О любви ко всему живому
Шрифт:
Он шагнул в комнату, Маша за ним.
– Ты куда собрался, интересно? А я, а девчонки? – Она уже не рвалась выцарапывать глаза, она перепугалась: – Всякое в семье бывает, Тимоша, если разок-то, я прощу…
– Ты? Простишь? Меня?
– Тимош, ты чего, про Лешку подумал? Ты не думай, ничего не было. Я всю ночь с ума сходила, мы переживали, в милицию хотели звонить…
– Маш, не надо сейчас, а? Пойду я, хватит. Паспорт возьму и вон штаны с рубашкой чистые…
– Ах, штаны тебе? Да ничего ты отсюда не возьмешь! Катись, как есть. Ничего тебе не будет – ни развода, ни квартиры, ничего.
– Маша,
В коридоре тем временем разговаривали вполголоса.
– Пойдем-ка домой, Наташа, дома поговорим…
– Нет, нет…
– Ну не плачь, Наташенька, ты не виновата, так вышло. Дома все пройдет.
– Я не пойду с тобой, не пойду…
– Ты моя жена, Наташа, я тебя люблю.
– А я тебя нет!
– Ну что же теперь, бывает… зато мы понимаем друг друга…
– Ничего ты не понимаешь.
– А что ж тут непонятного – ты семью решила разбить, Наташа. И нашу, и его. У подруги мужа увести, двух девочек без отца оставить. Ты этого хочешь?
– Со своими девочками я сам разберусь, Леша, – сказал Тимофей, выходя из комнаты. – Ты вон иди, Машку утешь. Я смотрю, ты уже начал сегодня ночью, и неплохо справился. Ну так иди, продолжай.
– Странно мне, Тимоша, от тебя претензии слушать, после всего-то…
– Хватит, пошли мы. Ташу я забираю.
– Куда, интересно?
– Не твое дело, разберемся.
Они не стали вызывать лифт, спустились по лестнице.
– А мне тоже интересно, куда это ты меня заберешь…
– Для начала до твоего дома дойдем. Ключи не посеяла?
– Неа, вот, в кармане.
– Переоденешься, документы заберешь, а то нас в таком виде и правда в милицию загребут.
– А потом?
– Потом парню одному позвоню, у него дача пустует. Потом квартиру поищу. Не переживай, чего ты? Работа есть, деньги будут. Все у нас будет.
– А кота заберем?
– И кота заберем, сегодня же.
– А девочки как?
– Девочки… Давай потом об этом, Таша, потом…
15. Эпилог или вроде того
В принципе на этом все самое странное закончилось, дальше у всех участников истории началась обычная жизнь – ну, кроме двоих. Если интересно, могу коротко рассказать.
Тело Нестора нашли через месяц в лесу, километрах в ста от города. По версии следствия, он поехал «на природу», заблудился и замерз. Никаких следов насилия, наркотиков и ядов в его крови обнаружено не было – просто несчастный случай.
Костик вернулся в город через неделю после описываемых событий. Он ничего не помнил, мало что понимал и только через год интенсивной терапии пришел в себя, но прежним не стал и так и не вспомнил, что произошло.
А все остальные совершенно не пострадали. Наташа и Тимофей через полгода поженились, как только получили разводы. Из библиотеки Таше пришлось уйти, но заработки Тимофея позволяли ей не торопиться, искать занятие по душе. Будут ли дети, мне неизвестно, но в последнее время у нее удивительно довольный вид.
Антоша
Майк и Катя не поженились. В принципе, как честный человек, он был готов, если вдруг она захочет, но сам не предложил. А Катя не захотела. Потому что, конечно, инопланетяне, аномальные зоны и прочая мистика – это случается, но настоящих чудес, увы, не бывает – такие, как Майк, не женятся. По крайней мере на таких, как она. Поэтому через некоторое время они стали просто добрыми друзьями.
Все они забыли о событиях той ночи удивительно быстро. Помнили – случилось однажды «что-то», а точно сказать не могли, да и не хотели.
Тем, кто не остался, ничего за это не было. Даже кошмары не мучили в полнолуние по весне. Потому что это не их история, не их жизнь, даже повесть не о них.
Она о тех, кто останется ради тебя. И ради кого останешься ты. Только об этом и речь, только это, по сути, и важно.
Потому что всех тех, кто не выдержал главную битву,кто остался в Париже, в больнице, в землянке, в стихах под Москвой,все равно соберут, как рассыпанную землянику,а потом унесут – на зеленых ладонях – домой.Красные трубы Электрограда
Повесть
Маме, с любовью и уважением
Я могла бы жить в любом подмосковном городке с индустриальным названием – Электрогорск, Электросталь, Электроугли, поэтому будем считать, что аист запутался в жирном черном дыму заводских труб Электрограда и выронил меня – прямо папе в руки.
– Какая красивая девочка, – сказал папа, – давайте ее возьмем и назовем Мартой.
Но тут вылезла моя вредная сестра и предложила другое имя, плоское и беззубое, с которым я промучилась много лет. Терпеть его не могу и в Сети все время напоминаю – Марта, меня зовут Марта.
Да, а мама в это время лежала в больнице. Она-то хотела мальчика, но раз уж папа нашел меня… Так я и стала папина дочка.
Мама вообще часто нездорова, сколько себя помню, все время думала, почему взрослые так много спят, почему у них болит то голова, то спина, почему они больше всего любят лежать с книжкой, вместо того чтобы играть со мной в конструктор и в карты. Я очень любила «дурака», а за партию в шашки один раз вырвала себе молочный зуб – он и так держался налипочке, мы с папой договорились, что я сама выдеру, без врача и ниточки к двери. В процессе игры крутила его в задумчивости и выкрутила в конце концов.