О Пифагоровой жизни
Шрифт:
(205) О так называемой телесной страсти, как говорят, эти мужи рассуждали так. Сама страсть есть некая устремленность души, порыв, стремление либо к некому удовлетворению, либо к наличию определенного ощущения, либо к настроению, отражающему состояние чувств. Но бывает страстное желание и противоположных вещей, например, желание опорожнения, отсутствия ощущения или нежелание воспринимать некоторые вещи. Это состояние души сложно и, пожалуй, наиболее разнообразно из всех человеческих чувств. Но большую часть страстей люди приобрели и развили сами, и поэтому это состояние души требует величайшего внимания и заботы и незаурядной физической подготовки. Ведь желание пищи после опорожнения тела естественно, как и естественно, наоборот, желать после наполнения соответствующего опорожнения.
(206) Вообще, почти из всех человеческих страстей желание таково, что оно ни на чем не останавливается и уводит в бесконечность. Поэтому с самого раннего детства подрастающее поколение должно быть предметом заботы, чтобы дети желали того, что следует, остерегались пустых и бесполезных желаний, оставались безмятежными и свободными от подобного рода стремлений и презирали то, что заслуживает презрения, и тех, кто запутался в этих страстях. Особенно заметны напрасные, пагубные, бесполезные и дерзкие стремления, исходящие от людей, находящихся у власти, и нет ничего столь нелепого, к чему не устремлялась бы душа этих детей, мужчин и женщин.
(207) Вообще в человеческом роде существует огромное разнообразие всевозможных желаний. Об этом ясно свидетельствует разнообразие пищи: безгранично множество плодов и корней, которые употребляет в пищу человеческий род. Более того, употребляется в пищу и разнообразное мясо, и трудно найти на суше, в воде и в воздухе такое животное, мясо которого не отведывал бы человек. Для этого придуманы всевозможные способы приготовления пищи и самые разные способы сочетания вкусов. Поэтому человеческий род действительно склонен к разным формам безумия, отражающим душевные порывы.
(208) Ведь каждый вид пищи вызывает определенное состояние души. Но люди замечают лишь то, что сразу оказывается причиной перемены душевного состояния, как, например, вино: выпитое в большом количестве, до известного предела оно вызывает веселье, а затем делает людей безумными и безобразными. А того, что не проявляет такого воздействия, люди не замечают. Между тем, все, что употребляется в пищу, вызывает определенное состояние души. Поэтому лишь обладающие большой мудростью могут понять и увидеть, что и в каком количестве нужно употреблять в пищу. Это знание было вначале у Аполлона и Пеана, а затем у учеников Асклепия.
(209) Что касается деторождения, то они, как говорят, утверждали следующее. Вообще они считали нужным предостерегать против того, что называется преждевременным плодом (ведь ни у растений, ни у животных такие плоды не бывают зрелыми), и до плодоношения должно пройти некоторое время, чтобы семена и плоды произошли из сильных и совершенных тел. Поэтому нужно, чтобы мальчики и девочки воспитывались в трудах и в физических упражнениях и соответствующей выносливости и получали пищу соответственно своей трудовой, благоразумной и терпеливой жизни. В человеческой жизни есть многое такое, что лучше узнать позже, и сюда относятся любовные наслаждения.
(210) Поэтому подросток должен воспитываться так, чтобы не стремиться к такой близости до двадцати лет, а достигнув этого возраста, заниматься этим, но редко, и в том случае, если физическое здоровье признается достойным и прекрасным, ведь невоздержанность и здоровье в одном человеке несовместимы. Из тех обычаев, которые существовали еще раньше в греческих городах, пифагорейцы, как говорят, хвалили такие, которые запрещали сходиться с матерью, дочерью и сестрой или делать это в храме и открыто, так как хорошо и полезно, если для проявлений этой страсти существует как можно больше препятствий. Эти мужи, как представляется, полагали, что следует предотвращать рождение, противное природе, или рождение в результате насилия, а из тех, кто произведен полноценным и благоразумно, оставлять лишь таких, кто рожден в результате осмысленного и законного деторождения.
(211) Они считали, что родители должны многое предусмотреть для своего будущего ребенка. Первая и главная предосторожность
(212) В общем, они полагали, что очень легкомысленно и непредусмотрительно поступает тот, кто собирается произвести на свет ребенка, дать ему рождение и существование, но не заботится самым старательным образом о том, чтобы его приход к бытию и жизни был как можно более радостным. Напротив, любители собак со всей тщательностью заботятся о них, чтобы щеночки рождались от кого нужно и когда нужно и чтобы их родители имели соответствующие качества. Точно так же поступают и любители птиц.
(213) Ясно, что и те, кто занимается разведением других животных, прилагают всяческие старания, чтобы их потомство было такое, какое надо. Люди же не принимают во внимание собственных отпрысков, производят их необдуманно и как попало, во всем поступая небрежно, а после этого кормят и воспитывают их с полным небрежением. А это самая главная и ясная причина того, что многие люди дурны и порочны, ибо многие люди производят потомство подобно животным и необдуманно. Вот какие предписания и нравы проявляли на словах и на деле в сочетании с благоразумием эти мужи, с самого начала получившие заповеди, как оракулы пифийского бога, от самого Пифагора.
ГЛАВА XXXII
(214) О мужестве уже много говорилось в этой книге, — это, например, замечательные поступки пифагорейцев в истории о Тимихе, тех, кто решился умереть, но не нарушить запрет Пифагора относительно бобов, и другие поступки, свидетельствующие о таком образе действий, а также благородные деяния самого Пифагора, которые он совершил, путешествуя повсюду один, подвергаясь тяжелым испытаниям и опасностям, приняв решение оставить родину и жить на чужбине, свергая тирании и устанавливая порядок в объятых смутой полисах, даруя им свободу взамен рабства и прекращая беззаконие, ниспровергая дерзость и препятствуя гордецам и тиранам. С одной стороны, он был кротким наставником для людей справедливых и культурных, с другой — изгонял из своего общества людей необузданных и дерзких, запрещая им давать наставления, и первым он охотно помогал, вторым же всеми силами противодействовал. [178]
178
178 См. выше, 10 и прим. 12, где Ямвлих представляет Пифагора демоном, посланным людям, чтобы покровительствовать им и нести божественную волю. Также Ямвлих говорит, что душа Пифагора была ниспослана людям по воле Аполлона, и вообще в античной традиции Пифагор часто отождествлялся с Аполлоном (об этом см. выше, 8 и 91). Поэтому, согласно своей природе, он вносил порядок и гармонию во все, с чем ни соприкасался, касалось ли это воспитания человека или создания более справедливого государственного устройства.
(215) Итак, можно привести множество примеров таких поступков, которые часто удавались Пифагору, но самым замечательным является то, что он сказал и сделал с неотразимой откровенностью при встрече с Фаларидом [179] . Когда его держал у себя жесточайший тиран Фаларид, с ним вступил в общение мудрый муж по имени Абарид, родом из гиперборейцев. Абарид пришел ради того, чтобы беседовать с Пифагором, и задавал вопросы преимущественно о божественных предметах: о статуях богов, о правильном почитании богов, о божественном предопределении, о том, что происходит на земле и на небе, и о многом другом.
179
179 Фаларид— тиран Акраганта, известный своей жестокостью.