О людях и бегемотах
Шрифт:
— Этим самым вы покушаетесь на монополию РАО «ЕЭС», которой я руковожу.
— Мне никогда не нравились монополии.
— Мне тоже, но суть не в этом. Я могу только приветствовать ваше изобретение как обыватель, однако как политик и экономист я крайне встревожен. Скажите, вы действительно хотите выйти с этим продуктом на рынок или же ждете, пока кто-нибудь из нефтяных или других магнатов предложит вам откуп за патент и заморозит его на веки вечные?
— Мы действительно хотим выйти на рынок. Хотя предложения от некоторых олигархов уже поступали. Равно как и угрозы.
Лева невольно покосился на окно. На обочине, занимая половину тротуара, стоял огромный бронированный
— Вы — смелый человек, — сказал Чубайс— Вы не боитесь идти против течения.
— Я иду не один. Хотите пойти вместе?
Чубайс поморщился.
— Вряд ли это будет удачный политический проект.
— Я не об этом, — сказал Лева. — Просто вы — главный специалист по энергетике в этой стране, а у нас — вроде как энергетическая компания. Было бы здорово, если бы вы перешли работать к нам.
— Лев, — сказал Чубайс, — Я — топ-менеджер одной из самых крупных корпораций в мире, у меня зарплата, которой хватит на содержание целого спального района Москвы, у меня огромное политическое влияние и власть. С чего бы я должен променять это все на предложение фирмы, которой от роду нет и двух месяцев?
— Потому что вы, как никто, умеете видеть перспективу, — сказал Лева. — А у нашей фирмы — огромный потенциал. Конечно, сразу никакого бума не будет, но через десять лет или около того мы способны вытеснить РАО «ЕЭС» с занимаемых сейчас позиций. Конечно, на данный момент мы вряд ли сможем вам предоставить зарплату, соразмерную той, что вы получаете, но ведь здесь есть еще один нюанс. Политический.
— Удивите меня, — сказал Чубайс.
— Будем откровенны, — сказал Лева, дивясь своей наглости. — И вы и я, мы оба понимаем, что СПС сегодня — это дохлый номер. Вы провалили последние выборы, потому что сделали свою ставку на средний класс, а средний класс сделал ставку на Путина. А Путин поддержал «Единую Россию». Однако средний класс можно переубедить. Вы знаете, что расходы на электроэнергию составляют от десяти до пятидесяти процентов всех расходов малых предприятий, владельцы которых и образуют средний класс? Или, по крайней мере, большую его часть.
— Безусловно.
— Наша продукция в первую очередь предназначена для них, — сказал Лева. — И тем самым мы поможем им избавиться от лишних расходов, поможем им встать на ноги, окажем реальную поддержку. Средний класс полюбит нас. И он полюбит тех, кто работает с нами. Наша продукция способна поднять ваш имидж на заоблачную высоту.
— Вопрос моего имиджа не стоит даже в первой десятке моих приоритетов.
— Но вы занимаетесь политикой, а имидж для политика — это девяносто процентов успеха. Вы понимаете, что к две тысячи восьмому году чуда не произойдет, но кто знает, что будет еще через несколько лет.
— Мой имидж может оказаться тяжелее, чем ваш продукт, — сказал Чубайс, — И утянуть ко дну всю вашу компанию.
— Вряд ли, — сказал Лева. — У нас — «тефлоновый» товар, и даже если мы пригласим топ-менеджером Зюганова или Рогозина, нам это никоим образом не повредит.
— Весьма нелестное для меня сравнение. Но вы меня заинтриговали. Я хотел бы посмотреть вашу документацию более детально, — сказал Чубайс, — У вас ведь есть бизнес-план?
Ой, блин!
Ой, блин! [29]
29
В этом месте автор сначала ударил себя по лбу, потом схватился за голову и начал драть на себе волосья. Отчаяние автора объяснялось тем фактом, что только сейчас он вспомнил про похороненный на двадцатой странице имперский крейсер из другой галактики и иного времени, а вы сами знаете, что висящее на сцене в первом акте ружье в третьем акте должно обязательно шмальнуть по главному герою, иначе на кой черт режиссеру лишний реквизит со склада выписывать. Следовательно, если крейсер был заявлен на двадцатой странице, значит, он должен быть использован далее по тексту. Иначе гибель первого корабля-разведчика гиптиан можно было списать на случайный астероид, пробивший метеоритную защиту, или взорвавшийся в камере сгорания ка-бета-плазмоин.
Небольшое уточнение
Примерно в то время как автор принялся драть волосья (см. «Ой, блин!»), в Овальном кабинете, который в Белом доме, состоялся разговор, приведенный автором в самом начале этой истории. Иными словами, с момента разговора Левы с Чубайсом и заключения между ними договора прошло некоторое количество времени.
На орбите
— Две пары, Капитан.
— Стрит.
— Тысячу лягушек мне в глотку! Как вы это делаете?
— Ловкость лап и никакого мошенничества. А куда вы сейчас смотрите?
— В иллюминатор. Что это за свечение на тридцать градусов?
— Чтоб мне болота родного не увидеть! Это чертовски похоже на то, как корабль с устаревшим движком собирается вынырнуть из гиперпространства!
— Мы такими двигателями давно не пользуемся… Кто-то из наших первых разведчиков?
— Хм… Весьма маловероятно. Включу-ка я дополнительную маскировку.
— Но вы же не думаете…
— Именно об этом я и думаю.
— А счастье было так близко. Так возможно.
Совсем не призрачная угроза
Лева лежал на диване и плевал в стену. Он пытался было плевать в потолок, но потолок был слишком высоко, плевки до него не долетали, и то и дело приходилось утираться. Плевать в стену было проще и гигиеничнее.
Делать было нечего. Уже несколько месяцев.
Теперь он являлся главным координатором всей кампании. Должность эта была синекурой, потому как координировать было нечего. Все шло хорошо. Все было зашибись.
После того как боевики в Чечне сдали все свое оружие федералам, а на стол Путина легла отрезанная голова Бен Ладена, [30] война на Северном Кавказе сошла на нет вопреки всем усилиям тех, кто этого не хотел.
Экономика России была на подъеме. Доселе никому не известный Арсен выбился в пятерку самых богатых людей Европы, получил прозвище «олигарх от науки» и всерьез рассчитывал перещеголять Билла Гейтса.
Конечно, в трудном деле подъема экономики страны не все шло гладко. Слишком многое надо было поднимать, и на слишком большую высоту. Но после того как Юнга предложил вламываться в чужие компьютеры через Интернет и оставлять в локальных сетях крупных производственных компаний разработки гиптианских технологий, дело пошло на лад. Конечно, процентов восемьдесят проектов было зарублено на корню замшелой бюрократической системой, но молодые инициативные сотрудники сумели продвинуть остальные двадцать процентов и довести их до стадии производства.
30
Каким образом Гоше это удалось, Лева предпочитал не знать.