О магах-отступниках и таинственных ритуалах
Шрифт:
— Что сказал король, Норт? — внезапно спросил Эдвин. — Что настолько тебя взбесило? Я тебя таким никогда не видел.
Никак не ожидала, что Дастел ответит. Но некромант, налив себе вина, молча выпил половину бокала, а после:
— Артан изъявил желание получить Рию. Король, — Норт словно выплюнул это слово, — поставил условие — если Гаэр-раш хочет Риаллин, он может забрать ее, но в этом случае получает и трон. В нагрузку.
Тишина в библиотеке стала почти оглушающей, а после Дан хрипло переспросил:
— Что?!
Ему никто ничего не ответил.
— Ректор запал на малышку?! — прохрипел Дан.
А после, потрясенно откинувшись на спинку стула, уставился на меня. Я просто не знала, куда глаза деть.
— Так это ректор тебя вчера разукрасил! — воскликнул некромант. — Вот умертвие гнилое… Гобби, не обижайся, тебя не имел в виду.
Зомби кивнул, мол, все понимает.
— Нет, ну гад! — продолжал возмущаться Данниас. — Так вот почему он ее в дом уволок! Где вы вообще их застали?
— В спальне, — сообщил Эдвин. — И да — ко дню рождения он тоже подготовился. Не хуже нашего.
Я просто закрыла лицо руками. Не хочу об этом думать, не хочу и не буду.
— Норт, Гаэр-аш ведь на трон не хочет, так? — спросил Дан. — Значит, откажется, в его возрасте ради женщин на такие жертвы не идут и…
— Сомневаюсь, — тихо вставил Эдвин.
— Есть еще одна проблема, — проговорил Норт.
Я убрала руки от лица и посмотрела на некроманта. Дастел глядел прямо перед собой и с каменным выражением лица сообщил:
— Если мы проиграем Королевские Мертвые игры, король отдаст Рию Танаэшу… в качестве приза.
На последней фразе голос его стал сиплым.
— Мразь! — выдохнул Дан.
Эдвин молча встал, вышел из-за стола, спустился вниз по лестнице.
Глухой удар был всего один, но от него затряслись стены. А после Харн влетел обратно, подошел к Норту, наклонился и, упираясь руками, одна из которых кровоточила из-за сбитых костяшек, торопливо заговорил:
— К Тьме Даграэша Четвертого, Норт! К Тьме его, слышишь? Я подниму кланы, за мной встанет весь юг Армерии, боевики на твоей стороне, некроманты за нас горой! К весне мы свергнем ублюдка, Норт.
— Да, — кивнул Дастел, а затем посмотрел на него и тихо спросил, — но какой ценой, Эдвин? Ты понимаешь, чем для страны обернется междоусобная борьба?
Харн ссутулился, опустил голову. Норт, не говоря больше ни слова, протянул руку, коснулся раны на ладони Эдвина, исцелил.
— Ты ведь не оставишь все так, да? — с надеждой спросил Дан.
Помолчав, Дастел ответил:
— Советник Дагас предложил два обходных варианта, я продумаю еще четыре. К тому же на играх переговорю с Ташши, он амбициозен, вполне адекватен, если правильно подать, сам откажется от «подарка».
— А если не откажется? — прорычал Эдвин.
— Сдохнет, — совершенно спокойно ответил Норт.
Дан сцепил пальцы в замок, завел руки за шею и, покачиваясь на стуле, поинтересовался:
— Готов пойти на конфликт с Рхане?
Я вообще после такого затаила дыхание, не желая верить в происходящее, а Норт тихо пояснил:
— У короля есть одна премерзкая черта — он окружающих видит насквозь. И… — пауза, — он бы не стал угрожать, что отдаст Рию Танаэшу, если бы не был уверен, что принц от такого не откажется. Это ведь не брак, это «приз» на одну, две, три ночи, тут уж как сиятельный принц пожелают.
Дан помолчал, а затем спросил:
— Мне вот всегда интересно было, а за что он тебя так ненавидит?
В этот момент я решила присоединиться к задаванию вопросов и тоже спросила:
— И мне вот очень интересно, а почему вы решили, что мы проиграем?!
Некроманты переглянулись, после уставились в свои бокалы.
— Мы не решили, Риа, — сипло ответил Норт, — просто ставки теперь… непомерно высоки, понимаешь? Есть ставки, при которых ты готов играть, есть те, при которых увеличивается азарт, а есть такие… которые не допускают даже мысли о проигрыше, и играть уже совершенно нет никакого желания, Риа.
Странное дело, я раньше вообще не задумывалась о победе, только о том, чтобы ребята не пострадали и с Гобби все получилось, а теперь…
— Хорошо, — продолжила я, — допустим мы проиграем. Допустим. Но, Норт, неужели ты думаешь, что я соглашусь быть призом для кого бы то ни было?
Дастел ответил не сразу. Сначала некоторое время крутил бокал в пальцах, после негромко произнес:
— Моей тете было девятнадцать, когда король сговорился о ее браке с герцогом шестого королевства. Герцогу было семьдесят. Естественно, тетя была не в восторге и отказалась в довольно грубой форме от заключения данного союза. Дядя выслушал ее заявление весьма спокойно, но спустя всего час тетя сама лично отправилась в покои высокого гостя и легла с ним в постель. Утром у нее просто не оставалось выбора, кроме как сказать «да».
Затем махом допив вино, Норт добавил:
— Я знаю лишь двоих, кем король не в состоянии управлять — Артан и я.
Принуждение…
Эта мысль промелькнула в сознании столь ярко, словно вспышка молнии.
Принуждение…
— «Эйш аггаран нуба», — задумчиво проговорила я.
— Что? — переспросил Эдвин.
— «Эйш аггаран нуба» — кровь влияющая, — пояснила, а затем, чуть подавшись вперед, тихо спросила: — Скажи, а ты видел, как король влиял на других? Он приказывал им словами?
Дастел был явно удивлен моим вопросом, но, подумав, отрицательно покачал головой и произнес:
— Нет, он молчал. Но как-то так происходило, что все начинали делать то, что ему требовалось.
Я взяла вино и махом выпила все до дна.
В голове крутились слова, написанные Гобби:
«Но воспоминания возвращаются. С каждым днем все больше, я помню, что ходил гордо, помню, что много писал, помню, что должен был совершить что-то важное. Очень важное… но умер. И даже когда умер, это незавершенное дело не давало погибнуть моему сознанию, оно умирало медленно. Очень медленно… А потом пришла ты, и запах твоей крови пробудил его снова Я хотел есть, очень, но чувствовал, что тебе нужно помочь. Подавил голод. Много раз вспоминаю тот момент, твои глаза, запах крови, от которого озверели все, чье сознание погибло… А я проснулся, вынырнул из небытия».