О праве войны и мира
Шрифт:
И оттого у голландцев, где издавна весьма процветала торговля, этот римский закон не соблюдался прежде, не соблюдается и теперь, но, напротив, прямо было постановлено, чтобы ответственность всех собственников корабля вместе не превышала стоимости корабля и корабельного груза.
Для действительности обещания требуется принятие его
XIV. Для того, чтобы вследствие обещания производилась передача права, требуется принятие обещания не в меньшей мере, чем при передаче собственности (L. Qui absenti. D. de acq. poes; Гомец, т. II, гл. IX, 1)15; однако в этом случае предполагается длительность предшествующего обещанию запроса, и ему сообщается сила, свойственная принятию. Этому не противоречит то, что предусмотрено внутригосударственным правом относительно обещаний, обращенных к государству.
Нуждается ли принятие обещания в уведомлении о нем давшего обещание; разъяснение путем проведения различий
XV. Обычно также возникает вопрос о том, достаточно ли только согласия принять обещанное или же вместе с тем следует уведомить сторону, дающую обещание, чтобы обещание вступило в полную силу. Несомненно, что обещание может быть сделано двояким способом: или таким способом: “Хочу, чтобы сделка имела силу, если обещание будет принято”; или же таким способом: “Хочу, чтобы сделка имела силу. если узнаю о согласии”. В тех случаях, когда дело касается взаимных обязательств, предполагается последний смысл; при обещаниях же более свободных предполагается первый смысл, если не явствует иное.
Возможность взять обратно обещание, если тот, кому было сделано предложение, умрет до его принятия
XVI. Отсюда следует, что до принятия обещания, поскольку право еще не передано, обещание можно брать обратно, не совершая правонарушения и даже не рискуя заслужить упрек в нерешительности, если на самом деле обещание дано с тем намерением, чтобы оно начинало вступать в силу только с момента его принятия (L. Mul urn refert С. Si quis alteri vel sibi L. Si pater. D. de manumis. vindicta). Обещание может быть взято обратно, коль скоро тот, кому оно дано, умрет до его принятия, потому что, как видно, принятие обещания передано на усмотрение его, а не его наследников. Одно ведь дело - пожелать передать ему право с тем, чтобы оно перешло на наследников, иное - пожелать передать самим наследникам17: многое здесь зависит от того, чья польза имеется в виду. В этом и состоит ответ Нерация, что он не считает возможным, чтобы государь жаловал умершему что-либо пожалованное тому, кого он считал живым (L. Neratius. D. de reg. iuris).
Также в случае смерти посредника: разъяснение путем проведения различий
XVII. 1. Можно также взять обратно обещание по смерти того, кто был избран посредником исполнения воли, потому что обязательство было поставлено в зависимость от слов последнего (L. Mandatum D. Mandati; Клар, кн. IV, donatio, вопр. 12). Иная роль письмоносца, который является не посредником при заключении обязательства, но лишь передатчиком обязывающего документа. Письмена, которые служат знаками, выражающими согласие, могут быть доставлены кем угодно.
Следует также различать между слугой, избранным для передачи обещания, и агентом, уполномоченным сделать обещание как таковое. В первом случае взятие обратно обещания будет иметь силу, если даже господин не сообщит об этом своему слуге; во втором же случае такое взятие обратно обещания не будет иметь силы, ибо право дать обещание зависело от воли представителя и эта воля, пока ничего не известно о взятии обратно обещания, свободна от какого-либо порока (L. Si mandassem. D. Mandati). Вместе с тем в первом случае после смерти дарителя дарение может быть принято как совершенное с одной стороны, хотя оно и могло быть взято обратно (L. Nec amblffi. С. de don.); это яснее всего можно усмотреть в случаях завещательных отказов18. Во втором же случае дар не может быть принят, потому что он еще не совершен, но лишь дано поручение совершить дарение.
2. В случае же сомнения считается, что воля
Можно ли взять обратно обещание после принятия его одним лицом за другое; разъяснение путем проведения различий
XVIII. 1. Обычно возникают спорные вопросы о принятии обещания одним лицом за другое лицо. В таких случаях следует различать между обещанием, данным мне о передаче чего-либо другому, и обещанием, сделанным именно на имя того, кому должна быть передана вещь. Если обещание дано мне, причем безотносительно к тому, представляет ли для меня обещанное частный интерес, как это предусмотрено римским законом, то по видимому, принятием я приобретаю естественное право способствовать переходу права к другому лицу, коль скоро и оно готово принять вещь (Коваррувиас, quamvis, р. 2, 4, 13), и в промежутке обещание не может быть взято обратно, но, я, кому дано обещание, могу отказаться от него. Ибо такое толкование не противоречит праву естественному и совершенно соответствует словам самого обещания; и для меня отнюдь не безразлично, получил ли другой выгоду (Алессандро, “Заключения”, I, 204; Молинеус, там же).
2. Если же обещание сделано на имя лица, кому должна. быть отдана вещь, то подход должен быть различным в зависимости от того, имеет ли принимающий обещание специальное полномочие на его принятие или он имеет столь общее полномочие, что такое принятие следует мыслить включенным в него, или же он не имеет вообще полномочия. Если такое полномочие предшествует, то я полагаю, что не следует далее проводить различия, является ли данное лицо самостоятельным или нет, чего требуют римские законы, но следует целиком исполнить обещание в силу принятия последнего, ибо соглашение может передаваться и выражаться даже с помощью слуги. Предполагается, что я готов исполнить то, что я предоставил выполнить воле другого лица, если и оно согласно со своей стороны. При отсутствии же полномочия, коль скоро третье лицо, которому не было дано обещания, примет вещь с согласия давшего обещание, следствием такого принятия будет, что давшему обещание не предоставлено право взять обратно обещание, прежде чем тот, кому дано обещание, не одобрит или не отвергнет его. В то же время тот, кто примет обещание, не сможет уже освободить от него, ибо он не был призван к принятию какого-либо права, но был призван лишь к побуждению обещавшего сохранять свою добрую волю; так что, если даже сам давший обещание возьмет его назад, то поступит недобросовестно, но не нарушит собственного права другого.
В течение какого срока обременительное условие может быть присоединено к обещанию?
XIX. Из вышеизложенного можно также заключить, что следует полагать об обременительных условиях, добавляемых к обещанию. Добавление таких условий может иметь место, пока обещание еще не завершено путем его принятия или не стало безвозвратным вследствие дачи обета (L. Perfecta. С. de donat quae sub modo). Добавочное же условие к обещанию в интересах третьего лица может быть взято обратно, пока не последует принятие его третьим лицом.
Хотя как по этому, так и по другим вопросам нет недостатка в разногласиях (Бартол, на L. Qui Roma Flavius. de verborum obhg.), но при правильном исследовании вопроса без труда обнаруживается естественная справедливость, не требующая многих доказательств.
Каким образом может приобрести силу недействительное обещание?
XX. Обычно споры вызывает и вопрос о том, каким образом может получить силу обещание, причиной которого служит ошибка, если по выяснении дела давший обещание все-таки готов настаивать на данном обещании. Равным образом может быть поставлен вопрос об обещаниях, которые со стороны внутригосударственного закона встречают препятствие как данные под влиянием страха или иной причины, если такая причина впоследствии прекратится.