О любви. О жизни… с болью
Шрифт:
Девушка посмотрела на затянувшееся тучами небо и первая капля упала на ее щеку. Потом ещё одна, и ещё, и ещё. Когда по лицу стала стекать непрерывным потоком вода, Саша разрыдалась.
Плачет небо, значит и ей тоже можно. Саша сидела под дождём, плакала и обдирала уже достаточно сильно пострадавший маникюр.
Ещё каких-то пятнадцать минут назад она была счастлива.
— Ты мне не нужна, — пощёчиной прилетело Саше от Олега.
— Но я не понимаю, — глупо улыбаясь проговорила почти шёпотом двадцатилетняя голубоглазая брюнетка, глядя на того, кем восхищалась и кого любила до потери пульса.
— Саш, а что не понятно? Я женюсь на Ритке, мы уже и заявление в ЗАГС подали. Ты знаешь, кто ее родители и я просто не могу упустить шанс на нормальное будущее.
— Но Олежка, — проглотив ком, подступивший к горлу, проговорила девушка, — а как же мы? А как же те три года, что мы были вместе? Это ничего не значит?
Олег нервно крутил в руке зажигалку.
— Ой, да прекрати ломать комедию. Я тебе сразу сказал, что у нас с тобой только так. А ты уже нарисовала себе небось и фату, и детишек.
— Но…
— Какое "но"? Не было нас, не было ничего. И не вздумай к Ритке ходить. Ты меня знаешь.
Саша стояла и смотрела на фонтан, который бил всё так же, не меняя ритма, не меняя объёма поднимаемой воды. Как он может быть таким равнодушным и жестоким? Как может быть все вокруг таким жестоким?
Саша схватилась за грудь, потому что стало нестерпимо жечь внутри.
— Саш, послушай, — Олег подошёл ближе и, говоря тихим и нежным голосом, свободной рукой поглаживая руку девушки, проворковал, — ну что ты, в самом деле? Было же нам хорошо? Было. Так давай это в памяти оставим, как счастливое время. И не надо истерик и всего этого, что вы, женщины, любите устраивать. Я уже решил и обратного пути нет.
Саша посмотрела на него:
— Это решил ты…Но не мы…Уходи…, — злобно бросила ему, понимая, что, если Олег останется ещё хоть на минуту, то она будет валяться у него в ногах и просить не бросать.
Парень улыбнулся и по-товарищески хлопнул Сашу по плечу.
— Я рад, что мы друг друга поняли. Ну давай тогда, удачи.
Она не видела, как Олег ушёл, она не понимала, где находится, зачем и почему. Саше было всё равно.
В голове крутилась только одна фраза " А ты уже, небось, нарисовала себе и фату, и детишек".
Саша вспоминала, как увидела Олега первый раз на концерте общих знакомых. Среднего роста, крепкий, весь в тату, длинные волосы, голубые глаза. Он подошёл к ней, такой потный, взъерошенный и красивый после выступления. Обнимал ее, целовал и она провела свою первую ночь с мужчиной. И сразу же, на фоне этих воспоминаний, выскакивала фраза " нарисовала себе и фату, и детишек"…Саша вспоминала дни рождения, праздники, которые они провели вместе. Как он встречал ее после занятий в музыкальном училище. Весь этот салат из воспоминаний был заправлен горькой фразой, которая ранила и била.
Годы… Могут ли они излечить от боли? Скорее всего нет. Но с годами мы учимся жить с ней, принимать. А сколько лет надо, что бы научиться этому? Что бы не пронзала боль, как кинжал, когда навязчивые воспоминания лезут в голову при пробуждении утром или отходу ко сну вечером?
Саша прожила несколько лет, как в тумане. Всё для нее стало серым и безвкусным. Существование стало совсем недавно понемногу превращаться снова в жизнь. Только музыка и друзья, настоящие друзья, спасли ее и вытащили из трясины.
Девушка нашла прекрасную работу, получила возможность реализовать себя, как прекрасного музыканта и композитора, но, как любящую и любимую женщину всё не получалось. Шрам на сердце натягивался и начинал болеть каждый раз, когда она чувствовала, что кто-то начинает нравится.
— Сашка, ты чего такая печальная снова? Пошли после работы мороженое поедим, — предложил Дима, с которым они дружили со студенчества.
— Да какое мороженое ночью? Мы же только в одиннадцать вечера заканчиваем.
— Ничего. Лиде позвоню и она нам компанию составит.
— Да ну. Куда она на ночь поедет?
Дима усмехнулся.
— За мной, хоть на край света. Она жена же моя или кто?
Саше нравилось смотреть, как эти двое воркуют друг с другом. Небольшие уколы зависти случались, но больше радость за них и вера в то, что счастье может быть и в ее жизни однажды случится.
Лето. Ночь. Звуки города, который как-будто вообще никогда не спит, обнимали и давали заряд бодрости после трудового дня. Воздух, уже становившийся немного прохладным после зноя, приятно освежал.
— Саш, посиди тут минутку. Лида в туалет захотела, — сказал Дима, беря под руку жену и уводя ее на поиски синих кабинок.
Они сидели в том самом скверике, где несколько лет назад для Саши жизнь разделилась на до и после.
Саша улыбнулась, кивнула и продолжила есть свою ванильную трубочку.
Она огляделась по сторонам и тяжело вздохнула. Именно на этом самом месте, так же сидя на металлической ограде скверика в центре Питера, она плакала несколько лет назад под дождём. Холодок прошёл по спине. Она старательно избегала после той последней встречи с Олегом не только общих знакомых или мест, где могли бы пересечься, но и этого самого прелестного, безобидного скверика.
Слезы подступили к горлу и волна жалости к себе накрыла с головой.
Но тут чьи-то мохнатые и когтистые лапы плюхнулись на ее колени так, что девушка чуть не упала, потеряв равновесие. Незнакомый пес уткнулся мордой в ее рожок и стал активно облизывать лакомство.
— Фу, Буцефал, фу, гаденыш, — закричал мужской голос и кто-то стал тянуть за поводок огромного пса дворянской породы.
Саша подняла глаза и увидела, как к ней приближается высокий, темноволосый молодой человек в шлёпках, шортах и футболке. Саша поморщилась, так как ненавидела, когда кто-то ходил в обычных резиновых шлёпанцах по городу.