О, Путник!
Шрифт:
Ты имеешь десяток любовниц или любовников, становишься начальником отдела, заведующим кафедрой, оперной дивой или президентом страны, а то и Королём, или даже Императором, и так далее и тому подобное. Жизнь, якобы, идёт. Всё вроде бы хорошо и даже замечательно, но надоедливо, тревожно и сладко скулит внутри тебя то время от времени, а то и постоянно, проклятое и вечно манящее существо под названием сука-любовь. И никак не возможно заглушить издаваемые ею звуки, — хоть волком вой, хоть бейся головой о стену! И мечешься ты, и недоумеваешь, и тоскуешь, и злишься, и бесишься, а всё
А состоит он в том, что на самом деле эти звуки доносятся отнюдь не из неких потаённых глубин твоей трепетной, израненной, исстрадавшейся и чувственной души, а с НЕБЕС… И дотянуться до них даже в самом отчаянном порыве и что-то кардинально изменить в своей жизни невозможно. Многие пытались, но, увы, увы, увы…
ИСЭ, — любовь моя истинная. ИСЭ, — женщина, утраченная навсегда! Вечное и сладкое проклятие. Ах, как больно, как непонятно, как тоскливо, как обидно… Мрак сковал мой мозг, лицо любимой женщины поблекло, расслоилось, рассыпалось и растворилось в дебрях разрушенного сознания. ИСЭ, ИСЭ, ИСЭ…
«Свет сменил тьму, мрачная пучина чёрного небытия взорвалась звуками, мои глаза раскрылись, и я увидел бездонное голубое небо, чистое, без единого облачка. Лёгкий тёплый ветер, пахнущий влагой и солью, струился по моему телу, появляясь ни откуда и уходя в никуда. Он уносил с собою часть меня: пот, чешуйки кожи, запахи, воспоминания …».
Стоп, стоп, стоп!!! Ведь всё это уже было! Всё началось именно с этого момента, когда я очнулся или проснулся в первый раз на песчаном пляже Второго Острова!!! Не хочу начинать всё с начала, хватит! Я не марионетка в чьих-то руках, я не желаю, чтобы мною манипулировали! Довольно неизвестности, довольно с меня её дебильного дитя — бессмысленности! Хочу сам определять свою судьбу, хочу воли, простора, свободы действия и выбора, жажду движения вперёд, — не по картам предопределённости, начертанным кем-то свыше, а наугад, интуитивно, напролом, смело, весело, задорно и зло!
— Это ты хорошо сказал: «Смело, весело, задорно и зло», — неожиданно услышал я неподалёку от себя спокойный, бархатистый и чуть насмешливый женский голос. — Так и надо жить: «Смело, весело, задорно и зло». Классно! К сожалению, многие утратили эту способность. Куда не плюнь, везде падение нравов, апатия, равнодушие, пресыщенность, леность, безразличие, отсутствие идеалов, сибаритство, снобизм, трусость, невоспитанность и так далее и тому подобное. А главное, — люди забыли о Боге. Всё как всегда: «Когда мне плохо, верую я в Бога, когда мне хорошо, я верую в себя!». Кстати, это сказал ты. Ну, когда-то, в совершенно другой жизни.
— КХА, КХА, КХА… — эти вечные и привычные звуки вырвали меня из лап оцепенения, рождённого голосом неведомого мне существа, которого я пока не видел, так как продолжал заворожено и остекленело созерцать бездонное голубое небо, раскинувшееся надо мною.
— Надеюсь, что вы не Господь Бог? — спросил я, обращаясь в пространство, не отрывая очарованного взгляда от великолепной, спокойной, призрачно-прозрачной, полу реальной и высокой бесконечности.
— Как может быть женщина Господом Богом, побойтесь Бога!? — с негодованием откликнулось существо. — Уж извините за тавтологию.
— Ну и то хорошо…
— Почему же так? Неужели вам не хотелось бы пообщаться с Создателем? — существо приблизилось ко мне.
Это я почувствовал по лёгкому шершавому звуку шагов по песку и неожиданному запаху духов, которые обволокли и одурманили меня своей загадочной и волшебной пеленой.
— Я ещё не готов…
— Прекрасный ответ. Многие вроде бы готовы, но это им только кажется, — существо, видимо, присело на песок, так как я услышал: «Ой, как горячо!».
— Какая-то запоздалая у вас реакция, — пробормотал я. — Неужели не почувствовали этого раньше?
— Как я могу почувствовать повышенную температуру песка, если хожу по нему в сандалиях? — раздался в ответ лёгкий смех.
— Ах, ну да, — ухмыльнулся я. — А коим образом вы почувствовали её сейчас?
— Попой, чем же ещё, мой дорогой ПУТНИК!?
Я вздрогнул, встрепенулся, решительно сбрасывая с себя сладостное оцепенение, резво вскочил на ноги, огляделся вокруг. Небо сливалось с морем, дул лёгкий бриз, воздух, насыщенный всевозможными запахами, опьянял и дурманил. Солнце стояло в зените.
Я находился на маленьком песчаном острове. Он сиротливо и неприкаянно располагался посреди огромной массы воды, простирающейся во всех направлениях от горизонта до горизонта, меняющей свой цвет от светло-голубого, до ультрамаринового и тёмно-синего.
— Какая красота! — нарочито утомлённо и томно произнёс я.
— Да, красотища! Не спорю. Высокое чистое небо и спокойное, прозрачное сине-зелёное море, — что ещё надо?! — услышал я голос за спиной, резко обернулся.
Передо мною на песке сидели ЗВЕРЬ и Девушка. Пёс пристально смотрел мне в глаза и, как мне показалось, не дышал. Видимо, отбросил условности. Собственно, зачем ему дышать? И зачем ему теперь какие-то глупые условности?
Что касается Девушки… Девушка, как девушка. Вроде бы, человек из плоти и крови… Что она здесь делает? Откуда она тут появилась? Девушка… Очень сильно загорелая. Глаза голубые, вернее, прозрачно-голубые. Волосы светло-русые, подпалённые солнцем, коротко стриженные. Чуть-чуть вздёрнутый носик. Маленькие аккуратные ушки. Стройная и длинная шейка. Упругая и маленькая девчоночья грудь. Плечи не широкие и не узкие. Аппетитная попка. В меру аппетитная. Главное, что в ней нет ни грамма тяжести! Платье лёгкое, слегка выцветшее и помятое, очевидно, льняное. Ноги длинные и стройные. Острые коленки, тонкие лодыжки.
Тонкие лодыжки, — это хорошо! Хоть какое-то утешение истинному эстету, гурману и ценителю женской красоты! Млею, балдею, тупею, глупею, если у дамы тонкие лодыжки, да ещё и длинные, безупречные и стройные ноги! А, вообще, правильное ли я даю определение той части ног, которые с экстазом созерцаю в данный момент? Лодыжки-то лодыжками, а ведь есть ещё и щиколотки! Это же, очевидно, разные вещи! Или одинаковые? Так, так, так… Щиколотки, щиколотки… Чем же они отличаются от лодыжек? Щиколотки… Я впал в глубокую и недоумённую задумчивость.