О людях и нелюдях
Шрифт:
Парни набычились и промолчали, видно, не оценили шутку ворожеи в выборе условия снятия заклятья. Осинница перевела вопросительный взгляд на Винку.
— Кот полез ко мне под одеяло, а Дрозд…
— Кинулся тебя защищать? — Девушка кивнула. — Понятно. Я, признаться, думала, что они оба попытаются забраться к тебе. Оборотни как-никак.
— Оборотни разные бывают, — проворчал Дрозд. — Нечего всех под одну гребенку…
— Да, ты определенно отличаешься от большинства, — кивнула Осинница, садясь за стол. Винка поставила перед хозяйкой миску
— Все может быть, хозяйка, — покорно кивнул чернявый, очевидно, жалея о своем замечании.
— Псы вообще странные, — вступил в разговор Вьюн, поигрывая ложкой и косясь на перекочевавшую на другой конец стола сметану. — А мой приятель из них самый ненормальный. Кидается из крайности в крайность. То ведет себя кобель кобелем, а то совсем как человек. Еще и меня вразумлять пытается. Видать, и впрямь не чистокровный.
Дрозд недовольно зыркнул на друга и придвинул к себе горшочек со сметаной, как только Осинница сдобрила свой суп.
— А тебе, девочка, с кем из них спокойнее? — поинтересовалась хозяйка.
— Я не думала… — смутилась Винка. — Они оба неплохие. И меня не обижали. Весело с ними.
— Ты себе не представляешь, как весело! — хохотнула женщина. — Впрочем, пошутили, и хватит. Вы, парни, загостились у меня. Пора и честь знать.
— Выгоняешь, Осинка, — плаксиво протянул Вьюн. — За что? Мы девчонку не трогали, тебя ждали…
— Не ждали, — буркнул Дрозд. — Но и не трогали.
— У-у, честный выискался, — глаза кошака полыхнули зеленью. — За себя говори. Я ждал. И отдай сметану! — вскочил и выхватил у Дрозда вожделенный горшочек.
— Девочка тут не при чем, — вздохнула Осинница. — Времена меняются, теперь за укрывательство оборотня и ворожее может крепко достаться. Так что, мальчики, пришло время вам отсюда отправляться. Если очень хотите остаться, я должна сообщить о вас на ближайшей заставе.
— Нет, — тут же ответил Дрозд. — Я ухожу.
Вьюн заметно помрачнел, даже его солнечно-рыжие волосы, казалось, потемнели. Он взглянул на друга, но тот, нахмурившись, выводил ложкой в супе сметанные узоры и ни на кого не смотрел. Винке стало жаль парней.
— Хорошо, мы завтра уйдем, с утра, — вздохнул кошак. — Переночевать-то можно?
— Конечно, рыженький. Не лишай меня удовольствия попрощаться с тобой как следует.
Осинница с Вьюном сразу после обеда улизнули прощаться куда-то в лес. Приглашали и Дрозда, но парень мотнул головой и остался с Винкой в хижине. Ей стало неловко.
— Я никуда не пойду, запрусь на щеколду. Не нужно меня караулить, иди.
— А тебе не приходило в голову, что мне хочется попрощаться с тобой, а не с Осинкой?
Девушка покраснела.
— Да не в том смысле, — усмехнулся парень. — Не пугайся. Просто… — он замолчал, так и не закончив фразы. — Можно, я перекинусь, а ты меня приласкаешь? У тебя хорошо получается со зверями, умеешь сделать приятно. У Осинки так не выходит.
Винке подумалось, что у хозяйки наверняка все прекрасно выходит с людьми. Дрозд будто угадал ее мысли.
— Я стараюсь не думать, как у тебя получится с мужчиной, — подмигнул ей. — Завидую тому счастливцу.
— Перекидывайся уже, — махнула рукой Винка. — Ты, оказывается, такой же охальник и пустомеля, как и котик.
Оборотни сложили котомки с вечера. Девушка собрала им с собой еды, Осинница выделила кой-какую одежду.
— Будьте осторожны, мальчики. Со стражниками, да и просто с людьми хвосты не задирайте, если не хотите заработать по серебряному ошейнику.
— По серебряному ошейнику? — удивилась девушка.
— Ромашечка, у вас в деревне оборотни живут?
— Нет. Приходило о прошлом годе семейство, хотели поселиться в избе покойного Сколопендрия. Она на отшибе стоит, плохонькая, полуразвалившаяся, да староста не позволил.
— Тогда понятно, почему ты от нас не шарахаешься, — кивнул Вьюн. — Знаешь хоть, как оборотня распознать?
— Нужно к нему крыликом прикоснуться.
— И что будет?
— Завоет он страшно и убежит, — заученно проговорила Винка вдолбленную в раннем детстве фразу.
Вьюн рассмеялся, Дрозд и Осинница не улыбнулись.
— Осинка, дай крылик подержать, — все еще хихикая, попросил кошак. — У девчонки он маленький совсем, а я хочу, чтоб понагляднее.
Женщина молча сняла с шеи цепочку, на которой висел сделанный из серебра солнечный диск, объятый двумя крылами, и протянула кошаку. Дрозд заерзал на лавке, Винке стало не по себе, хотя она ничего не понимала. Оборотни боятся серебра, это всем известно. Но Вьюн собирается взять сработанную из опасного металла вещь в руки, как же так?
Кошак тем временем сжал крылик всей пятерней и быстро выронил на стол.
— Во, гляди, — сунул раскрытую ладонь девушке под нос.
Кожа на руке покраснела и пошла пузырями, как после сильного ожога. Винка охнула.
— Я и не думала… Зачем ты?.. Мог бы просто сказать, я б поверила… Теперь лечить нужно, а вам завтра уходить. Да еще правая…
— Добрая душа, — фыркнул Вьюн. — Разволновалась!
Он положил руку на стол, и она на глазах стала превращаться в неестественно большую кошачью лапу. Вьюн перевернул ее, показывая девушке коричневатые подушечки, которые тут же поплыли, меняя форму, и перетекли в совершенно здоровую человеческую ладонь.
— Вот и все. Лекари у оборотней не в почете. Обычные раны залечить не трудно, а от заговоренного серебра ничто не поможет.
Винка, никогда не слыхавшая о заговоренном серебре, прикусила язычок, опасаясь очередного членовредительства.
Ночью девушка проснулась от немилосердной тряски. Села на лавке и в тусклом свете свечи разглядела стоящую рядом Осинницу, на удивление сгорбленную и старую, действительно бабку.
— Не пужайся, милая, морок это, — прошамкала старуха. — Одевайся, — заговорила нормальным голосом. — У меня скоро гости будут, а тебе с ними лучше не встречаться.