О ком плачет Вереск
Шрифт:
__________________________________
*1 Я сдаюсь призраку любви,
А на преданность брошена тень.
Она единственная, кого я обожаю,
Королева моего молчаливого удушья.
Разрушь эти сладостно-горькие чары надо мной,
Вырвись из рук судьбы …
Bittersweet (Apocalyptica) перевод
***
Я
– Вереск! Ты здесь?
Вскинула голову и увидела Марко. За время, что мы не виделись, он вырос еще больше, и казался ужасно длинным каланчой с вьющимися до плеч волосами, огромными глазами с коричневыми кругами под ними и длинным носом. Рядом с Сальвой он бы выглядел, как палка.
– Угу.
– Твой отец сказал поискать тебя в саду. Привет.
– Привет.
Отвернулась, чтоб не рассмотрел дорожки от слез на моих щеках.
– Нашла Сальву?
– Нет.
– А я тебя нашел. Пошли погуляем.
– Не хочу!
Вскочила со скамейки и быстрым шагом пошла к дому.
– Эй, ты чего?
– Ничего! Отстань от меня!
– Вереск!
– Я сказала, отстань!
Не знаю, почему я его обижала, он был совершенно не виноват в том, что у меня внутри саднили миллион заноз, но и сидеть рядом с ним и слушать его болтовню мне не хотелось.
Весь остаток вечера я провела с отцом и матерью за столом, а когда стемнело, и гости вышли на улицу смотреть на фейерверк, Марко снова увязался за мной.
– Успокоилась?
– Это опять ты?
– Что с тобой не так? Кто-то обидел?
Можно подумать, что, если бы меня кто-то обидел, этот очкарик смог бы меня защитить. Но вслух я этого не сказала. Я любила Марко. Очень. Как друга. Но иногда он был ужасным занудой.
– Со мной все прекрасно. Хочу прогуляться одна.
– Пошли, я тебе покажу поющие фонтаны, ночью они меняют цвета. Их построили совсем недавно.
– Я и без тебя могу посмотреть.
Он меня раздражал. Именно сейчас мне не хотелось ни с кем говорить. Я должна была побыть одна. Но Марко не ушел. Он плелся за мной сзади, как хвостик. А я пробиралась все дальше и дальше вглубь сада, откуда слышались голоса, смех, музыка и дребезжало пламя от костра. Стало до боли в костях интересно, что там происходит. Там будто свое веселье, отдельное от взрослых.
– Не ходи туда. – одернул Марко.
– Чего это?
– Там Джино с Сальвой развлекаются.
– Кто такой Джино?
– Наш кузен. Он с некоторых пор живет с нами.
Я подалась вперед, не слушая Марко, всматриваясь в толпу молодежи у костра. С чьего-то смартфона орет музыка. Какой-то парень поднял бутылку шампанского вверх и взмахнул так, что из горлышка вырвался пенистый фонтан.
– Ну что? Поиграем? Правда или действие? – заорал он.
– Дааа, Джино. Поиграем.
– Давай, Патлатый, поиграем!
Голос Сальваторе заставил меня выпрямиться и бросить взгляд в его сторону. Он обнимал все ту же белобрысую девку. И занозы впились в сердце еще сильнее. Какой-то черт дернул меня тогда, и я ступила на освещенное место.
– Я тоже хочу с вами играть.
Парень с бутылкой в руках обернулся ко мне. На вид ему лет двадцать. Выглядит старше Сальваторе. Его волосы очень коротко пострижены, он накачанный, здоровый бугай.
– Это что такое?
Ткнул в мою сторону пальцем.
– Я – Джули и тоже хочу играть с вами в игру. Или здесь принимают только своих?
Брови парня поползли вверх, а потом он усмехнулся и спросил.
– Тебе сколько лет, кукла?
– Достаточно.
– А не передумаешь… вдруг тебя заставят сделать что-то плохое, принцесса?
– Не передумаю.
Джино повернулся к Мартелли младшему.
– А ты, Марко? Будешь играть?
Марко поправил пальцем очки.
– Нет…не буду.
– Тогда проваливай отсюда, – насмешливо сказал его старший брат и прижал к себе свою белую крысу, – и шмакодявку с собой прихвати.
– Вереск, идем!
– Сам иди. А я играть хочу.
Упрямо заявила и стиснула челюсти.
– Мало ли, чего ты хочешь. Вали отсюда. Песочница там, – Сальва кивнул куда-то в сторону дома, – Марко, покажи ей.
– Та ладно, Паук, пусть играет. Поразвлекаемся…, смотри, какая сладкая малышка, – Джино заржал и отхлебнул шампанское из горлышка. И когда Сальва толкнул его в грудь, от неожиданности захлебнулся и пролил шампанское на себя.
– Ты че? Охренел?
– Я сказал – она не хочет играть! Пошла отсюда, малая! Быстро!
– ХОЧУ!
Упрямо заявила и стиснула руки в кулаки.
– Ну видишь, малышка хочет. – подмигнул мне и повернулся к Пауку. – Ты чего занервничал? Или правильным стал…. Там, в Нью Йорке…
– Хлеборезку завали! Она не играет!
– Кто сказал?
– Я сказал!
– Срать я хотел на то, что ты сказал! А эта малышка никуда не пойдет!
Джино усмехнулся и протянул мне ладонь.
– Не бойся его. Со мной играть будешь.
Я нагло взяла Джино за руку и с вызовом посмотрела на Верзилу.
– Убери от нее лапы!
Сальва вдруг со всей силы ударил Джино кулаком в лицо, а меня схватил за плечо и отшвырнул в сторону с такой силой, что я упала на спину.
– Тыыыыы, – Джино ринулся на Сальву, размазывая кровь под носом.
Сальваторе выхватил нож из-за пояса и, перекинув его из руки в руку, ухмыльнулся:
– Сначала поиграй со мной!
– Паук! Ты че! Остынь!
– Она сама пришла! Успокойся!
– Сальва!
Ребята пытались его успокоить, но он передернул плечами и скинул черную косуху на землю. Джино тоже сбросил куртку. Теперь они стояли друг напротив друга злые, набыченные, и мне стало страшно… Нет, не за Сальву…а за Джино. Потому что я увидела жуткий взгляд Паука исподлобья. Там жила смерть. Пряталась в черноте за золотой каймой.