О, Путник!
Шрифт:
— Да что же это вам дались мои щиколотки?! — возмутилась Девушка. — Маньяк какой-то! А если бы у меня они были толстыми!? Ну и что из того!? Вы когда-нибудь что-нибудь слышали о доброй душе, об уме и об открытом и чистом сердце!?
— Где-то, когда-то, в другой жизни, сударыня, — я подошёл к Девушке, присел рядом с нею на песок и посмотрел ей прямо в глаза, и вздрогнул, и задышал часто и прерывисто, и почувствовал, что в очередной раз приплыл к очередному берегу. — Миледи, все перечисленные вами качества конечно же очень ценны и заслуживают всяческого внимания и одобрения, но всё-таки тонкие щиколотки или лодыжки лучше, чем толстые. Не находите?
— Боже
— Вот и славно. Кто вы такая? Где я нахожусь?
— Я, — это я, — неопределённо ответила нежданная гостья, или, скорее, хозяйка этого острова.
— Какая, однако, полная, ясная и исчерпывающая информация, сударыня, — хмыкнул я.
— Каждая информация исчерпывается объёмом того черпака, которым её зачерпывают, — в бархат голоса вплелись чуть хриплые обертоны.
Обожаю хрипотцу в голосе женщины! Этакую сексуальную и пикантную хрипотцу… Балдею и немею от неё! Ничего не могу с собой поделать! Идеальные ноги, тонкие щиколотки или лодыжки, голос с хрипотцой, блондинка, глаза голубые. А какая попка! То, что надо! Но хрипотца меня очаровывает и завораживает особенно и в первую очередь!
— Знаете, чем меня взять, однако, сударыня.
— А то, как же! Я очень долго тренировалась в искусстве обольщения мужчин, очень долго.
— Так вот, — я снова встал на ноги, потому что песок был действительно очень горячим. — Толстые лодыжки или щиколотки у женщины не исключают наличие у неё души, и большого, бескрайне доброго сердца и неординарного ума. Однако я не предпочёл бы душевную и умную даму с толстыми лодыжками и короткими ногами той, которая имеет кроме указанных выше весьма положительных качеств, ещё и тонкие лодыжки на фоне длинных и стройных ног. Вот мой идеал! Возможно, вы под него подходите. Возможно… Ну-ка, Миледи, встаньте, повернитесь пару раз. Дайте полюбоваться вами, так сказать, в полном объёме.
— Каков, однако, наглец и ловелас! — рассмеялась Девушка.
— Да уж… Лучше быть наглецом и ловеласом, чем скромным ботаником, не находите?
— Боже мой! Что за чушь вы несёте!? При чём здесь ботаники?
— Что ношу, то приношу и подчас заношу куда следует, знаете ли… — хищно улыбнулся я.
— Вы хоть сами-то понимаете, что говорите!?
— Понимаю, когда вынимаю, — плотоядно ухмыльнулся я.
— О, мой Бог!!!
Мы некоторое время помолчали, полюбовались морем и небом. Пёс по-прежнему внимательно наблюдал за мною и Девушкой, сидел тихо, не дыша и не шевелясь. ПОСОХА при мне не было. РЕЛИКВИЯ прохладно висела на шее. Почти все в сборе, почти…
— Эх, ПУТНИК! Ну, вы даёте! — Девушка резко вскочила, тряхнула льняными прядями волос. — Не ожидала от вас. Вы же, якобы, — великий интеллектуал! Несёте какой-то бред!
ЗВЕРЬ насторожился и мягко, с хищной грацией подошёл к моей собеседнице. Она замерла и побледнела.
— Что касается моего бреда… Это, очевидно, — последствия полученной при взрыве контузии, результат внезапной психологической травмы, — тяжело произнёс я. — Никак не могу полностью прийти в себя. В ушах звенит, в голове шумит, подташнивает. Муторно и непонятно всё. Нехорошо как-то на душе. Но, надеюсь, что ваша неземная красота явится для меня спасительным бальзамом, и скоро всё вернётся на круги своя. Жажду раствориться в вас, Миледи, как в огне кипящего вулкана! Полностью и без остатка!
— О, Боже!
— А чего вы от меня ожидали!? О чём мне ещё с вами разговаривать, тонко-лодыжечная вы моя!? — взъярился я. — О судьбах мира, о сакральной сущности бытия, о предназначении, о грандиозной игре, о великих миссиях, о борьбе сил добра и зла, о бесконечности или конечности Вселенной, о предопределённости, о пятом или четырнадцатом сонетах Шекспира, или, может быть, о смысле жизни!? Нет никакого смысла ни в чём! Чушь всё это, полная белиберда и демагогия! О, как же мне надоело заниматься словоблудием, бродя в тумане сумеречного сознания!
Я заметался туда-сюда, топнул ногой о песок. ЗВЕРЬ остался сидеть неподвижно, но заметно напрягся. Девушка вздрогнула и побледнела.
— Что я здесь делаю, что делаете здесь вы!? Кто вы такая, откуда взялись? Надоело, всё надоело! Хочу на Тёмное Озеро! Жажду расслабиться, посидеть там на рассвете, порыбачить, окунуться в тяжёлую прозрачную воду, ни о чём не думать. Хочу потрепать по шее моего могучего БУЦЕФАЛА, хочу Звизгуна, прямо сейчас, холодного и с оливкой с анчоусом! Хочу в баню! И хочу двух, нет, трёх, нет, четырёх нимф с тонкими лодыжками, делающих всё! Абсолютно всё, что только может нафантазировать себе самый развращённый извращенец! Хочу схватки, сражения, крови, экстаза от ощущения полноты и сладости бытия! Хочу пить кровь врагов и пьянеть от неё, как от любви! Хочу окунуться в бездонные воды, нырнуть в них и достигнуть самого дна! Хочу взлететь в бесконечную высь голубого неба и взобраться на самую высокую гору! Хочу всего! Сразу! Сейчас!!! — я обессилено упал на песок и затих.
— Это всё!? Вы успокоились!? Запас желаний, надеюсь, иссяк?! — иронично произнесла Девушка.
— Почти… У меня имеется ещё ряд претензий и требований, — злобно произнёс я. — Прежде всего я желаю овладеть вами, Миледи!
— Что!? Да, вы явно ненормальны, или больны, или очень сильно переутомлены. Я это чётко и ясно осознала именно сейчас. Ничего вам не будет: ни Озера, ни Звизгуна, ни нимф, ни крови, ни полётов и ни ныряний! А тем более, — меня! — вдруг, утратив самообладание, заорала Девушка. — Кем ты себя возомнил, капитанишка сранный!?
— О, как!? Уже интересно, — я успокоился, как всегда, мгновенно. — Надо же, я, оказывается, капитан… Ну, хорошо, что не сержант и не лейтенант. Капитан, он и в Африке капитан. Только капитан чего?
Девушка некоторое время удивлённо, ошеломлённо и с огромной досадой смотрела на меня, потом снова села на песок, поморщилась.
— Да, вы кого угодно выведете из себя!
— А то! Кстати… Неужели вы не носите трусиков? — ухмыльнулся я. — Вон как ёрзаете по песку.
— Почему же, ношу, — иронично усмехнулась Девушка. — Показать вам их?
— Был бы вам премного благодарен, Миледи. Жажду увидеть вашу ни с чем несравнимую попку, и желательно без трусиков! В том, что она упруга и не имеет ни малейших признаков целлюлита, я не сомневаюсь и без её показа. Но, всё-таки, почему бы лишний раз не полюбоваться сиим совершенным творением природы!?
— Идиот! Обойдётесь…
— Так зачем же предлагать?
— Так, для интриги, для интереса. А вдруг?!
— Вы, — дама, не способная на настоящую интригу. Какой уж тут может быть интерес. Интрига только тогда интересна и имеет смысл, когда влечёт за собой какие-то неожиданные последствия. А без них интрига, — совсем не интрига, а так, ерунда какая-то. Пыхтение евнуха в гареме, полёт орла на дельтаплане, — осклабился я. — Могу привести в пример одну историю, являющуюся образцом истинной интриги.