О чём молчат псионики
Шрифт:
— Понятия не имею, кэп, — отвечал ошарашенный техник. — Раздача централизованная, всё делают боты. Да и насекомые попали только в тарелку лейтенанта Уиллиамс.
Так и не закончив трапезу, медики побрели в лазарет, пребывая в полнейшем шоке от происшествия.
— Напиши рапорт Миллеру, он даст задание Эдвардсу, — посоветовала Энн. — Не нравится мне это.
— Может, это кто-то, кто слышал о том, что было на «Агамемноне», — задумалась Меган.
— Или кто-то, кто не рад менталисту на «Антаресе».
— Ты права, Энн, но знаешь, я ничего не слышала. Вообще ничего. Если бы были какие-то злые мысли — обычно они самые яркие, — я бы отловила отголоски эмоций. Не понимаю. Будто это сделала машина.
— Вот это действительно странно. Потому и говорю: сообщи полковнику, он должен знать.
Энн была умной женщиной, так что Меган получала живое и такое необходимое ей общение. Они откровенно обсуждали всё: внешнюю политику, проблемы телепатов в сложившемся после Соглашения мире, личную жизнь.
Так Меган узнала, что коллега была давно и безнадёжно влюблена в друга детства, который женился сразу после школы и искренне любил свою жену. Энн же не могла смириться и отпустить, потому все следующие отношения заканчивались крахом — по прошествии лет она уже не пыталась что-то изменить, привыкла к одиночеству. Но, к несчастью, старпом «Аполлона» воспылал к ней чувствами, на которые Энн ничем не могла ответить — да, она не отказывала ему в сексе, но Джозеф Блэкмор получал лишь тело. Ни привязанности, ни эмоций Энн ему дать не могла.
— Весь смысл твоей нераздёленной любви в том, что ты отвергаешь всё новое, — рассуждала Меган. — Но это же тупик.
— Знаешь, я в какой-то момент подумала, что чёрт с ними, чувствами, главное, что я просто живу. Ведь этого уже немало. А от попытки завести новые отношения становится только хуже, — задумчиво произнесла Энн.
— Мне этого не понять.
— А тебя вообще не научили ни принимать, ни давать чувства, — продолжила она. — Ты размениваешься на многочисленные сексуальные контакты, отрезая для себя возможность нормальных отношений.
— Может, ты и права, — вздохнула Меган. — В Консорциуме действовали совершенно иные правила морали. Но мне было комфортно на том же «Агамемноне», Энн, правда.
— А теперь ты страдаешь без членов, — она беззлобно фыркнула.
— Да ты капитан очевидность, док, — изобразила наигранную обиду Меган.
Работать бок о бок с Энн также было приятно — понимали они друг друга с полуслова. Осмотры решили проводить в конце смены, а потом один из медиков оставался на ночном дежурстве. В день вызывали около двадцати человек — первыми к назначенному времени пришли штурмовики. Двухметровые мужики заполнили всё пространство диагностического кабинета — Меган невольно облизывалась на их мускулистые тела в одежде: медсканеры, к её неудовольствию, не требовали обнажения для плановой проверки, а для более сложных вопросов использовались контактные датчики. Для ускорения процесса они вместе с Энн разделили поток пациентов. Военные в ожидании своей очереди оживлённо болтали.
— Слышь, Моррис, ты просрёшь место в СБ. Эдвардс трижды не предлагает, — сказал один из них.
Меган ещё не всех запомнила: штурмовик обращался к высокому парню со светлыми волосами с лёгкой рыжиной и аккуратной бородкой — она невольно глянула в свой планшет и выяснила, что лейтенанта Морриса зовут Итан. Сначала она даже не поняла, почему обратила внимание на этого военного, а потом, пока слушала их болтовню, осенило — у блондина стоял блок! Совершенно точно Меган не могла слышать его чувств и ощущений. Скорее всего, Моррис обладал какими-то слабыми способностями, но недостаточными, чтобы ими заинтересовался Консорциум — как, видимо, было и с Мией, пока сильный дар эмпатии не обнаружился у Меган.
— Ни хера я не просрал, Браун! — ответил Итан товарищу. — Через три месяца я уже буду на «Одине».
— Так Эдвардс тебя и отпустит, — оскалился Браун. — Он задумал реформировать службу безопасности станции, не отвертишься.
— Да похуй на Эдвардса! И на Миллера! — в сердцах бросил Моррис. — Через три месяца я буду с Линдой.
— Блядь, Моррис, ты тупой! Тебя что, не устраивает секс раз в месяц без напрягов? Зачем тебе головняки с бабой?
— Я уже написал рапорт генералу.
— Пусть лучше Линда твоя на «Антарес» переводится, — усмехнулся Браун. — Второй навигатор — не такая уж и большая должность. А ты карьеру не просрёшь.
— Она не хочет.
— Вот ещё! Бабе подчиняться! — загоготал штурмовик. — Только ты прав, Миллер шашни на работе жутко не любит, доёбываться начнёт…
Меган на несколько секунд позволила себе отключиться от слежения за ходом беседы — её не волновало, что там и у кого происходит, тем более что касалось любовницы одного из штурмовиков, а вот крепкие мужики с перекатывающимися под формой мускулами и короткими армейскими стрижками вызвали у неё непроизвольное возбуждение. Ей стало некомфортно от своей реакции — тут же попыталась покинуть диагностический кабинет. Энн, бросив короткий насмешливый взгляд, расплылась в улыбке — всё поняла.
— Иди уже, Меган, — сказала она. — С десятью техниками я сама как-нибудь справлюсь.
Почти покрасневшая от стыда — хотя с Энн ей никогда не было неудобно, даже в том, что касалось её сексуальных предпочтений — Меган уже на выходе из медблока столкнулась с десятком сотрудников технической службы и впервые за всё время на «Антаресе» услышала плохо скрываемую ненависть. Источник негативной эмоции засечь не получилось — слишком много людей было в медблоке.
Вкаюте она сразу прошла вдуш — чтобы отвлечься, представляла одного из увиденных недавно штурмовиков. Даже немного покопалась в воспоминаниях и выбрала себе объект получше: Браун похож на примата, Купер, наоборот, недостаточно брутален, а вот Моррис, блондин — самое то. И плевать, что у него есть любимая где-то на «Одине», всё равно Миллер за роман с сослуживцем накажет, так что волю даём лишь фантазии…
Общение с Энн снимало часть телесного голода: Меган всегда были готовы выслушать, понять, принять такой, какая она есть — со всеми слабостями и противоречиями. Чем-то начальница напоминала Романа, но с ним всё равно было иначе — строже, официальнее.
Выходя после ночного дежурства из медблока — свет на «Антаресе» приглушали ночью по станционному времени, — Меган поскользнулась и чудом удержала равновесие. Жидкость под ногами была тёмной и склизкой. «Это кровь!» — первая мысль пронеслась в голове, пока она разглядывала немаленькую лужу красно-коричневой жижи. Тут же набрала на комме Энн и попросила прийти. Нужно было срочно сделать голоизображение и взять на анализ разлитое — бот-уборщик практически бесшумно зарулил в коридорчик и начал методично убирать засечённый беспорядок.