О чем знаешь сердцем
Шрифт:
Колтон приоткрывает один глаз, потом второй, и наклоняет подбородок, чтобы взглянуть на меня.
– Значит, мне не приснилось. – На его лице расплывается улыбка. – Ну, по крайней мере, на этот раз.
Я смеюсь и награждаю его шутливым тычком, но стоит мне вспомнить нас в шуме дождя и представить, что он думал обо мне подобным образом, как сквозь меня проносится новая волна тепла. Я дотягиваюсь до его губ, вокруг меня обвиваются его руки, и в момент, когда все опять начинает исчезать, я слышу жужжание своего телефона.
Приподнимаюсь, чтобы проверить, кто это,
– Не волнуйся об этом сейчас.
Я целую его в ответ, телефон продолжает жужжать, потом замолкает. Раздается сигнал автоответчика. Где-то в уголке моего подсознания просыпается беспокойство. Я говорила Райан, что собираюсь к Колтону. Может, она просто проверяет, все ли в порядке.
В обычной ситуации я бы не стала придавать этому значения, но из-за грозы – и того факта, что я не там, где обещала быть, и уже поздно – беспокойство разрастается настолько, что я отстраняюсь от Колтона и, набросив на грудь покрывало, беру телефон.
Когда загорается экран, все во мне обрывается.
Двенадцать пропущенных звонков.
От мамы, бабушки, Райан.
Один за другим.
– О боже.
Моментально насторожившись, Колтон садится.
– Что? – спрашивает он. – Что такое?
Я вожусь с телефоном, пытаясь включить автоответчик.
– Я… я не знаю… наверное, что-то…
Меня прерывает настойчивый голос Райан.
– Куинн, это папа. Тебе нужно немедленно приехать в больницу.
Двери приемного отделения с шорохом раздвигаются, и вместе с едким запахом антисептиков на меня с силой, к которой я не готова, обрушиваются воспоминания о том, как я была здесь, в этой самой больнице, в последний раз. Я вспоминаю себя – в ужаснейшем состоянии, с кроссовком Трента, зажатым в руке, папу у стойки регистратуры, лица его родителей при виде меня. Трента уже увезли из приемного отделения. Решения были приняты, бумаги подписаны, священник вызван. Прощальные слова произнесены – без меня.
Я останавливаюсь, пытаюсь дышать, и пол внезапно начинает уплывать у меня из-под ног.
– Эй. – Колтон подхватывает меня под локоть. – Ты как?
Я открываю рот, но вид моих родных удерживает меня от ответа. Они сидят на тех самых бежевых стульях, на которых я вместе с папой ждала, когда мне позволят увидеть Трента. И попрощаться с ним.
Теперь там сидят бабушка, мама и Райан. Напряженно, не разговаривая. Мама смотрит в пространство перед собой с таким выражением на лице, словно вся тяжесть вины лежит на ней – и словно перебирая в уме все, что должна была сделать иначе. Райан, которая выглядит так, точно находится на грани слез, уставилась в невидимую точку на полу, будто слезам не пролиться, если не сводить с этой точки взгляд. И бабушка. Она сидит очень прямо, очень неподвижно, с сумочкой на коленях и руками, сложенными поверх, спокойная в окружении безмолвного шторма.
На мою спину мягко опускается ладонь Колтона.
– Это твоя семья?
Я киваю, готовясь к слову «инсульт», а потом ухожу вглубь приемного отделения, к рядам стульев. Райан замечает нас первой. У
– Что случилось? Что с папой? – Мои глаза наполняются слезами, готовыми пролиться, каким бы ни был ответ. – У него был инсульт?
Мама, поднявшись, обнимает меня так крепко, что мне становится страшно, что все гораздо хуже, чем я предполагала. Спустя какое-то время она расслабляет руки, но не отпускает меня.
– Пока неясно. Станет известно после обследования.
– Но что случилось? Как он… я думала, что…
Я не договариваю, потому что понимаю, что в последние недели и не вспоминала о его лечении, о его медосмотрах и о симптомах. Я просто заключила, что теперь он в порядке. Что ему ничто больше не угрожает.
Я позволила себе забыть, что так не бывает.
– Он помогал мне с картинами, – не отрывая взгляда от пола, отзывается со своего места Райан. – И вдруг… стал как-то странно разговаривать. Я решила, что он шутит, и засмеялась. – Она поднимает лицо, в ее глазах слезы. – Я засмеялась, а у него закатились глаза, и он упал. Упал и…
Райан заламывает руки, и тогда бабушка кладет поверх них ладонь и крепко прижимает их к ее коленям.
– А потом ты начала действовать, позвонила 911, и это было все, что ты могла сделать.
– Нет, я должна была догадаться сразу. Если бы я позвонила раньше…
Мама перебивает ее, не позволяя винить себя.
– Милая, ты сделала все, что на твоем месте сделал бы любой из нас. Все прочее не в нашей власти.
Мне кажется, мама сама не верит своим словам. Я буквально вижу, как она терзается, перебирая мысленно все те превентивные меры, которые не испробовала с моим отцом, и мне хочется остановить ее и сказать, что иногда ничего поделать нельзя – как бы сильно мы не жалели и не хотели, чтобы все обернулось иначе.
Колтон, стоящий рядом со мной, откашливается и переминается с ноги на ногу, что кроме меня замечает одна только бабушка.
– Куинн, ты не представила нас своему другу. – Она кивает в моем направлении, и внутри меня распространяется беспокойство.
Колтон делает шаг вперед и протягивает бабушке руку.
– Я Колтон.
Бабушка заключает его руку в ладони.
– Очень рада, Колтон. Ты, очевидно, и есть та причина, по которой Куинн внезапно увлеклась океаном. И я понимаю, почему, – говорит она, подмигивая ему. – Это моя дочь Сьюзан, а это Райан, сестра Куинн.
– Приятно познакомиться, – говорит Колтон.
Мама вежливо улыбается, а Райан встает и пожимает ему руку, после чего переводит взгляд с него на меня и обратно.
– Я много о тебе слышала, – говорит она.
Я смотрю на нее в упор, чего она, разглядывая Колтона, не замечает. Но потом она мельком оглядывается на меня, и я взглядом заклинаю ее ничего больше не говорить.
– Много хорошего, – уточняет Райан, уловив намек. – Спасибо, что приехал вместе с ней.
– Конечно, – отвечает Колтон.