О бывшем наемнике и взрослой женщине
Шрифт:
ГЛАВА 10. Ночной прибой
Марис, набережная
Середина ночи
— Я люблю тебя, — его глухой, чуть хриплый шепот мне в ухо. — Я люблю тебя, Джу.
— Я тоже… тебя люблю… — мне было совсем не до разговоров сейчас.
Впрочем, как и ему.
Я знала отличное место в городе. Лестница к набережной, бедный рыбацкий квартал, недалеко от того самого дракона, здесь темно и пахнет рыбой, и одна я никогда не пошла бы гулять по таким местам, но с Итаном бояться нечего. Зато здесь никто не тронет нас, даже ночной патруль пройдет мимо, если, конечно, я не буду слишком громко кричать. Но я не буду, как бы не хотелось. В таком месте всем плевать, никого не удивишь целующимися парочками.
Я была уверена, что никто не видел, как я вылезла из окна и бежала по крышам. Отец пока еще не дошел до того, чтобы следить за мной день и ночь. Я могу не бояться. Если и попадет, то завтра, не сейчас.
Эта беспечная дурь переполняла меня, но у Итана и своей не меньше.
Мы присели на этой лестнице, как бы отдохнуть. Хотя, думаю, Итан сразу раскусил мои планы, и, надо отдать должное, был готов подыграть и поддаться.
Я села рядом, обняла его, шепнула на ухо какую-то чушь и потянулась за поцелуем. Чего ждать? Я влезла к нему на колени, оседлав его, обхватив коленями, а пальцы Итана скользнули под платье, обнимая меня там. Ему ничего не надо объяснять, он и так чувствовал. Ему нравилось. И то, что он совершенно готов, я почувствовала, еще когда обнимал меня за углом, прижимая к себе.
Нас не видел никто. Но даже если видел — все лишнее от посторонних глаз скрывало мое платье.
Я сидела на Итане верхом. Я расстегнула его штаны, влезла, погладив его член, такой горячий и твердый, что у меня сердце начинало биться чаще. Можно было прямо здесь, никто не увидит, все спят в такой час, а кто не спит — тем плевать.
— Я люблю тебя, — шепнул Итан.
Тогда я еще не понимала, насколько это всерьез.
Он ласкал мою грудь и целовал мою шею, с такой страстью… Он чувствовал любое мое движение, отвечая, поддерживая меня. У меня голова шла кругом.
Но он…
— Джу… — Итан пытался что-то сказать мне. — Подожди, Джу… — облизал губы, дыхание сбивалось. — Меньше чем через неделю нас отправят в Дакату, на войну. Я… Джу, я должен ехать.
— Я не хочу, чтобы ты уезжал, — выдохнула, прижимаясь к нему теснее.
Не отдам.
— Джу! — он взял мое лицо ладонями, поцеловал, заглянул мне в глаза. — Ты, правда, хочешь, чтобы я остался?
Его глаза совсем черные в темноте.
— Да! Я не хочу потерять тебя. Мне ни с кем еще не было так хорошо.
Он смотрел на меня… и вдох-выдох.
— Послушай, Джу… — он пытался собраться, — у меня нет ютолийского гражданства… а после Дакаты, мне обещали, гражданство и документы. И меня могут взять в армию на постоянной основе. Потом от армии отправить учиться, на механика, или даже инженера… я… Джу, я мог бы что-то большее, чем сейчас. И другие деньги… и мы…
Ему нужно было одобрение от меня, нужен был ответ. И я нужна ему.
Итану было невероятно тяжело говорить сейчас, потому, что его тело хотело совсем другого, не разговоров, оно было здесь, со мной, а не где-то там. Он медленно, почти неосознанно, вжимался в меня между вздохами, желая большего…
А все эти планы уводят так невероятно далеко.
— После Дакаты? И сколько продлится твоя война?
Он судорожно сглотнул.
— Полгода, может быть год… может два.
Я не могу ждать столько.
— Через год я выйду замуж.
Он зажмурился.
Я осторожно погладила его ладонью по щеке.
— Тану… Два года это невыносимо долго! Тебя могут убить! Как же я без тебя?
Он покачал головой, у него были свои планы.
Но я…
— Если ты останешься, — сказала я, — то здесь сможешь получить больше и быстрее. Я поговорю с отцом… я даже сама могу это устроить, я знаю всех в городе. Могу найти хорошую работу для тебя. Так будет лучше.
Он не хотел. Он молчал, не возражал мне, но я чувствовала, как все это ему не нравится. Он хотел сбежать в свою Дакату, на свою войну. Он хотел сам.
— Тану, не бросай меня. Пожалуйста.
Скрипнул зубами, так отчетливо.
Потянулся, поцеловал меня, жадно припав губами к моим губам.
— Обещай, что подумаешь, — попросила я.
— Подумать — обещаю.
Подумать — не значит поступить, как хочу я.
Но ведь то, что я предлагаю — куда лучше. Я могу помочь. Никакой войны, никой опасности, хорошая работа… Как можно отказаться?
Я надеялась, что смогу его уговорить. Я не хотела отпускать его, боялась терять. Мне казалось, что если он уедет, то я его больше не увижу, я потеряю что-то важное.
— Я люблю тебя, — шепнул он.
Не уезжай, ты мне так нужен.
Марис, дом Фейруха Фа-ди-Иджант
Утро перед завтраком
— Через неделю «Ласточка» отходит в сторону Люфы, завезет тебя в Таркис, а там встретит дядя Меро.
Отец смотрел на меня хмуро, словно еще размышляя о чем-то.
— Ты отправляешь меня в Шуджар?
У меня отчаянно сжалось сердце. Так хотелось расплакаться, броситься к отцу на шею, приласкаться, попросить его… он простит. Он всегда прощает меня. Он же сам будет без меня скучать, я нужна ему! Это в делах он суров, а со мной всегда…
Хватит. Я только поджала губы.
Я пыталась уговорить Итана, но выходит — уезжаю сама.
— Да, — сказал отец. — Я отправляю тебя в Шуджар, как обещал.
Мне казалось тогда, что жизнь кончена. Что я буду делать так далеко от дома? Как буду жить? Я вовсе не хочу провести жизнь рядом с благообразными тетушками, которые примутся учить меня жить.
Без Итана…
Он все равно не хотел. Он сказал, что не может.
Если он не останется — какая разница.
Я кивнула.
— Хорошо, — едва слышно, голос не слушался.
Кажется, отца слегка удивила моя покорность.
— Ты не спрашиваешь за что, Джуара?
— Очевидно за то, что ночь я провела не дома.