О-Л 2
Шрифт:
За возможность основать на побережье город орки заплатили клятвой не рубить деревья в Священной роще. Ну, а когда пошли разговоры о том, что там, среди дубов и олив, можно повстречаться с душами умерших, то уже никаких клятв стало не нужно. Теперь орки почитали эти деревья как одну из величайших ценностей Эльтурона.
Я пришел в рощу гораздо раньше, чем солнце поднялось в зенит. Меня гнало нетерпение, хотя я прекрасно понимал, что все равно придется ждать. Но ждать все же лучше не на пыльных улицах, а среди древних
Кора деревьев была изрезана глубокими трещинами и покрыта потеками мха, а на земле не росло ни единой травинки — таким плотным был слой опавших листьев. Толщина же стволов просто поражала воображение. Не знаю, возможно ли такое на Земле, но здесь дубы были не в три — в десять и двадцать обхватов. Каждый из них вполне мог бы сойти по размеру за надвратную башню средней руки крепости. Внутри ствола, будь он полым, хватило бы места для пары дюжин стрелков.
Кроме дубов, мне по листьям и завязям удалось узнать серебристые оливы… хотя я не мог бы раньше представить себе маслину с узловатым стволом в три обхвата.
Обитавшие в роще духи не обращали на меня никакого внимания. Их тут было великое множество, но, как многие духи этой земли, они казались равнодушными и печальными. Они шелестели ветерком в кронах, шуршали в палой листве, а когда я подходил поближе к какому-нибудь стволу и касался ладонью коры, они выжидающе смотрели на меня сверху и почти неслышно перешептывались о чем-то своем, значимом для них и совершенно непонятным для меня. Мне показалось, что они тоже чего-то ждали.
Вдруг я почувствовал, что не один в роще, и поспешил к тому месту, где проторенная шаманами тропинка ныряет под зеленые своды.
Она вошла в прохладную полутьму и замерла на миг, привыкая к ней после обжигающего солнца на улицах. Я видел ее силуэт на фоне чуть более светлой листвы опушки, но почему-то продолжал ждать, не двигаясь с места. Потом она сделала несколько неуверенных шагов вперед и наконец-то увидела меня.
Я специально выбрал местом для встречи Священную рощу — чтобы не пугать Жужуку. Здесь, под кронами деревьев, орки, не обладающие шаманскими способностями, могут видеть тех мертвых, кто был им дорог.
Жужука сделала еще шаг и застыла, словно изваяние. Я медленно подошел и коснулся пальцами ее щеки:
— Не бойся! Я — не дух. Я — живой.
— Я… ты… я верила, что ты вернешься… но тебя не было нигде…
— Я вернулся.
Потом мы обнялись и долго стояли молча. Кажется, над нами кружили чуть ли ни все бестелесные обитатели рощи, но мне было все равно. У духов — своя жизнь, у нас — своя.
Но чертов дух познания, тот самый информационный совенок, которого я мельком заметил над плечом Жужуки, когда она входил а рощу, в конце концов не выдержал:
— И долго вы тут торчать собрались? Да, Львиный Наездник, ты собираешься дарить подарки? Кажется, после разлуки с девушкой положено ей что-то дарить, разве не так?
Я тихо зарычал, но понял, что дух прав. У меня есть подарок. Порывшись в сумке, я достал золотистый, похожий на каплю янтаря, камень.
— Что это? — Жужука коснулась его кончиком пальца и сразу же отдернула руку. — Оно чужое, но очень сильное!
— Это — слеза одной богини. Зовут ее Фрейа, она обитает за седьмым небом… Впрочем, это не важно. Одна хорошая девушка решилась бросить вызов Матушке-Земле и дала мне все, что нужно для обряда. Если ты захочешь — у нас будут дети.
Жужука посмотрела на меня в упор и вдруг разрыдалась:
— Нет. У нас не будет детей. Я нарушала закон, позволяя тебе любить себя. Я знала — ты приемыш, а не настоящий брат. Матушка не спрашивала меня о том, кем я хочу тебя считать: братом или мужем. Но теперь у меня есть муж, и клятву верности я ему давала сама, без всякого принуждения.
— Кто он?
— Хранитель дворцовой библиотеки. Так было надо. Из всех, кто оставался во дворце, когда воины ушли на юг, Гырбаш-князь мог по-настоящему доверять только мне. Но одинокая женщина не могла остаться без родственников в чужом городе. Брат нашел мне достойного мужа…
В этот момент мне показалось, что сквозь шепот духов рощи донесся далекий, на пределе слышимости, грудной смешок Матушки-Земли.
А Жужука всхлипнула и совершенно по-детски вытерла нос рукавом:
— Он добрый… и умный. Его считают мудрецом, да он и есть мудрец. Он читает древние книги и смотрит на звезды. Конечно, он стар, очень стар, но это даже лучше для меня, он не мешает мне по ночам плакать о прошлом.
— Как хоть зовут твоего этого… доброго и умного? — неприязненно спросил я.
— Норто-махан. Да, он — настоящий махан, учитель и маг…
Я посмотрел вверх. Кроны дубов тут были такими плотными, что не было видно ни одного клочка неба. И только в одном или двух местах сквозь листья пробивались золотистые солнечные лучи.
— Что ж, ты выиграла, Матушка, — громко сказал я. — Но и я не проиграл! Не надейся!
— О чем ты? — не поняла Жужука.
— Не обращай внимания, — отмахнулся я. — В общем, не важно, кто твой муж, но после обряда ты сможешь иметь детей.
Жужука снова всхлипнула, шмыгнула носом и слабо улыбнулась:
— Как? Норто-махан слишком стар.
— Ну, это-то как раз — не проблема, — расхохотался я. — Или ты — не лекарка?
Я достал из сумки заранее припасенный кожаный мешочек на завязках — купил по дороге в одной из придорожных «кафешек». Больно уж вышивка понравилась — золотые птицы и синие цветы, немножко похоже на гжельскую роспись. Красивый мешочек. Теперь я положил в него «слезу Фрейи» и полученный от девушки-кошки рецепт: