О, голубка моя…
Шрифт:
И мороженое, как же без него.
Обеденный час. Пойти в кафе, столовую? Мы что, дома не можем вкусно поесть?.. Магазин. Здесь продавали пышный, круглый и совершенно белый каравай, – по одному в руки, – а ещё молоко, сметану, сосиски, «Бычки в томате». Ты счастлив и нем, и только немного завидуешь тем, у кого все эти яства на столе каждый день.
Счастье, как однажды кто-то правильно заметил, – это когда тебя понимают. А правильно понимают тебя тогда, когда ты, заняв очередь у входа в магазин, стоишь как скала: мышь не проскочит. За счастье нужно бороться. Это ещё эсеры (социалисты-революционеры) поняли: в борьбе обретёшь ты право своё…
Конечно, рынок – и его реинкарнация, субботний базар – это особая песня. Ах, что это за прелесть, южноукраинский базар…
– Почём ваши синенькие?..
– А вот черешня, кому черешню…
– Мужчина, я вам говорю, мужчина, – смотрите на меня, я здесь, – так вы берёте или до завтра будете стоять возле? Вы ж мне покупателей распугаете…
– Так вы поешьте, мужчина!.. Не отравитесь и без холестерина, это я вам говорю…
Приходится пробовать. И брать. В торговле что главное? Доверие: ты мне, я тебе… А где взаимная приязнь и уважение, там и выручка, и удовольствие.
Какая там черешня – в базарный день и поросёнка можно было купить, чёрного, с большими розовыми волосатыми ушами. Изо всех окрестных сёл сюда стекался народ, как на праздник: людей посмотреть и себя показать. Не одесский «Привоз», но Сорочинская ярмарка в миниатюре. Мы-то на рынок ходили, как на охоту. Добычу – персики, абрикосы, арбузы, дыни, груши – складывали в комнате, по шкафам, под кроватью, всюду, где было свободное и прохладное место. Холодильник на кухне служил для молочных продуктов: сметаны, яиц, творога, масла. Молочные бутылки собирали и сдавали в том же магазине. А куда их ещё девать, не выбрасывать же.
Экономика должна быть экономной.
Вечерние часы посвящены размышлениям на вольные темы (о смысле жизни под бархатным синим небом) и ребёнку. Скамеечка под окном. Из дому предусмотрительно захвачены сказки. Любимые. «Удивительное путешествие Нильса Хольгерссона с дикими гусями» Сельмы Лагерлёф…
«Жил на свете мальчик – долговязый, тощий, со светлыми, будто выгоревшими волосами. Не так уж мало он успел прожить на свете — лет четырнадцать, а проку от него было немного. Ему бы только есть, спать да бездельничать. А вот проказничать он был мастер…»
У этой сказочной истории всегда наступал один и тот же кульминационный момент, где у белки Сирле украли бельчонка… Какой ужас!.. Широко раскрытые, круглые глаза ребёнка (как это можно?!).
«Ещё-ещё… Ну, папочка, почитай ещё…»
У белки Сирле украли бельчонка… Повторение сюжета с бельчонком шло на бис вплоть до дня отъезда. Что делать: детям – всё самое лучшее.
Обратная дорога в Северную столицу не была лишена своих маленьких (не)приятностей.
Первая из них – предварительный заказ билетов на автобус до Голой Пристани. На этот раз – за 21 день «до». Запись в очередь в ученической тетрадке. Вечерние и предутренние бдения. Переклички. Не нервничать, главное, помнить: мы на море, мы отдыхаем. Отдыхаем по мере сил, которые надо беречь, они еще пригодятся.
Неожиданно настаёт Ответственный День, самый важный день отпуска. Боевая, с будильником, тревога. На войне как
Но не будем о грустном. Море прекрасно. Море величаво. Море ласково. Море… да что я вам рассказываю, будто вы сами не знаете… Море – это море. Радуйся, тебе повезло побывать на самом лучшем из морей, Чёрном.
И мы радовались как дети, пока не приходило время прощаться со Скадовском. И это – вторая (не)приятность. Поскольку дорога к дому всегда хороша, где бы ты ни был и куда бы не занесла тебя судьба. Ничего принципиально нового из того, что уже было и что видел, в обратной дороге домой нет. Правда, поправились, набрали в весе два чемодана, первый стал весить килограммов под тридцать (специально взвешивали, врать не станем), второму далеко за тридцать. Конечно, сумки, авоськи, как же без них. Глава семейства – вьючное животное – подозревает, что только для этого его и взяли с собой в отпуск.
Немного прохладно. Раннее утро. Лёгкий туман. Автобус подан. Пересадка на теплоход в Голой Пристани.
Херсон. Картинка посадки на местный трамвай. Два джентльмена неприметной наружности услужливо подсаживают в вагон размякших под гостеприимным южным солнышком и забывших о бдительности сограждан, по ходу дела проверяя содержимое их карманов, портмоне и сумочек.
Ювелирная работа, браво! Херсон, как и Ростов, – город хлебный. Простите нас, но нам – на троллейбус. Поезд отправляется как по часам. Найти нужную платформу не так просто, но иного выхода практически нет. Чемоданы уютно пришвартованы под сиденьями и на верхней полке. Паровозный гудок. Всё. Тронулись…
Прощай, Херсон, прощай, Скадовск. Прощай, Чёрное море, подарившее нам чудесный, незабываемый отдых. Прощай, край, напоминающий Рай!.. Мы ещё обязательно встретимся. Жди нас на будущий год, если профком соблаговолит осчастливить нас путёвками.
Поймать и загрызть бабушку
Поймать бабушку проще простого. Она медлительна и нетороплива по причине излишнего веса. С другой стороны, в глазах кошачьей породы она представляется сочной и внушительных размеров вырезкой. Кто же от такого откажется! И потом: чего ей бояться в своем-то доме? Ну, не сидеть же в туалете, взаперти, целый день. Чайк'y хочется, йогурту покушать и так далее, воздухом свежим подышать. В туалете какой воздух, сами знаете. Нездоровый, одним словом.
Да, так вот, есть, однако, один маленький зверёк, который охотится за нею каждый день, прямо с семи часов утра, невзирая на её почтенный возраст и заслуги перед родиной.
Имя ему – Тайрик.
Тайрик – кот интеллигентный. Ну, вы понимаете, насколько вообще кот может быть интеллигентным. Попусту не шалит, разве, когда хочет в хоккей поиграть, под диван мышку лапой-клюшкой загнать. По столам ходит осторожно, вазы хрустальные на пол не сбрасывает, безделушки разные не трогает, цветочки нюхает и объедает, но аккуратно. Так что экстремальных ситуаций не создаёт и поводов для наказания не даёт. Даром, что дворовый.