Ньюгейтская невеста
Шрифт:
Поскольку Бакстоун остался с Кэролайн наедине, он позволил себе громко захохотать, едва не заглушив храп Джемми Флетчера.
— Не повезло вам, дорогая, — заметил он, вновь став серьезным. — Будет скверная шутка, если вашего мужа помилуют и выпустят на волю. Впрочем, меня это не касается.
Подойдя к столу, Бакстоун взял свечу, наклонил ее и начал капать воск на волосы спящего Джемми. Кэролайн наблюдала за этим развлечением, все энергичнее обмахиваясь веером.
— Джек!
— Что?
— Вы питаете ко мне хоть какие-то дружеские чувства?
— Дорогая
— Тогда обещаете не насмехаться надо мной, если я сделаю... нелепое признание?
— Насмехаться? Я? — Очевидно, его бы здорово удивило, если бы кто-нибудь усомнился, что он не принадлежит к самым приятным людям на земле.
— Вы обещаете не смеяться и не болтать об этом в «Олмаксе»? [49]
49
«Олмакс» — клуб с бальным залом для знати на Кинг-стрит в лондонском районе Сент-Джеймс.
— Пусть сгниют мои кишки, если я это сделаю!
— Этот осужденный... — неуверенно начала Кэролайн, продолжая обмахиваться. — Признаюсь, я нашла его... довольно привлекательным.
Она допустила оплошность. Эмоциональная атмосфера в комнате сразу изменилась. Бакстоун поставил свечу на стол под аккомпанемент храпа Джемми Флетчера.
— Вам нравятся оборванцы? — холодно поинтересовался он.
— Когда я впервые увидела его, он показался мне самым отвратительным существом из всех, каких я когда-либо видела. Но потом я посмотрела ему в глаза и услышала его голос. Конечно, это глупо, но даже вы, Джек, должны были заметить, что он говорит как...
— Как джентльмен?
— Я хотела сказать, как преподаватель в Оксфорде.
Бакстоун игнорировал это замечание.
— Я уже забыл, сколько раз делал вам предложение. — Он зыркнул на Кэролайн маленькими черными глазками. — Но вы мне отказывали.
— Вы славный парень, Джек, и неудивительно, что ваши друзья любят вас. Но мне пришлось отклонить оказанную вами честь.
— Пришлось, дорогая? Выходит, вы предпочитаете...
Кэролайн покраснела.
— Не говорите глупости! Я не имела в виду ничего подобного.
Ее гнев был направлен в основном на себя. Ошеломленная, расстроенная, она должна была излить свои чувства на кого-то другого.
— Боюсь, вы не понимаете, — продолжала она, работая веером, пока ее каштановые локоны не затрепетали. — Вы прибыли из Аутлэндса, от вашего дорогого друга Фредерика Йоркского и его толстой жены. Каким же благородным выглядел его светлость несколько лет назад в роли командующего армией!
Зовусь я Йорк и напиваюсь
Гораздо лучше, чем сражаюсь. [50]
50
В 1793-1794 гг. Фредерик Йоркский командовал британскими войсками во Фландрии и вынужден был отступить, а в 1795 г., командуя англороссийской экспедицией в Нидерландах, потерпел поражение при Алькмаре.
Как насчет скандала, который вынудил его уйти в отставку? Кажется, наш Фредерик оказался чересчур жадным? А его любовница продавала офицерские патенты дешевле, чем их можно было приобрести в лондонском штабе Конно-гвардейского полка с полного одобрения Фредерика? Но когда скандал со временем утих, он вернулся в штаб?
Бакстоун скривил губы:
— Если на то пошло, как насчет ваших любимых поэтов? Например, Джордж Байрон, который только что женился и уже готов развестись после того, как годами спал со своей сводной сестрой. Поэзия, тоже мне! Да я и сам кропал стишки в альбом!
— Вы не такой хороший поэт, как милорд Байрон, — заметила Кэролайн. — Даже из пистолета вы стреляете куда хуже.
Но, как уже упоминалось, человек, надеющийся уязвить Джека Бакстоуна, всегда испытывал горькое разочарование.
— Не стану возражать, дорогая, — с унылой миной согласился он.
— Благодарю вас, Джек.
— Все боятся бросить мне вызов, — констатировал Бакстоун. — Вы бы померли со смеху, увидев моего противника на дуэли.
— Боюсь, у меня не так развито чувство юмора.
— У него дрожит рука, и он так стремится выстрелить первым, что, как только подают сигнал, стреляет почти наугад и промазывает на несколько ярдов. Даже в тире Джо Мэнтона он потеет от напряжения.
Вытянув руку вперед, Бакстоун согнул палец на воображаемом спусковом крючке воображаемого пистолета. Медные пуговицы поблескивали на его голубом сюртуке прямо над головой храпящего пьяного.
— Насчет вашего мужа, дорогая...
— Этот человек мне не муж!
— Как вам будет угодно, прелесть моя. Но если вы угодите в передрягу, то меня это не касается. Вы не можете ожидать...
Бакстоун внезапно умолк. На узкой лестнице послышались шаги. Они ожидали, что это хозяин таверны со счетом, но в дверях появилась физиономия Красноносого.
— Мадам... Сэр... — Надзиратель тяжело дышал. — В тюрьме сейчас переполох, и мне с трудом удалось выбраться, чтобы предупредить вас.
На самом деле его прислал главный надзиратель, но так как сэр Джон Бакстоун дал ему полукрону, покидая Ньюгейт, Красноносый, хотя и задыхался от напряжения, рассчитывал на такую же награду.
— В чем дело? — обернулась к нему Кэролайн.
— Они не собираются вешать Дика Даруэнта, мэм, — пропыхтел надзиратель. — Ни сегодня, ни в другой день.
Бакстоун присвистнул. Кэролайн уставилась на противоположную стену. Веер в ее руках замер.
— В самом деле? — спросила она. — Почему?
— Вроде бы, мэм, Дик оказался пэром. Это истинная правда! Поскольку он джентльмен и убил на дуэли другого джентльмена, теперь его могут судить только в палате лордов!
Пьяный гость вновь смачно всхрапнул.
— Пэр, — пробормотала Кэролайн. — И какой же у него титул?