О магах-отступниках и таинственных ритуалах
Шрифт:
Особенно это: «А потом пришла ты, и запах твоей крови пробудил его снова».
То есть запах моей крови пробудил спящее сознание Гобби. Моя кровь пробудила спящее в нем! А теперь получается, что моя кровь пробудила спящую в Норте силу влияния.
«Эйш уба рэг» — кровь измененная — да, это про меня.
Тадор действительно изменил мою кровь, но изменил как-то по-особенному, дав силу пробуждать скрытое в других.
— Давайте сегодня о хорошем, — предложил Норт, поднимаясь и разливая вино по бокалам.
Для Гобби и Пауля опять был волшебный ночной суп, Салли важно держала рюмочку.
— Так вот о хорошем, — продолжил Дастел, — я хотел бы…
— У тебя теперь она есть, — перебила я некроманта, беря свой бокал.
— Кто есть? — не понял Норт.
— Эта сила. — Я сделала маленький глоток. — «Эйш аггаран нуба» — кровь влияющая, то есть магия принуждения. Она спала в тебе, а сейчас…
Я улыбнулась и пожала плечами.
Норт с размаху опустился на стул, затем хрипло потребовал:
— Повтори!
Я посмотрела на всех, сидящих за столом, на торт, который Норт принес из своей комнаты и от которого я только кусочек съела, на второй торт, фруктовый, на кристаллы, развешенные по стеллажам с древними книгами и едва заметно мерцающие, затем снова на Дастела и спокойно пояснила:
— «Эйш аггаран нуба» — кровь влияющая — это дар, встречается редко и только у выходцев из Хаоса. Пробуждается еще реже, но обычно не действует в отношении тех, у кого в крови этот дар спит. Видимо, у тебя и лорда Гаэр-аша он спал, но в тот момент, когда я соединила наши капли крови, активируя твой Эль-таим, этот дар проснулся. Я еще сегодня странности заметила. Так вот, ты можешь влиять так же, как и его величество. А может и сильнее, вероятно, дар действительно мощный, раз он так стремительно пробуждаться начал.
Несколько секунд Норт смотрел на меня, а после сдавленно произнес:
— За тебя, Риа, — и махом все выпил.
Я поддержала его тост, подумала, что в последнее время пить начала слишком много, вспомнила, что сегодня мой день рождения и решила, что сегодня можно. А потому, последовав примеру некромантов, выпила все до дна.
— За самую невероятную девушку! — был следующий тост, который произнес Дан.
И мы тоже все выпили.
— За тебя, наше сокровище, — провозгласил Эдвин.
И мы опять выпили, правда, я второй бокал на два тоста поделила, но все равно, поставив его на стол, ощутила легкое головокружение. Не такое, как вчера — в сон не клонило и не было чувства равнодушия ко всему, скорее ощущение легкости и радости на душе. И когда мы закусили горячими блюдами, Салли их специально подогревала, Норт спросил:
— Риа, а чего бы ты сейчас хотела?
Вопрос был странный, я как раз кромсала ложечкой торт.
— Подумай, — присоединился Дан, — вот чего ты никогда не делала на свой день рождения? И вообще, чего сейчас очень-очень хочется?
Я собиралась было ответить, но очень старательно отламывала кусочек торта, а тот не поддавался, из-за содержащегося в нем изюма, в итоге я не удержала ложечку, та соскользнула, изюминка вырвалась из коржа и, взлетев в воздух, шлепнулась Эдвину на его достаточно длинный нос.
— Шалить, — решила я.
— Что? — вопросил наш суровый воин, стирая салфеткой крем с лица.
— Я бы с удовольствием пошалила, — искренне призналась я. — Вот этого я точно никогда не делала на свои дни рождения.
Некроманты переглянулись.
Гобби подскочил, сбегал к столу, написал чего-то на листке, а когда вернулся, продемонстрировал нам всем надпись:
«Всегда мечтал над газетчиками поиздеваться».
— То есть? — спросил Дан.
Гобби опять сбегал к столу, а когда вернулся, показал:
«Вы отвлекаете, Пауль и Салли отбирают рабочие блокноты, я пишу».
Эдвин молча встал, всем налил. Все выпили.
— Наши биографии не употреблять, — предупредил Норт.
Гобби радостно закивал.
И тут я поняла, что мне все это как-то уже не очень нравится.
— Слушайте, давайте не будем, — осторожно начала я. — Не будем же мы сейчас отлавливать газетчиков по темным углам и… И вообще все уже спят.
— Восемь вечера, — сообщил Эдвин.
— Никто не спит, и даже не собираются, все пьют на вечеринке, газетчики тоже там, — весело мне улыбаясь, добавил Дан.
— На какой вечеринке? — не поняла я.
— В честь твоего дня рождения, — рыжий сверкал широкой улыбкой.
— А… — я указала на стол, на мерцающие кристаллы, — это как?
Норт встал, обошел стол, подошел ко мне, протянул руку и, едва я поднялась, тихо сказал:
— Я подумал, что у тебя будет слишком паршивое настроение после всего и вечеринка тебя не порадует. Так что да, там все пьют без нас. Идем?
Мне как-то вовсе расхотелось куда-либо идти, но тут Гобби опять поднял листок с надписью «Всегда мечтал над газетчиками поиздеваться», и это все решило.
Через несколько минут я, заново причесанная, стояла у стены рядом с Даном в ожидании, когда вернутся Норт и Эдвин, которые умчались всех подготовить. Нежить убежала вместе с ними.
— Что будешь делать? — внезапно очень серьезно спросил некромант.
— Постараюсь всем улыбаться, — заметно нервничая, ответила я.
— Вопрос не про вечеринку, — парень протянул руку, сжал мои пальцы, — я про ректора…
Молча высвободила ладонь. Задумалась, после тихо призналась:
— Не сдамся.
Дан шумно выдохнул, затем тихо сказал:
— Мне сложно тебя понять, любая другая воспользовалась бы привилегиями.
— Я не знаю, как поступил бы кто-то другой, Дан, возможно, у них есть что-то еще, а у меня есть только я сама и ничего больше. И если я себя потеряю, смысла жить дальше уже не будет.