О чем молчат француженки

Оливье Дебра

Поэтому вы никогда не увидите радостную француженку в майке с надписью: «Жизнь начинается в семьдесят». Потому что это не так.

«Неотразима та женщина, которая достигла равнины в своем поиске физического совершенства и которая стала настолько уверена в своем образе, что перестала о нем постоянно думать. Мужчинам кажется, что она теперь открыта для решения более сложных задач и новых устремлений. Она больше не переживает по поводу своего внешнего вида и становится доступной, ранимой и желанной, другими словами, она становится по-настоящему сексуальной».

Вероник Вьенн

В литературе уже написано достаточно банальностей о сексуальных француженках старшего возраста. Сами они не боятся возраста, не стенают по поводу выпавшей на их долю несправедливости, не драматизируют

ни положительные, ни отрицательные стороны своего положения так, как это делают их американские сестры. Они даже не проявляют сдержанного гнева и неудовольствия, о чем писала Меркин в статье в New York Times по поводу компании других старых женщин, «потому что чувствуют тень неизбежного конца детородного возраста, как негативный феромон».

Интересно, почему француженки громко не протестуют? Французские мужчины, как и мужчины во всем мире, любят молодых женщин. Однако можем ли мы утверждать, что французские мужчины любят женщин старшего возраста больше, чем американцы? Я задала этот вопрос Ален Гиами, и вот что она ответила:

«В этой проблеме есть два аспекта. В целом можно утверждать, что французских мужчин привлекают женщины старшего и одинакового с ними возраста больше, чем американских мужчин. Но возникает другой вопрос: Может быть, американки по собственной инициативе уходят с сексуального рынка, так сказать, снимают свои кандидатуры, потому что их больше не интересует секс? Американки могут все еще выглядеть сексуальными благодаря пластическим операциям, но в душе они уже не чувствуют себя достаточно привлекательными для поддержания отношений. Быть может, американки просто не хотят больше заниматься сексом».

Вот это неожиданно.

Гиами высказывает предположение о том, что внучки Колетт, возможно, лучше понимают секс и любовные отношения, чем американки, потому что они по всей вероятности знают о долгосрочных отношениях с мужчинами больше, чем мы.

«Способность заниматься сексом после пятидесяти лет в значительной степени зависит от умения поддерживать отношения. А для того, чтобы поддерживать отношения, недостаточно выглядеть сексуально»,

– говорит она. Следовательно, выглядеть сексуально и чувствовать себя сексуально – совершенно разные вещи. Если человек не умеет поддерживать отношения, то он не захочет, и ему будет сложно заниматься сексом.

* * *

Может быть, француженки больше нас понимают в сексе и в вопросе поддержания отношений, потому что они лучше разбираются в классическом психоанализе Фрейда? Это очень непростой вопрос. В Америке теории Фрейда во многом развенчали и заменили разношерстным набором техник и терапий. Во Франции же Фрейд является частью «святой троицы». Вначале был Фрейд, потом Лакан [104] , и после него Мишель Фуко [105] .

104

Jacques-Marie-'Emile Lacan (1901–1981) – французский философ и психиатр-фрейдист, структуралист и постструктуралист.

105

Michel Foucault (1926–1984) – французский философ, теоретик культуры и историк. Создал первую во Франции кафедру психоанализа.

Моя приятельница Анна заявила о том, что все те, кто говорят, что понимают теории Лакана и Фуко, безбожно врут. Ну, это ее собственное мнение. Фрейд создал теорию либидо и выдвинул идею о том, что вытеснение из сознания мыслей о сексе приводит к тому, что секс превращается в навязчивую идею. Фрейд писал: «Если вы начнете анализировать любое чувство человека, каким бы не связанным с идеей секса оно ни выглядело, вы обязательно найдете самое базовое животное стремление – инстинкт размножения». Во Франции все соглашаются с такой постановкой вопроса.

Я позволю себе некоторое упрощение. Раньше в Америке Фрейда очень уважали. Мы считали, что все проблемы личностного характера можно решить при помощи программ, затрагивающих, в том числе, вопросы сексуального характера, которые могли бы в состоянии определить, с чем

связаны эти проблемы в нашем подсознании и кто в них виноват: наши отцы или матери. Фрейд создал «рабочую» систему, которая в состоянии помочь человеку разобраться со своими сексуальными проблемами. Другое дело, что на психоанализ могли уйти годы. Однако в Америке профессионалы постепенно отошли от идей Фрейда о том, что нами движут главным образом животные инстинкты. Почему? Потому что никто не хотел утверждать, что человек является частью животного мира, а не божественным творением. Не будем слишком долго задерживаться на этом непростом вопросе, имеющем социальные, религиозные и исторические стороны, поскольку его выяснение не входит в задачи этой книги. Скажу лишь следующее. Хотя в наше время невозможно отрицать то, что доказано наукой, американцы упорно продолжают считать, что мир животных (точно так же, как и секс) представляет собой моральную мусорную яму (со всеми вопросами по этому поводу, пожалуйста, обращайтесь к Богу [106] ). Не вдаваясь в объяснения, скажем, что французы не придерживаются этого распространенного среди американцев мнения.

106

Наверное, правильнее было бы сказать: «…обращайтесь к церковникам», поскольку Бог сам по себе (если принять, что он существует) не судит и не навешивает никакой морали, тем более столь ханжеской и однобокой (просьба не путать мораль с нравственностью!), и уж точно не карает за нарушение ханжеских норм. Этим занимаются только люди, возомнившие себя представителями Бога. – Прим. ред.

Мой приятель Кристоф, который работает журналистом по обе стороны Атлантики, говорит так: «Мы во Франции считаем, что человек является частью животного мира. ДНК человека очень похоже на ДНК собак, птиц и червей. Животные много чего не понимают по поводу строения этого мира, но нельзя сказать, что и человек знает про этот мир все. Например, мы не видим ультрафиолетовое излучение. Мы не слышим ультразвуки и инфразвуки. Французы признают величие природы и то, что в человеке есть многое от животного. Французы полагаются на свои инстинкты. Неважно, толстый человек или худой, бедный или богатый, главное – как ты его чувствуешь своим нутром. Тогда ты любишь с большей страстью и даешь волю своим чувствам. Некоторые базовые вещи не стоит контролировать. Человек не в состоянии контролировать смерть, не говоря уже о чувствах и страстях.

Живи и дай другим возможность жить. Эта установка французов выражена фразой ca m’a pris [107] ».

Выражение ca m’a pris значит: «Это мое, и я не могу устоять». Это очень хорошо описано в книге Элизабет Вайссман «Возраст под названием страсть» (Un ^age nomm'e d'e sir). В книге приводится цитата немолодой француженки, которая говорит: «Я хочу переживать происходящее с максимальной страстью. У меня сейчас другое отношение ко времени: я очень остро ощущаю то, что моя жизнь может закончиться в любой момент. Все воспринимается острее и яснее. Я все еще счастлива, но как долго это может продолжаться? И поэтому я со страстью набрасываюсь на жизнь, я ее буквально пожираю».

107

Означает примерно следующее: «Мне это по нутру, это – мое (в смысле близко моей душе, натуре)». Буквальный перевод: «я это приемлю». – Прим. ред.

Пожирать жизнь. Вот вам и максимально емкое выражение «дилеммы Колетт». Мне это напоминает поздравление с днем рождения на открытке:

«Имеют значение не годы твоей жизни, а сколько в этих годах было жизни».

Обидно, что для того, чтобы это понять, многим людям приходится не только вырасти, но и постареть.

Шестое чувство

«Появление рецепта нового блюда в большей степени делает человечество счастливым, чем открытие учеными новой звезды».

Жан Антельм Брийя-Саварен