Нюрнбергский набат. Репортаж из прошлого, обращение к будущему
Шрифт:
Процесс над Пауэрсом показал большой прогресс, достигнутый советской правоохранительной системой, и высочайшую квалификацию Р. А. Руденко. После окончания судебного следствия и исследования всех доказательств Роман Андреевич произнес исключительно аргументированную, взвешенную и обстоятельную обвинительную речь. По оценкам западных юристов, Руденко был предельно справедлив по отношению к Пауэрсу.
«Я не думаю, что если бы Пауэрса судили в США, то к нему отнеслись бы так же вежливо и внимательно», — подчеркнул американский юрист В. Холлинен. Английский же юрист Л. Дейчес заметил, что ему было «приятно отметить вежливую, сдержанную манеру допроса обвиняемого
19 августа 1960 г. Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила Пауэрса к 10 годам лишения свободы, причем первые три года он должен был находиться в тюрьме. Два года спустя по решению советского правительства Пауэрс был обменен на задержанного в США советского разведчика Абеля.
Материалы следствия и судебного процесса над летчиком-шпионом Пауэрсом, а также вся история с этой подрывной акцией, разработанной под руководством небезызвестного директора ЦРУ Даллеса, легли в основу двухсерийного художественного фильма, снятого в 1985 г. режиссером-постановщиком народным артистом СССР Т. Левчуком по сценарию Б. Антонова и И. Менджерицкого.
Но фильм «Государственный обвинитель» был посвящен все же Генеральному прокурору СССР Руденко, чью роль блестяще исполнил киноактер С. Яковлев. Эта художественная лента имела документальную основу. Достоверно и убедительно была воспроизведена обстановка тех лет, когда происходил знаменитый судебный процесс, роль Генерального прокурора СССР в расследовании, а затем и судебном рассмотрении уголовного дела. Перед зрителями предстал не только умудренный опытом большой юрист и государственный деятель, но и просто обаятельный человек.
В конце 1950 — начале 1960-х гг. Роман Андреевич Руденко достиг вершины, на которую до него не поднимался ни один союзный прокурор. Руденко внес живую струю не только в содержание прокурорского надзора, но, что не менее важно, и в атмосферу прокурорских коридоров. Бывший генеральный прокурор Сафонов мог «не заметить» при встрече не только рядового работника, но и начальника отдела. С Романом Андреевичем никогда такого не случалось.
При всей своей требовательности и взыскательности он был неизменно корректен, доброжелателен и доступен для всех. Прокурор отдела мог прийти к нему на прием и доложить свою точку зрения на тот или иной решаемый вопрос. Единственное, на чем настаивал Руденко, так это на соблюдении прокурорской иерархии. Роман Андреевич требовал, чтобы ему докладывали о делах, по которым состоялись решения его заместителей. Руденко не только уважал и ценил процессуальную независимость любого работника, но и насаждал ее, добивался, чтобы каждый был ответствен за свое решение. Он был непримирим, когда дело касалось очищения органов прокуратуры от нечистоплотных работников, злоупотребляющих своим высоким положением. Многие современники, хорошо знавшие Романа Андреевича, отзывались о нем как о действительно государственном человеке.
Так выглядел Нюрнбергский Дворец правосудия в 1945 г.
Но даже явные достоинства, большие заслуги и то, что он был вхож к первому секретарю ЦК КПСС Н. С. Хрущеву, не гарантировали Руденко безоблачной карьеры. Интриги начал плести заведующий отделом административных органов ЦК КПСС Н. Р. Миронов.
Партийное руководство тогда поставило авантюрную задачу — в кратчайшие сроки ликвидировать преступность. За сверхбыстрое решение «эпохальной» задачи рьяно взялся Миронов, а подыгрывал ему тогдашний министр внутренних дел Щелоков. Победить преступность одним махом можно было только путем сокрытия преступлений. Но на пути стояли работники прокуратуры, в первую очередь генеральный прокурор, требовавший от подчиненных регистрации всех преступлений.
Идет заседание Международного военного трибунала
Миронов многое успел предпринять: открыто критиковал Руденко, подготовил почву для смены генпрокурора в ЦК и даже внедрил в заместители Романа Андреевича своего ставленника — М. П. Малярова, которого прочили на главное место. Но ход событий резко изменился. 19 октября 1964 г. погибает в авиационной катастрофе Миронов, а за несколько дней до этого, 14 октября, на заседании Пленума ЦК был освобожден от должности Н. С. Хрущев. Центральный Комитет возглавил Л. И. Брежнев, с которым у Руденко были неплохие отношения.
В те годы еще процветала практика единоличного управления государством. Любое слово партийного вождя или даже члена Президиума ЦК, а впоследствии Политбюро, было законом. Однако Роман Андреевич, хотя и был по натуре большим дипломатом, уже тогда поднимался до открытых возражений.
Во времена Брежнева развернулась настоящая битва за следствие. Право прокуратуры расследовать уголовные дела ставилось под сомнение. Особенно усердствовал в критике министр внутренних дел Щелоков, добивавшийся передачи всего следствия в МВД.
Большой поддержки он не получил и, наконец, поставил вопрос в урезанном виде — передать в подследственность МВД хотя бы дела несовершеннолетних. На свою сторону он заранее склонил Леонида Ильича, который неожиданно для всех вынес предложение Щелокова на заседание Политбюро. Гром вновь грянул над головой Романа Андреевича.
Руденко, безусловно, знал об особых, дружеских отношениях Брежнева и Щелокова. Однако в ходе заседания Роман Андреевич пошел ва-банк — он решительно и аргументировано выступил против предложения Щелокова.
К сожалению, «бунт» генерального прокурора никто из членов Политбюро не поддержал, и все, даже те, кто на самом деле были против, послушно проголосовали за то, что предложил генсек.
Авторитет Руденко был столь велик, что его выступление осталось без последствий. Сознавая, видимо, неловкость ситуации, Брежнев развел руками и сказал, словно извиняясь перед Руденко: «Вот видите, Роман Андреевич, никто Вас не поддерживает», — и добавил еще несколько слов о том, как Политбюро уважает и ценит генерального прокурора.
Столь же решительно Руденко противостоял распространенному в те времена директивному или, как его еще называли, телефонному праву, когда те или иные высокопоставленные чиновники, и не только из партийной элиты, пытались так или иначе воздействовать на прокуроров и следователей.
Его усилия не пропали даром. Позиции права в стране заметно укрепились. При этом основной упор делался на предупреждение преступлений и искоренение причин, их порождающих, а также таких сопутствующих им социальных болезней, как пьянство и наркомания.