О каретах и тыквах
Шрифт:
Ещё я полагал, что у меня совершенно обычная семья, набожная и традиционная. Состоятельная, да, и достаточно родовитая, но - не более того. Отец был приближён ко двору, мать тоже некогда была придворной дамой, но после удалилась в дальнее поместье, дабы провести остаток своей жизни за подобающими женщине занятиями. Таковыми, по мнению официальной храмовой власти, могут быть только молитвы и воспитание детей.
Говоря о детях, я был средним из троих братьев.
Меня огорчала некоторая напряжённость, присутствовавшая в отношениях с семьёй, особенно - с отцом. Но я списывал это на особенности своего дара, благо это было логичным объяснением.
Самое
Потому, наверное, я не замечал первых предвестников того, что произошло - оставался глух к тихому шёпоту за спиной, слеп к очевидным несоответствиям, тих в моменты, когда следовало бы задавать вопросы, и равнодушен к ответам. Магия, книги, боевые искусства, учитель и приятели-послушники - вот был весь мой мир. И если нечто не помещалось в эту пасторальную картинку, оно просто отметалось.
За ненадобностью.
Всё так продолжалось и, возможно, так бы было и впредь, но близилось моё магическое совершеннолетие, и петля лжи и интриг сплеталась всё туже. И наступил момент, когда я уже не мог игнорировать очевидное - тогда меня вызвал к себе Первосвященник.
Случилось это во время очередной моей аттестации в Институте Светлейших Магов, и вызывали меня срочно, потому времени посоветоваться с Учителем не оставалось. Впрочем, тогда я не стал особенно волноваться по этому поводу - но, как оказалось на практике, зря.
Он был сутул, высок и худощав, обладал цепкими внимательными глазами и тонкими губами. Сейчас, с высоты собственного опыта, я могу не без некоторой внутренней иронии отметить, что внешность Первосвященника больше приличествует колдуну, чем светлому магу. Впрочем, не удивился бы ни разу, узнав, что Его Святейшество разбирается в демонологии и сопутствующих ей дисциплинах получше иных чернокнижников.
– Юный Дайнор, - приветствовал он меня.
– Пусть Свет озаряет твой путь.
– Свет Истины неугасим, Ваше Святейшество. Встреча с вами - неожиданная честь.
"Без которой я предпочёл бы обойтись", - добавил я про себя и тут же немного устыдился таких мыслей. Всё же, Первосвященник был лицом нашей веры - какие бы разговоры о нём порой ни ходили в среде разных внутрихрамовых течений.
– Это весьма приятная встреча, мой юный друг, - сказал Первосвященник спокойно.
– Признаться, я наслышан о вас. Единственный истинный светлый за всё поколение, единственный ученик Безымянного Отшельника... Надеюсь, подобная уникальность не заставила вас ступить на путь гордыни?
– Я стараюсь смирять себя, Ваше Святейшество.
– Похвально, похвально... Скажите, Дайнор, вы считаете себя человеком истинно верующим?
– Несомненно, - ответил я, стараясь не показывать раздражения.
К чему это всё? Ни для кого не было секретом, что мой Учитель... скажем так, не вполне одобрял официальную Храмовую политику. Не шёл против (как минимум, так я думал на тот момент), но и не поддерживал. Как и большинства Мастеров, он полагал светлую традицию в первую очередь магически-философским учением, которое должно расширять кругозор адептов, а не сужать его. Увы, тут мнение Храма со взглядами Учителя радикально расходилось.
И я, разумеется, был всецело на стороне Учителя.
– Понимаю, понимаю... в наши дни Храм нуждается в таких вот молодых людях. Мы стоим на пороге серьёзного противостояния, несомненно. И у нас есть общий враг, который всем известен.
– Мне известен лишь один враг - невежество, - отозвался я, глядя ему в глаза.
– Оно порождает худшие химеры. Надеюсь, однажды я, как и мой Учитель, смогу встать на пути у этих монстров.
– Невежество, - повторил Первосвященник задумчиво.
– Я на вашем месте избегал бы столь категоричных высказываний на этот счёт. Невежество тоже бывает полезным, если правильно его применить. Не зря наша вера превозносит чистоту детей: они прекрасны в наивности своей. Но со временем в их жизни появляется много страстей и ещё больше вопросов, смущающих их ум... Тогда и случается самое печальное. Поверьте: чем меньше вопросов задаёт себе человек, тем истовее и категоричнее его вера. А нам в эти непростые времена нужны такие люди - простые и преданные. Чистые душой и разумом, словно дети.
– Я не смею с вами спорить, - отозвался я тогда.
– Но очевидно, что человек, который не задаёт вопросов, никогда не сможет постичь глубины и суть учения. Его вера и жизнь никогда не будут осознанными.
– И это совершенно естественно, - мягко отозвался Первосвященник.
– Так называемую осознанность в иных кругах принято переоценивать. Точнее, отчего-то принято считать, что она нужна всем, тогда как на самом деле стремятся к ней единицы... Вы юны, Дайнор, потому не понимаете: большинству людей не нужны ответы на их вопросы, они просто не хотят их знать. Они блуждают впотьмах и жаждут только, чтобы им указали путь. Причём самостоятельно искать его они не желают, поверьте - им проще идти за тем, кто держит в руках факел.
– Предпочитаю быть этим самым факелом, - я всё меньше осознавал, о чём мы говорим. Но в тот момент был искренне уверен, что всё-всё прекрасно понимаю. Что уж там, типично для юного болвана, каким я был тогда.
– Быть факелом - повторил Первосвященник отрешённо.
– Гореть и светить... Юность как она есть. И всё же, в этих речах я слышу голос вашего Учителя.
– Неудивительно, - сказал я с, пожалуй, даже недопустимой резкостью.
– Мой голос - его голос.
– То есть, вы - проводник его взглядов? Полно вам. Как уже было сказано, вы юны, Дайнор, но не глупы. К тому же, смею верить, вам не чужды амбиции. Но неужели вы не понимаете, что ваш Учитель - не тот человек, под чьим началом вы сможете проявить себя? Его взгляд устремлён вовнутрь, в такие глубины магии, которые фактически бесполезны с практической точки зрения. Вы же... вы заслуживаете величия. Рождены для него, с какой стороны ни глянь.
Я смотрел на Первосвященника и отчётливо понимал, что меня пытаются поймать в ловушку.
И это бы сработало, вполне вероятно - с кем-то другим. Однако, именно к таким вещам Учитель приготовил меня с самого начала.
"Если тебе исподволь говорят о том, как ты умён, - говорил он, - Если на твоём самолюбии пытаются играть, как на скрипке... Если тебе обещают огромные перспективы... Будь вдвойне осторожен. Не думай о похвалах, не думай о возможностях - думай о сути вопроса, думай о змеином жале, сокрытом в этом меду. На лесть и обещания обычно размениваются те, кто жаждет превратить тебя в инструмент собственных амбиций. Следовать за таким человеком или нет - твоё решение. Но, в любом случае, ты должен понимать, что происходит, и не позволять самолюбию и гордыне принимать решение за тебя".