О бывшем наемнике и взрослой женщине
Шрифт:
— И ты не станешь отрицать это?
— Отрицать? Что мне сказать тебе? Что всю ночь я спала в своей постели? Ты же знаешь, что это не так.
— Можешь рассказать о том, как наглый оборванец выкрал тебя прямо из кровати, связал по рукам и ногам, заткнул рот и обманом заманил на набережную, гулять под луной. А на рассвете подбросил обратно.
В голосе отца отчетливо сквозил яд.
— Нет, Итан тут не причем. Я сбежала сама, потому, что так захотела. Не трогай его.
— Итан? — он хмыкнул, оценивая. — Может быть, и гуляла ты не с ним?
— Какая разница, с кем я гуляла?
— Есть разница. Я предупреждал его, чтобы больше даже не смотрел в твою сторону.
Мне было страшно.
— Он не смотрел, папа. Я сама. Я вылезла в окно, сбежала, сама нашла его. Он не виноват. И в прошлый раз тоже — это я повела его, я предложила. Ты можешь наказывать меня, но не трогай его. Он не виноват.
— Еще скажи, что он пытался отказаться.
Яд и сарказм. Отец, конечно, все понимал.
Он не знал только главного.
— Не пытался. Но это было мое желание, все равно. Папа…
Той ночи в слезах мне хватило, я не хочу повторять. Я не переживу, если с Итаном что-то случится. Тогда еще, в подвале, я не понимала этого, но зато отлично понимала сейчас.
— Он так дорог тебе? — кажется, отца это удивляло.
— Да. Очень дорог.
Это начиналось как забава, но я увязла по уши. Мы оба увязли с ним.
Я не знала, как быть.
ГЛАВА 11. Герой-любовник
Лекада, дом семьи Сатоцци
Я проснулась от того, что рядом кто-то сдавленно ржет. Не сразу поняла, что происходит, даже испугалась, и только потом увидела Итана, лежащего на краешке моей кровати.
— Итан!
Как он сюда попал?
— Привет, Джу, — ему было весело. — Решил залезть к тебе в окно, как в старые добрые времена, но потянул спину. Прости. Сейчас…
Он попытался было неуклюже сесть, сморщился.
— Ты с ума сошел?! — удивилась я. — Ты мог сорваться.
— Не будь занудой, я же залез. Не так все плохо. Вот когда полезу обратно, могу и сорваться, главное, прыгая — ногу не сломать. Герой-любовник, мать его…
Он весело хрюкнул, охнул, стараясь разогнуться.
— Вот придурок, — заключила я. — Давай… я знаю, что делать, у меня тут отличное разогревающее масло есть, и боль снимает, с луговым черным корнем и розмарином, всем нравится.
Вылезла из кровати, побежала доставать баночку из комода.
— А кому это всем? — ревниво поинтересовался он. — Кто к тебе лазает в окна?
Вот тут весело стало уже мне. Да, я никогда не была хорошей девочкой, и даже без Альдаро, и даже рядом с ним, никогда не страдала от недостатка мужского внимания. Итан не единственная радость в моей жизни.
— В окна — только ты. У Альдаро часто болела спина, — сказала я. — Но с Альдаро всегда было скучно, словно медицинская процедура строго по расписанию, специальная чистая простыня, потом все убрать, все сложить, потом полежать молча и неподвижно. Хотя масло, на самом деле, действует возбуждающе, ко всему прочему, а Тодорино так прет, что он потом всю ночь готов кувыркаться с женой.
— И Тодорино тоже?
— Только массаж, — сказала я, возвращаясь, садясь рядом. — Ну-ка, заползай, ложись на живот. Сможешь? У Тодорино это хроническое, ему надо больше двигаться… Кьята не одобряет, говорит, что нечего лапать чужих мужей, но он все равно иногда тайком бегает ко мне, и я мну ему спину. В последнее время Кьята смирилась, закрывает на это глаза, видимо оценила свою выгоду. И Фаурицо нравится, мне иногда кажется, он меня именно за этим замуж и зовет.
Я усмехнулась.
— Возбуждающе, значит…
— У тебя и так этой дури через край, — отмахнулась я.
Вытащила его рубашку из-под ремня, подняла повыше, чуть спустила штаны, осторожно погладила спину.
— Сейчас намажу, и полежи немного, пока снимет боль. А потом сделаю все, как надо, тебе понравится.
— «Все, как надо» мне уже нравится, — согласился Итан.
Даже если ему было больно, то вид страшно довольный, у меня даже мелькнула мысль, что он притворяется, но это было бы слишком глупо. Девушек не соблазняют больной спиной. Хотя, я не девушка…
Попыталась прощупать. Где там у него? Повыше, пониже…
Он ощутимо вздрогнул. И еще… напрягся. Хоть не издал ни звука.
Не притворяется.
— Больно? У тебя позвоночник, Тану. Тебе нужно хорошего врача.
— Нужно, — согласился он. — Мне даже рекомендовали одного, прям колдуна, специально по этому делу. Но все некогда, к нему в Лаош ехать надо.
— Давно это?
— Давно. Еще с Ийлата.
Его пытали в тюрьме, вырвали ногти, и еще это.
— Что же с тобой там было?
— Да ничего особенного.
— Ничего? Или просто не хочешь говорить?
— Зачем тебе это, Джу? — говорить ему действительно не очень хотелось. — Хочешь кровавых подробностей? В Ийлате, знаешь ли, своя специфика, там любят развлечься проверенными методами, инвентарь сохранился еще со времен драконьих войн. Меня держали в низкой узкой клетке, где ни разогнуться, ни прилечь нельзя. Почти полтора месяца… в темноте… выпускали только для допросов. Так что и спина, и колени… Но это все ерунда, главное было не рехнуться.
— За что они так с тобой?
— Да было за что… и личное, и так… целая пачка дисциплинарных взысканий, драки, в том числе и с офицерами, и как-то отказ выполнять приказ... Как меня не расстреляли, еще вопрос. Но в тюрьму отправили после комиссии, когда я подал заявку в академию, и на мне нашли следы старой магии, решили, что что-то не чисто. Припомнили все.
У меня даже в голове не укладывалось.
— Драки? Ты ненормальный?
— А ты разве сомневалась?
Он глянул на меня. Подсунул, чуть морщась, локоть под голову. Его глаза смеялись.