Одним из важнейших элементов христианского учения является положение о том, что для достижения полноты духовно-телесной жизни человеку необходимо опытное познание своей несамобытности, своей неспособности достичь того идеала человечности и той чистоты нравственной и духовной жизни, которые он чувствует и переживает в глубинах своей души и которые столь ярко даны во Христе и Его Евангелии. Такое познание приводит человека к осознанию гибельности своего настоящего духовного состояния, к раскаянию в совершенных ошибках и мерзостях и, отсюда, к видению необходимости в Боге Спасителе. Это видение делает человека способным к принятию Христа, в приобщении к Которому достигается смысл человеческой жизни и, следовательно, осуществляется смысл истории. Такой путь познания имеет два измерения: личное и общественное. Первое касается внутренней
жизни человека, когда он, прилагая все усилия жить по совести, по Евангелию, убеждается, с одной стороны, насколько он несовершенен, слаб, духовно болен, чтобы быть чистым, искренним, любвеобильным – по образу Христа; с другой – как он изменяется в своей внутренней, а с ней и внешней жизни при обращении к Богу в покаянии и молитве. Жизнь каждого человека при внимательном самоанализе достаточно убедительно может показать ему, что его благо, счастье возможно только в единстве с Богом, обретаемом на пути правильной (праведной) христианской жизни. Второе, социальное измерение, относится к внешней стороне жизни, из наблюдения за которой становятся очевидными результаты человеческого прогресса, не нуждающегося в Боге. Исторический процесс развития человечества бесстрастно свидетельствует о плодах его деятельности. Эти плоды являются уже не тайнами отдельной души человеческой, но объективными фактами, невольно заставляющими задуматься о первопричинах, их породивших. Таким образом, смысл истории, с христианской точки зрения, состоит в том, чтобы каждая отдельная человеческая личность, так и человечество в целом, познавая плоды дел руку своих, убедились в гибельности своего т.н. свободного, независимого от Бога пути жизни и пришли к пониманию необходимости Христа Спасителя. Это понимание является главнейшим приобретением человеческой жизни, ее истинным смыслом, поскольку в нем начало спасение человека. Из двадцати прошедших от Рождества Христова веков XX-й дал особенно многое для осознания именно этого смысла, а с ним и бессмыслицы прогресса, оторвавшегося от идеи Бога и Христа. Этот век, по мере приближения его конца, как никогда ранее явил человеческому взору ту пропасть, к которой ведет неуемная страсть человекобожия. Теперь обнаруживается, что все те гигантские усилия человеческой мысли и деятельности, совершенные во имя создания рая на земле без Бога, оказались не только тщетными, но и привели человечество к результатам прямо противоположными. На пороге третьего тысячелетия человечество оказалось перед такими кризисами, которые угрожают не просто благополучию человека, но самой жизни на земле. В чем дело? Как могло это случиться? Обычно полагают, что все эти кризисы возникли вследствие ошибок социально-политического и научно-технического характера, и с прогрессом знания они постепенно будут сведены на нет. Однако история, как видим, показывает другое – то, о чем христианство говорит вот уже две тысячи лет. Причины все более реально надвигающейся катастрофы коренятся в первую очередь в той ложной идее, которой живет человечество изначала. Зададимся простым вопросом: на что, например, обращено все внимание в воспитании и образовании человека? Без сомнения, только на то, чтобы дать ему наибольшие знания, профессию, возможности интеллектуального развития, приобщить культуре, чтобы он получил максимум материальных и культурных благ и смог навечно устроиться здесь, на земле. О неминуемой и абсолютно достоверной реальности – смерти и возможности вечной жизни личности, нет речи. Редко, очень редко, воспитания является образование чистого, святого человека, смыслом жизни которого являлись бы не земные блага сами по себе, необходимые для этой жизни, но непроходящие нравственные и духовные ценности. Средства к этой жизни совершенно вытеснили идею вечной жизни, в которой только возможен смысл. Ибо он – в жизни, а не в минуемой смерти. "Здесь" – вот тот код, которые определяет жизнь человечества в течение всей истории его существования: его замыслы, творчество и надежды. Эта целеустремленность только к "здесь" и приводит человечество, с православной точки зрения, не к предполагаемому всеобщему райскому процветанию, а к окончательной, планетарной трагедии. Таково одно из самых фундаментальных заблуждений человеческого сердца и человеческого разума. В связи с этим небезынтересно обратиться к следующему факту. Существует очевидная иерархия планов бытия. Есть физический уровень – низший. Над ним – биологический, который свидетельствует о такой его высоте, в сравнении с которой мир физический выглядит элементарным. Над биологическим уровнем возвышается психический. В качестве иллюстрации того, насколько он преодолевает требования и законы биологии, вспомним, например, потрясающую силу пришедшего в ярость совершенно немощного физически человека, или перенесение потрясающих нагрузок солдатами во время боевых действий. Еще более высокий уровень, которому подчинены в человеке и биологические, и психические стороны жизни, представляет собой нравственный. Человек ради правды и совести способен пожертвовать всем своим благополучием, более того – самой жизнью. Она в этом случае по сравнению с долгом, честью и истиной теряет для него всю свою ценность. Однако вершиной и средоточием бытия является духовный уровень, перед которым даже нравственность оказывается вторичной, подчиненной. Поэтому духовное состояние человека определяет всю его жизнь, во всех проявлениях, хотя сами закономерности взаимосвязи духа человека с прочими сторонами его жизнедеятельности и остаются тайной. Но что такое духовность и в чем ее отличие от нравственности? Апостол Павел в таких ярких словах описал христианскую духовность: "Плод же духа: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание... те, которые Христовы, распяли плоть со страстями и похотями. Если мы живем духом, то по духу и поступать должны. Не будем тщеславиться, друг друга раздражать, друг другу завидовать" (Гал. 5; 22-26). То есть духовность – это состояние души, имеющей определенные положительные свойства, названные, например, апостолом Павлом, и в то же время характеризующие ее чистоту от всякой внутренней грязи, прежде всего от гордыни, "словолюбия, сребролюбия и сластолюбия" (авва Дорофей), в свою очередь порождающих целый букет других бесчисленных страстей. Степень духовности человека почти невозможно оценить извне в силу непрорицаемости души для внешнего взора. Нравственность же – это характер отношения человека к окружающему миру, в первую очередь, к другому человеку, к обществу. Она оценивается по поступкам человека, хотя внутренние мотивы их по большей части и остаются скрытыми от других. Поэтому не все нравственные деяния человека могут быть одновременно и действительно духовными, то есть совершаемыми из бескорыстных побуждений добра или ради добра. В таком случае нравственность оказывается бездуховной, а так называемый высоконравственный человек – "святым сатаной". Характер и степень духовности человека, в конечном счете, определяется той целью, которую он ставит перед собой в жизни. Как в том или ином семени заключен добрый или худой злак, так и цель делает всю жизнь человека или здравой, правильной, или ненормальной, безумной, поскольку перед лицом конечной цели все прочее превращается в лучшем случае в средство, в худшем обесценивается и попирается. Отсюда, если высшей целью для человека являются наслаждения, слава, богатство, то все остальное, то есть и истина, и правда, и совесть, и другой человек, и отечество, и природа, и... Сам Бог оказываются лишними. А если к этой цели стремятся уже не какие-то отдельные люди, но целые народы, все человечество, если такая цель оказывается движущей силой всей цивилизации, всего коллективного разума человечества, то разве не очевидно, какое будущее может ожидать "населенный космос"? Предсказать это нетрудно, видя реалии нашего дня. Духовное состояние личности и общества является своего рода маточным раствором, который порождает "кристаллы" всех низших уровней человеческого бытия, определяет направленность и содержание всей жизнедеятельности человека. Дух творит себе формы. Такова духовность – таковы, в конечном счете, и плоды человеческого творчества. В этом состоит разгадка кризиса нашей цивилизации. В этом заключается и основной закон человеческой жизни. Он ясно сформулирован Христом: "Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и все приложится вам" (Мф. 6; 33). Но его можно прочитать и иначе: Если же ищете прежде всего не Царства Божия и правды его, то ничего не достигнете вы. Таков христианский, точнее, православный ответ на главный вопрос современности: почему человечество приближается не к триумфу полного благоденствия в этом мире, а с поразительным ускорением – с окончательной и бесповоротной трагедии. На эту закономерность указывали многие. Наш известный русский общественный деятель, славянофил Иван Сергеевич Аксаков более ста лет тому назад выразил это в замечательных по силе и пророчеству пафосу словах: "Прогресс, отрицающий Бога и Христа, в конце концов, становится регрессом; цивилизация завершается одичанием; свобода – деспотизмом и рабством. Совлекши с себя образ Божий, человек неминуемо совлечет – уже совлекает с себя – и образ человеческий, и возревнует об образе зверином". Правда, если бы Аксаков жил теперь, то без сомнения, он скорее всего закончил бы словами: "и возревнует об образе бесовском", ибо те идеалы жизни, которые все сильнее захватывают современное человечество, трудно назвать другим именем. Христианство призывает человечество пересмотреть и исправить, пока не поздно, тот роковой путь развития цивилизации, который начался с первого греха людей, первого их искушения – сорвать плод всецелого ("добра и зла") знания и стать в этом мире богами без Бога – и который с исключительной силой и все с большей настойчивостью осуществляется в настоящее время. Это исправление возможно лишь при условии отказа от материализма как принципа личной и общественной жизни, при наличии действительного личного покаяния в своих грехах и обещания Богу доброй совести. Сможет ли человечество понять гибельность своего духовного, прежде всего, состояния и его истинные истоки? Но через сознание этого возможны и понимание смысла человеческой жизни, человеческой истории и надежды на положительные изменения в нашем мире в III-м тысячелетии.
Алексей Ильич ОСИПОВ, профессор Московской Духовной академии
Статья опубликована в журнале "Русский Дом" № 12 за 1999 год.
