О-Л 2
Шрифт:
— Лень никого еще до добра не доводила, — наставительно произнес я. — Но драконы бывают и бескрылые. Китайские морские, например, похожи на змей. Или скандинавский Мировой змей Ёрмунганд. Тоже не мелкая тварюшка. А вы каким драконом хотели быть?
— Обыкновенным. Двуглавым Змеем Горынычем, — хором ответили близнецы.
— Тут тоже в былинах по-разному, — утешил я ребят. — В одних Змей Горыныч — летучий, в других — ползающий. А его непосредственный предок Полоз — так тот потому так и звался, что в основном ползал. Правда,
— Думаешь? — с надеждой взглянула на меня Сандра.
— Значит, научимся! — уверенно добавил Алекс.
— Сами научитесь, без всяких богов. Может быть — случайно. Раз у вас это в загрузе было, то вы — драконы. Или — дракон. Тут — по вашему выбору.
Не знаю, что будет дальше, но если теперь вдруг появится Артас и одним взмахом волшебной палочки превратит близнецов в дракона, то ребята ему не поверят. Будут считать, что все произошло только потому, что они это придумали, а бог просто так — руками поводил. Не знаю, насколько это ослабит Хаос, но настроение Артасу наверняка испортит.
Не успел я договорить, заворочался паладин. Вскоре он открыл глаза и совершенно трезвым голосом спросил:
— Я что, тут уснул?
— А где бы ты еще мог уснуть, если проснулся здесь? — задал я логичный вопрос.
Кир сел и потер глаза:
— И долго я спал? По моим ощущениям — целую ночь. Вы что, все это время тут так и сидели?
— Нет, спал ты всего лишь минут двадцать, — ответила Сандра.
Паладин взглянул на неподвижное тело рыцаря и приободрился:
— Тогда хватаем нашего короля под мышки — и в телепорт! Мышкун, ты говорил, что дальше ничего опасного нет?
— По крайней мере, мне не известно. Дальше — долина Оракула. А вот насколько опасен он сам…
— И все же тут сидеть не очень уютно, — настаивал на своем паладин. — Вонять перестало, но как представишь, какие твари вокруг бродят…
Пришлось доказать Киру, что инициатива наказуема. Телепорт — ничем не примечательное отверстие в земле — притягивало своей обычностью. Белк уже сунул нос в дырку и доложил, что сидевшая в нем тварь сгорела полностью.
Но я сделал вид, что отправляюсь на разведку:
— Если я не вернусь, то минуты через три прыгайте в яму. А там соображайте, что к чему. Но надеюсь, проблем не будет…
Но что-то остановило меня. Какая-то неправильность ситуации. Я понял, что оставлять тут спящего Игоря нельзя. Причин не доверять Киру с близнецами вроде нет, но за Игоря почему-то страшно.
«Правильно думаешь, — раздалось в голове. — Тащи друга в телепорт — на той стороне все равно каждый будет сам по себе. Но там, на равнине, власть Оракула, а он не допустит, чтобы с его гостями что-то случилось».
Я послушался и перекинул спящего Игоря через плечо.
Дырка в земле широкая — проскользнем оба, не застрянем.
Шаг — и вот передо мной серебристая равнина, прочерченная линиями дорог. Они ведут к центру, к пирамиде. Высоченная, трехгранная, она напоминала те, что возводили ацтеки. Только индейские храмы дошли до нас в руинах, а эта — как с иголочки…
Игоря нигде нет. Я перестал чувствовать вес его тела через миг после того, как прыгнул в телепорт.
И никого нет на равнине.
Остается только идти к пирамиде.
И вдруг я понял, что не знаю, что хочу спросить у Оракула. Вся эта суета, все эти твари Хаоса и интриги против Артаса заставили забыть о самом главном.
А вдруг разрешено будет задать только один вопрос?
Что я больше всего хочу узнать?
Куда девался Лофт? В чем заключается игра Арагорна и Артаса? Как можно ее прекратить? Как добиться равновесия, чтобы миры не гибли, словно во время чумы? Кто такие подручные Артаса — Шут и Фалль? Кто такие «ангелы»? Зачем я нужен той крутой богине, что приходила в дубраву? Кто послал нас в этот поход?
Что самое главное?
Пока шел — так и не решил, что спросить. Вроде до пирамиды — много километров, а дорога показалась слишком короткой.
И вот я уже стою на вершине перед точной копией монстрального строения — только этот трехгранник высотой в мой рост и сделан из какого-то странного материала, похожего одновременно и на металл, и на пластик, и на воду, и на вату, и — вообще на что угодно.
Точнее — трех материалов. Три поверхности, три цвета, три фактуры.
Клубящаяся чернота, полированное белое и туманное серое… И три маски, подмигивающие, кривляющиеся… живые…
Я вдруг понимаю, что могу подойти к любой, но из упрямства выбираю белую. Если играть — то играть по правилам.
Белая маска — точно такая же, как рисуют на логотипах театров — смотрит на меня выжидающе и чуть насмешливо.
— Скажи, Оракул, кто я такой? — выпаливаю я.
И тут же пугаюсь… Сам знаю сотню ответов на этот вопрос, каждый из которых будет правдой, но ни один из них мне не нужен.
Но Оракул оказался честным и не стал отыгрывать программиста. Может, он и машина, но машина слишком сложная, чтобы притворяться дураком.
— Вопрос некорректен, — произнесла белая маска.
— Пусть еще спрашивает! — добавила серая.
Она переместилась из центра своей грани и теперь, любопытствуя, выглядывала из-за угла.
— Нашел о чем спрашивать, — проворчала черная, высунувшись с другой стороны.
— Подойди ближе! — скомандовала белая маска. — Прежде, чем я стану отвечать, внеси плату.