О буддизме и буддистах. Статьи разных лет. 1969–2011

Жуковская Наталия Львовна

Полвека имя Агвана Доржиева вообще не упоминалось в советских изданиях, но за последние 20 лет о нем и в связи с ним вышло немало серьезных работ, основанных на архивных материалах, не говоря уж о большом количестве газетных статей²⁵. В 2004 г. ряд научных организаций совместно с религиозными общинами Москвы, Санкт-Петербурга, Улан-Удэ отметили 150-летие со дня его рождения. Восстановлен Ацагатский дацан (Республика Бурятия, Заиграевский район), настоятелем которого Агван Доржиев был много лет. При нем создан музей его памяти и воздвигнут субурган (ступа) в его честь. Чествование лам такого уровня уже стало традицией. Уже стали традицией «Доржиевские чтения», посвященные проблемам буддийской истории и культуры. Первые прошли в 2004 г., вторые – в 2006 г. Их материалы опубликованы²⁶.

Рис. 2.

Цугольский дацан, Забайкальский край

Имя Даши-Доржо Итигэлова/Этигэлова (1852–1927) еще несколько лет назад было известно только узкому кругу верующих и ученых, однако именно с ним связана сенсация мирового уровня, которая привлекла к бурятским буддистам внимание во многих странах и, конечно, в России. 10 сентября 2002 г. в местности Хухэ-Зурхэн (Республика Бурятия, Иволгинский район) было вскрыто погребение Двенадцатого Пандито Хамбо-ламы бурят Д. Д. Итигэлова, состоявшего в этом звании в 1911–1918 гг. Вскрытие, сделанное согласно завещанию Итигэлова (вскрыть саркофаг через 75 лет после его ухода), обнаружило его тело нетленным. Оно было перенесено в Иволгинский дацан, и семь раз в году, в дни больших буддийских хуралов, вынимается из стеклянного саркофага, где находится в остальное время, и выставляется для поклонения верующим.

Начало биографии Д. Д. Итигэлова довольно стандартно. Он рано стал сиротой. Работая пастухом у богатого скотовладельца в родном селе, он тянулся к знаниям, которые можно было получить только в школе при дацане. Учился сначала в Аннинском, потом в Агинском и Цугольском дацанах (рис. 2).

В 1895 г. был зачислен в штат Янгажинского дацана, в 1904 г. избран его настоятелем (шэрэтэ-лама). В 1911 г. по рекомендации Одиннадцатого Пандито Хамбо-ламы Ч. Иролтуева был избран его преемником. В 1913 г. делегация бурятского духовенства во главе с Итигэловым приняла участие в праздновании 300-летия династии Романовых. Итигэлов произнес полагающуюся по случаю речь, вручил подарки, а также две докладные записки: 1) о необходимости введения в Государственную Думу представителя от сибирских инородцев, знакомого с нуждами края, и 2) о назначении ламы в войсковые части, где служат буряты казачьего сословия. В годы Первой мировой войны Итигэлов возглавил сбор средств на нужды армии. В 1917 г. по его собственной просьбе он был освобожден от должности Пандито Хамбо-ламы и вернулся в родной Янгажинский дацан. В советское время его отношения с новой властью складывались непросто: он защищал лам, защищал религиозные ценности, как духовные, так и материальные, протестуя против изъятия имущества дацанов на нужды армии, власти и т. п.²⁷ Итигэлов мог стать жертвой начинавшихся репрессий против духовенства, но, слава Богу, не дожил до них. Он ушел сам, добровольно. Находясь в состоянии медитации, он подготовил себя и ближайшее окружение к своему уходу, и нас, ныне здравствующих потомков, к своему «приходу» в облике нетленного тела.

Об Итигэлове с момента его «явления» написано немало, снят фильм, несколько раз показанный по Центральному телевидению, всевозможные знатоки не раз высказывали свое мнение, но «феномен Итигэлова» так и остался загадкой. Хотя смотря для кого… Для рядовых верующих, которые десятками тысяч приходят ему поклониться и получить благословение в праздничные дни в Иволгинском дацане (а именно так они понимают цель своего визита к Итигэлову), его нетленное тело – это чудо (одно из многих, чем известны все религии мира), случившееся на их родной земле и как любое чудо в объяснениях не нуждающееся.

НАХОДЯСЬ В СОСТОЯНИИ МЕДИТАЦИИ, ОН ПОДГОТОВИЛ СЕБЯ И БЛИЖАЙШЕЕ ОКРУЖЕНИЕ К СВОЕМУ УХОДУ, И НАС, НЫНЕ ЗДРАВСТВУЮЩИХ ПОТОМКОВ, К СВОЕМУ «ПРИХОДУ» В ОБЛИКЕ НЕТЛЕННОГО ТЕЛА

Для «продвинутых» буддистов, лам и мирян, ученых-буддологов существует иной уровень восприятия данного феномена: человек, ушедший во время медитации, покидает свое «грубое» физическое тело, но сохраняет «тонкое», которое тем совершеннее, чем выше стадия его приближения к состоянию самадхи. «Тонкое» тело в состоянии контролировать «грубое» тело через особые «каналы связи» и не давать ему разлагаться. Пока такой контроль сохраняется, физическое тело остается нетленным. И если это тело не будет каким-то образом повреждено (а чтобы этого не произошло, тела таких йогинов охраняют ученики или сам йогин перед последней медитацией удаляется в недоступное место, выставив магическую охрану), оно может сохраняться бесконечно долго²⁸. А на вопрос, является ли такое тело живым или мертвым, однозначного ответа нет. Для буддистов Итигэлов живой, он в любой момент может выйти из самадхи и вернуться в свое тело.

И наконец, есть и третий уровень оценки «феномена Итигэлова». Авторитетные биологи, паталогоанатомы, суд-медэксперты, в их числе такой крупный специалист,

как В. Звягин (заведующий Отделом идентификации личности Российского центра судебно-медицинской экспертизы), обобщенно заявили, что они как представители естественных наук, находятся в замешательстве. Для исследования им были предоставлены образцы волос, чешуйки кожи и ногтей, которые продолжают отслаиваться с тела. Оказалось, что по своему химическому составу они соответствуют живому организму. По мнению В. Звягина, было похоже, что это тело человека, умершего 12 часов назад²⁹. Отмечено и едва уловимое тепло рук этого тела. Мой знакомый патологоанатом, присутствовавший при вскрытии саркофага, на вопрос, живое это тело или мертвое, ответил так: «Труп хорошей сохранности, – но при этом добавил, – кожа на руках мягкая, ущипнуть можно».

Летом 2005 г., когда я была в Иволгинском дацане, лама, ухаживающий за нетленным телом, на мой вопрос, в чем состоит этот уход, ответил, что раз в месяц на нем надо менять одежду. «Зачем? – спросила я. – Ведь тело прикрыто стеклянным саркофагом и, стало быть, пыль на него не садится». – «Тело потеет и одежда пачкается», – ответил он.

В Бурятии даже среди лам есть немало противников выставления тела Итигэлова напоказ, поскольку в буддизме не существует культа мертвых тел. Высказываются и такие опасения: от того, что тело то открывают, то закрывают, прикасаются к нему, переносят с этажа на этаж (в дни доступа к телу), меняется температурный режим, и тело может начать разлагаться и вызвать какую-нибудь инфекцию, справиться с которой будет непросто. Все это справедливо, неясно только одно: жив Итигэлов или мертв? И можно ли на этот вопрос ответить так: он живой и мертвый одновременно, по крайней мере до тех пор, пока представители естественнонаучного мира не дадут более ясного ответа.

Б. ДАНДАРОН, БУДДОЛОГ И БУДДИСТ, ВМЕСТЕ С ГРУППОЙ СВОИХ УЧЕНИКОВ, ВКЛЮЧАВШЕЙ ЛЮДЕЙ РАЗНЫХ НАЦИОНАЛЬНОСТЕЙ (БУРЯТ, РУССКИХ, УКРАИНЦЕВ, ЭСТОНЦЕВ, ЕВРЕЕВ), ПЫТАЛСЯ ВОЗРОДИТЬ В БУРЯТИИ ТАНТРИЙСКУЮ ТРАДИЦИЮ БУДДИЗМА

Ближе всех к нам по времени своей жизни и относительно недавнему уходу из нее – Бидия Дандарон (1913–1974). Его помнят очень многие из тех, кто еще трудится в научной или общественной сфере в Бурятии или свободно занимается буддийскими практиками. Я имею в виду не традиционную для буддистов России школу Гелуг, к которой относится подавляющее большинство буддистов Бурятии, а тантрийские практики, к которым приобщил своих учеников в конце жизни Дандарон. Именно тантрийские практики стали причиной

возникновения самой крупной идеологической анти-буддийской акции эпохи застойного социализма (1971–1973 гг.), известной как «Дело Дандарона». Б. Дандарон, буддолог и буддист, вместе с группой своих учеников, включавшей людей разных национальностей (бурят, русских, украинцев, эстонцев, евреев), пытался возродить в Бурятии тантрийскую традицию буддизма. Она возникла в Тибете в VIII–IX вв. и всегда была известна лишь узкому кругу последователей бурят.

Первая попытка возродить тантрийскую традицию была предпринята в начале XX в. бурятским ламой Лубсаном Самданом Цыденовым и тибетцем Джаякса-гэгэном, однако и официальные буддийские институты, и светские власти отнеслись к ней резко отрицательно. В советское время Л. С. Цыденов возглавил теократическое движение, провозгласив себя «царем трех миров». Его дважды арестовывали (первый раз – атаман Семенов, второй раз – советская власть), он сидел в тюрьме, однако умер на свободе в 1922 г. в возрасте 72 лет³⁰.

Духовный сын и ученик Л. С. Цыденова, Б. Дандарон решил повторить попытку своего учителя. Вся его жизнь была восхождением к этому Поступку, к этому Событию: 14 лет пребывания в советских лагерях, верность памяти и идеям учителя, наконец, собственные изыскания в области истории и философии буддизма, которыми он занимался и в лагерях, и на свободе как сотрудник Бурятского комплексного научно-исследовательского института (сейчас – Институт монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН). У Дандарона была группа учеников, но к нему тянулись и те, кто, не входя в эту группу, относился с интересом к попытке воссоздания утраченной, казалось бы, безвозвратно религиозной традиции. И хотя круг учеников и последователей был довольно узок, в их среде оказалось немало прекрасных специалистов в буддологии и иных областях научного знания и творчества. Надо полагать, что эти люди понимали незаконность существования их группы в рамках советского законодательства, запрещавшего любую неофициальную религиозную деятельность, но духовное братство, тяга к выходу за пределы советской идеологии оказалась выше призывавшего к осторожности внутреннего голоса. И произошло именно то, что не могло не произойти. Б. Дандарон после довольно громкого судебного процесса, проходившего в Улан-Удэ, был осужден по статьям 247, 147 (части 1, 3) Уголовного кодекса РСФСР «за организацию буддийской секты» и приговорен к пяти годам лишения свободы в исправительно-трудовой колонии общего режима. В октябре 1974 г. он погиб в лагере в поселке Выдрино при не очень ясных обстоятельствах.