О чем мы промолчали
Шрифт:
— А это не тебе решать, мам!
Мать цокнула.
— Ты же знаешь, как давно я мечтала о вашей свадьбе с Анюткой! Вот кто станет тебе достойной женой! Ты подумай об этом, сынок!
Взяв мать за руку, я улыбнулся, но эта улыбка не коснулась глаз.
— Мам, если тебе так сильно нравиться Аня, то и женись на ней сама!
Секунду я позволил себе насладиться замешательством на её лице, а затем вернулся обратно в дом, где меня со всех сторон охватили музыка, разговоры и громкий смех.
Алёна. Шесть лет назад.
Уже давно перевалило за полночь, и я немного устала. Гости продолжали веселиться и танцевать. Возле бара разместились молодые девушки, которых развлекал Стас, двоюродный брат Паши. Елена Игоревна танцевала очередной медленный танец со своим мужем, крепко прижимаясь к нему.
Паша куда-то исчез, хотя каких-то пять минут назад был рядом со мной. Весь вечер он не отходил от меня, всем вокруг демонстрируя наши далеко не дружеские отношения. Он делал это так открыто, что порой смущал меня.
Я ещё раз окинула взглядом зал, с трудом подавляя зевоту.
Решив, что он догадается, где меня искать, я поднялась из-за стола и под протяжное пение приглашённой певицы направилась в сторону лестницы.
Мне почти удалось подняться на второй этаж, как неожиданно кто-то схватил меня за руку. Обернувшись, я увидела рядом с собой Пашу. Он хмурился, поглядывая на меня.
— Почему не сказала, что уходишь, голубоглазка?
— Тебя не было рядом, а я устала, — ответила я, и снова зевнула.
— Могла бы меня дождаться, — упрекнул он, продолжая идти рядом.
Мы дошли до комнаты, и толкнув двери, я прошла внутрь. Паша зашёл следом.
— Откуда мне знать, может, ты ещё собирался оставаться внизу, — а потом не удержалась и всё-таки добавила: — с Аней.
На лице Паши промелькнуло замешательство, но вскоре его губы тронула нагловатая ухмылка.
— Неужели ты ревнуешь, голубоглазка?
— Вот ещё! — фыркнула я, но сама чувствовала, что моё лицо заливает краска. Да я же и впрямь ревновала. Стоило только вспомнить, как она тёрлась об него своими…
Ухмылка моментально слетела с его губ.
— Не волнуйся, Алёна, у тебя нет ни одного повода для ревности, потому что…
Он замолчал, взглядом лаская моё лицо, и от этого взгляда мне стало невероятно жарко, а в горле пересохло. Я смочила губы кончиком языка, прежде чем продолжить разговор.
— И почему же? — Какая-то неведомая сила будто подтолкнула меня задать этот вопрос.
Паша не произнёс ни слова, но это и не было нужно. В его глазах я ясно видела ответ на свой вопрос.
В груди стало разливаться тепло, томительное и волнующее. Сердце загрохотало, а когда Паша опустил руку на мою талию, я забыла как дышать.
Я не могла разорвать этот тягучий взгляд глаза в глаза. Паша словно гипнотизировал меня, пока сам медленно приближал ко мне своё лицо. Я уже видела каждую неровную чёрточку в его глазах, и как увеличены его зрачки, ощущала на своём лице его тёплое дыхание, а в следующий миг почувствовала прикосновение его губ к своим губам.
Я знала, что пути назад больше нет…
Ну и что? Неважно…
Я замерла в его руках, растворяясь в этом поцелуе. Нежном и всепоглощающем. Паша прижимал меня всё ближе и ближе, будто норовил соединить наши тела. Я почувствовала, как его руки тянут молнию сзади на платье, и уже через секунду чёрная материя заскользила вниз по моим ногам, и я осталась стоять перед ним в одних только трусиках. Горячие ладони принялись касаться моего тела, в то время, как я неуклюжими пальцами расстёгивала пуговицы на его рубашке. Вскоре с ними было покончено, и рубашка отправилась на пол, к моему платью. Прикосновение кожа к коже опалило меня, заставляя шумно вздохнуть, но тут же я ощутила его ладонь на своей груди, и, прогнув спину застонала. Дрожь прошла по моему телу, заставляя сильнее вцепиться в Пашины плечи. Ноги с трудом удерживали меня, и будто почувствовав это, Паша подхватил меня на руки и отнёс на кровать. Положив меня на спину, он сам лёг сверху, снова соединяя наши тела.
Казалось, его руки были везде, заставляя меня вспыхивать от каждого жадного прикосновения. Его губы сместились на шею, проделали влажную дорожку вниз, пока не оказались рядом с грудью. В следующее мгновение он втянул один набухший сосок в рот, и я надрывно застонала, впившись пальцами ему в спину. Пока Паша ласкал чувствительную вершинку языком, я вся плавилась и горела. Усталость вмиг улетучилась, оставив после себя одно лишь неутолённое желание.
Он отстранился от меня на некоторое время, чтобы снять джинсы, я же жалобно захныкала. Мне было мало. Огонь, что жёг изнутри, требовал высвобождения.
— Алёна… — прошептал Паша, снова возвращаясь ко мне.
Его хриплый голос в темноте комнаты сводил с ума. Наши тела тесно переплелись, двигаясь в каком-то безумном первобытном порыве. Вскоре он торопливо сдёрнул мои трусики, и я ощутила прикосновение его восставшей плоти. Твёрдой и горячей. Мои бёдра непроизвольно подались вперёд, и словно почувствовав мой молчаливый призыв, Паша стал плавно входить в меня, растягивая тугие стенки. В какой-то момент низ живота пронзила острая боль, и, дёрнувшись, я заскулила.
— Тише, тише, сейчас всё пройдёт, — слышала я его успокаивающий и одновременно обеспокоенный шёпот, пока он нежно гладил ладонями моё лицо.
Паша принялся целовать меня, так нежно и трепетно, а когда жжение немного утихло, стал неторопливо двигаться внутри меня. Движения были плавными, осторожными, и вскоре боль улеглась окончательно. На её же место пришло приятное тепло, которое разливалось по всему телу от каждого Пашиного толчка.
Я сама не заметила, как стало тихо постанывать в такт его движениям. Тело дрожало, внизу живота нарастало напряжение, которое с каждым толчком становилось всё сильнее и сильнее. Движения Паши сделались увереннее и резче, а мои стоны всё громче и протяжнее. Низ живота уже горел огнём, пока в один момент этот огонь не поглотил меня целиком, заставляя откинуть голову назад и вцепиться в Пашины плечи мёртвой хваткой. Крупная дрожь сотрясала моё тело, низ живота сжимался, а через миг я услышала утробный рык, когда Паша присоединился ко мне.