О чём молчат псионики
Шрифт:
— И что, Клаус? — Меган для продолжения разговора нехотя поднялась. — Я тебе ничего не обещала, ты мне — тоже. Просто секс. Расслабься. Можешь завтра прийти, если хочешь.
— Да кому охота тебя ебать! — Вебер толкнул Меган, но она лишь на секунду потеряла равновесие.
— Остынь, праведник! — на помощь подоспел Джексон, Скотт также встал с диванчика.
— Вам не противно с ней трахаться? — оскалился Вебер. — Мало того, что она уродка из Консорциума, так еще и редкостная шлюха!
Меган собиралась было ответить, что сам Вебер полночи с удовольствием трахал редкостную шлюху и телепата, но оскорблённый высказываниями Джексон не дал возможности — просто съездил ему по морде. Дракой
Меган казалось, что инцидент исчерпан — действительно, на пару дней об этом забыли все. Вебер затих под всеобщее неодобрение команды: ещё бы, покусился на чуть ли не главное средство для снятия стресса в условиях автономки на эсминце. Но потом её вызвал к себе командир «Агамемнона».
— Лейтенант Уиллиамс, вольно, садись, — поприветствовал её Дэвис и, что ему несвойственно, замешкался: — Поверь, решение далось мне непросто. Люди любят тебя. И не потому, что ты…безотказная, — командир смутился, выбирая более мягкую формулировку. — Но единичный инцидент может перерасти в систему, чего я бы очень не хотел. Учитывая, что это твоя сущность и вряд ли что-то изменится в будущем, я прошу тебя написать рапорт о переводе.
— Да, сэр, — кивнула ошарашенная Меган.
Честно говоря, Меган была обижена и обескуражена — почему перевестись вынудили её? Ведь все эти полтора года службы она безупречно выполняла свою работу. А что касалось её личной жизни, то кому какая разница? Это было даже плюсом. Можно сказать, что, помогая себе, снимала напряжение членов экипажа — стычкимежду сослуживцами почти сошли на нет, как и конфликты, связанные с избыточной концентрацией тестостерона в крови: благодаря доброжелательному и охочему до секса медику многие вопросы бесследно рассасывались, так и не перерастая во что-то более серьёзное.
И тем не менее при первойже спорной ситуации с «Агамемнона» убрали её, а не воинственного новичка, которому потом команда, кстати, устроила тёмную — и за обидные слова, сказанные в адрес Меган, и за то, что Вебер лишил всех в будущем такого ценного члена экипажа. Обидно. Грустно.
Подобное поведение не являлось прихотью Меган — скорее естественной потребностью: в сексе, в общении, в контакте. И да, Дэвис прав — это было частью сущности эмпата, а потому моглостаться, что продолжать работать в обычном человеческом коллективе она в принципе не сможет — если и дальше её поведение будут расценивать как сексуальную неразборчивость (считай — блядство), а не необходимость для существования. Меган уговорила себя не впадать в панику и решать проблемы по мере их поступления — пришёл приказ о переводе на станцию «Антарес», где располагалась военная база. Там она сможет разведать обстановку и принять решение о том, как себя вести, чтобы не провоцировать дальнейшие конфликты.
Прощание с личным составом «Агамемнона» прошло тяжело и трогательно — за день до стыковки с «Антаресом» все её любовники и приятели собрались в кают-компании и вспоминали, что весёлого и приятного произошло за полтора года службы. Меган хотелось всплакнуть от сожаления, которое можно было буквально черпать ложкой.
На следующий день Меган покинула камеру стыковочного шлюза «Агамемнона», прошла несколько десятков метровпо освещённому длинными лампами коридору и оказалась в терминале «Антареса». Здесь всё было как на гражданском объекте: сразу вспомнились транспортные узлы, не используемые военными — указатели, инфопанели, подсветка зон прибытия, автомат по выдаче багажа.
Не так давно возведённая станция «Антарес» имела смешанное назначение. Построенная земной армией на орбите третьего спутника планеты-гиганта ER-201, она очень скоро стала пользоваться популярностью как перевалочная база для выхода в гиперпространство — слишком удачно была расположена. Потому на станции сразу появились и грузовой, и пассажирские терминалы. Гражданским выделили и переоборудовали несколько отсеков — не только для жилья, но и дляразмещения объектов инфраструктуры: магазинов, кафешек и прочей сферы обслуживания, необходимой и для обычных людей, и для военных, не имеющих возможности часто ходить в увольнительные и летать на планеты, чтобы купить себе, например, не форменную одежду.
Обслуживанием «Антареса» также занимались гражданские — техники хоть и находились на полном армейском довольствии и медобслуживании, но не являлись военнослужащими.
Всего на станции проживало около четырёхсот человек: примерно половина из них — личный состав военной базы, около пятидесяти — технический персонал и остальные — гражданские лица, работающие и проживающие на «Антаресе» постоянно.
Меган догадывалась, что медблок, где она должна работать — единственный объект медицинского назначения на станции, а потому работы для двоих медиков будет более чем достаточно. Вглядываясь в толпу встречающих в зале ожидания, она заметила женщину лет сорока в военно-медицинской форме.
— Капитан Конелли, — Меган подошла и улыбнулась своей максимально открытой улыбкой.
— Лейтенант Уиллиамс, — равнодушно кивнула она. — Можете называть меня Энн или док.
— Очень приятно, Энн, — вновь улыбнулась Меган, но уже осторожнее, несколько озадаченная реакцией начальницы. — Я просто Меган.
— Меган, сейчас зайдём к полковнику Миллеру на пять минут, а потом в медблок. Ты же не устала с дороги?
— Нет, всё нормально, — покачала головой Меган. — Пойдём.
Знакомство с руководством станции — последнее, чего она хотела в данный момент. Скорее всего, перевод сопровождался какой-то информацией, и Меган не представляла, насколько конкретно полковнику озвучили причину, по которой ей пришлось покинуть экипаж «Агамемнона».
Следуя за безразличной Энн, она попыталась отбросить неприятные мысли и начала разглядывать «Антарес» изнутри — станция показалась просто колоссальной. Множество уровней, соединённых лифтами и подвижными переходами, нестандартная для военных объектов архитектура — даже гигантский купол, открывающий вид на тёмное небо в одном из залов.
— В комм схему загрузи, будет больше понятно, — будто прочитав её мысли, посоветовала Энн.
Меган слабо улыбнулась в ответ — женщина озадачивала своим спокойствием. Создавалось впечатление, что на поверхности нет практически никаких эмоций, но она подозревала, что это только внешнее — возможно, из-за какого-то стресса Энн запрятала их глубоко внутрь, чтобы вновь не испытывать боль. Вопросы психологии, которые Меган изучала ещё в Консорциуме, конечно, не сильно глубоко касались тайн человеческой души — большинству эмпатов было плевать на эмоциональное состояние обычных людей, — но всё же давали некое понятие о типичных моментах в поведении.
Через полчаса они вошли в приёмную полковника Миллера — мужчины лет пятидесяти, седого и статного. Меган услышала у него подозрение и скептицизм.
— Док, оставьте нас, — приказным тоном произнёс военный.
— Да, сэр, — Энн покинула кабинет.
— Лейтенант Уиллиамс, не буду скрывать, я в курсе причин вашего перевода с «Агамемнона», — с ходу начал полковник. — Потому предупреждаю вас: если подобное повторится на «Антаресе», ваше поведение будет детально описано в личном деле. Не знаю, насколько вы заинтересованы в службе во флоте, но это послужит волчьим билетом. Я понятно изъясняюсь?