О, Путник!
Шрифт:
Я с трудом остановил БУЦЕФАЛА, приподнялся на стременах и громко закричал:
— ЗВЕРЬ!!!
Тот, словно кошмарное порождение ада, мгновенно возник перед всадниками из взорвавшейся пустоты, пыхнул облаком горячего пара и страшно взревел, сотрясая пространство. Как всегда, воздух сгустился и мелко, мерзко задрожал. У меня залязгали зубы, БУЦЕФАЛ взвился на дыбы, но я удержался в седле, властно и мощно осадив коня.
Явление Пса, конечно же, стало полной неожиданностью для нападавших. Среди них воцарился жуткий хаос. Лошади дико ржали, на всём скаку пытались остановиться, но им это не удавалось. Они кувыркались, ломая шеи и ноги, опрокидывая всадников на землю и коверкая их, как тряпичных кукол.
Всё поле брани передо мною обагрилось кровью, заполнилось оторванными головами, руками, ногами, вывороченными внутренностями. У любого нормального человека, наблюдающего всё это, должны были бы случиться истерика или хотя бы мигрень, но только не у ВЕЛИКОГО ИМПЕРАТОРА!
Я жадно и весело, с каким-то ненасытным упоением созерцал сие побоище. Какая, однако, славная и ужасная картина! Да, не хватает рядом со мною ПОЭТА. Вот где он нашёл бы истинное вдохновение для великих творений во славу Империи! Я, к своему удивлению, не ощущал внутри себя ничего, подобного жалости, сожаления и хотя бы печали. Я взирал на всё с абсолютным спокойствием, даже с некоторым, не то, что бы с удовольствием, но с восхищением, интересом и глубоким удовлетворением. Так их, сволочей, так их, долбанных сукиных детей! Ату, ату! Вперёд, ЗВЕРЬ, вперёд! Вы у меня ответите за всё, и прежде всего за дефицит моей любимой селёдки!
Я чувствовал себя Римским Императором, созерцающим на арене цирка схватку между гладиаторами и львом! Ату, ату!!! Зачем мне Рим, мне Островов довольно! Да, Император из меня должен получиться неплохой! Я, видимо, вполне созрел для великих свершений, в том числе и прежде всего для войны, явно созрел!
Неожиданно позади меня послышались характерные неприятные звуки, единые для всех времён и народов. Я удивлённо оглянулся, развернул коня, не торопясь, подъехал к МАГИСТРУ, который, скорчившись, тяжело стоял на земле в паре десятков шагов от меня. Его страшно рвало. Шлем лежал рядом с ним. Конь маячил где-то невдалеке. Он возвышался над высокой травой неподвижной серой глыбой. Ай да МАГИСТР! О, как! Ишь, ты! Наш загадочный враг на самом деле не так уж силён телом и духом, как мне показалось вначале. Интересно, интересно…
— Сударь, — насмешливо произнёс я, обращаясь к МАГИСТРУ. — Вы, в свою очередь, начинаете надоедать мне. Чего это вы ко мне прицепились, привязались, зачем преследуете? Кстати, скажите спасибо ШЕВАЛЬЕ за то, что он заступился за вас. А не стоило бы, ей Богу! Выручаю вас в первый и последний раз!
Я легко и небрежно соскочил с коня и протянул МАГИСТРУ флягу с водой.
— Да, ПУТНИК, я обязан вам уже дважды. Благодарю за это. Не прицепился я к вам, не прицепился! Что толку вас преследовать?! Против вас, да вашего ЗАЩИТНИКА надо выставлять целое войско, иначе никакого смысла нет. Что толку, если слона кусает пара-тройка ос? Здесь нужно стадо носорогов или десяток, а то и двадцать львов!
— О, как образно, однако! — беспечно засмеялся я. — И носороги и львы не помогут, загадочный вы наш! Я вас уверяю.
МАГИСТР обмыл лицо, пополоскал рот, потом жадно припал к фляге, выпил её почти до дна.
— Так что с вами произошло? — с любопытством спросил я.
— Да ничего особенного… После нашей последней встречи собрал я отряд своих людей, спокойно ездил по разным делам, не относящимся к вам, ПУТНИК. Как говорится, — никому не мешал, никого не трогал. А тут вдруг эти пираты! Откуда они, сволочи, появились, почему зашли так далеко от побережья, ума не приложу! Вроде бы уже почти всех истребили, оказывается, далеко не всех.
— Вы, я вижу, тоже не пылаете особой любовью к пиратам? — спросил я.
— Какая уж там любовь… Эти мерзавцы всем хорошо насолили, в том числе и нашему Ордену. Сколько мы с ними воевали, да, собственно, на море и до сих пор воюем! Что же они всё-таки здесь делают? Не нравится мне это, ох как не нравится!
— Ладно, дружище, вернёмся к вашей печальной истории, — прервал я МАГИСТРА.
— Да вроде бы я вам уже всё и рассказал. В очередной раз были мои люди перебиты, а я вот снова стою перед вами, — сирый, жалкий и убогий, словно последний идиот. Как всё мне это надоело! Ведь я — руководитель высшего звена, мозговой центр, организатор, аналитик, интеллектуал! Сколько раз зарекался не выходить в поле, сколько раз обещал сам себе сидеть на месте, так нет же, в очередной раз попёрся искать приключений! Что за натура! Вы знаете, как всегда всё приходиться делать самому. Вокруг одни дураки, а чаще всего полные кретины с замашками Бонапарта. Как мне это надоело! Брошу всё к чёртовой матери, уеду в глушь, в деревню! В конце концов, выращивать капусту — весьма полезное занятие.
— О, милейший. Надеюсь, вы не Император!? А то такие мысли… Это вам не Рим, однако, — весело произнёс я и поражённо осёкся.
Снова Рим! Недавно он всплыл в моей памяти, но, поглощённый битвой, я пропустил его через сознание, как через крупное сито. Ничего там у меня не задержалось. Опять Рим! Какой Рим, причём здесь Рим!? Откуда я про него знаю!? Как же звали Императора, который бросил всё и стал выращивать капусту!? Боже мой! Диоклетиан! «Господа, если бы вы знали, какую капусту я вырастил?!».
Меня окатил озноб, волосы встали дыбом, во рту пересохло, я напрягся и задрожал от предчувствия осознания своей сущности. МАГИСТР был тоже поражён. Он побледнел и с досадой прошипел:
— Боже, я — самый главный идиот. Как я мог дать повод для конкретного толчка! Память к вам возвращается, ПУТНИК. Надо спешить, очень сильно спешить. Кстати, а ЗАЩИТНИК великолепен! Первый раз вижу его в деле. Потрясающе! Ради этого зрелища стоило попасть в такую передрягу!
Я пришёл в себя, так и не вспомнив ничего нового и важного. Расслабился, улыбнулся, тряхнул пустой и звенящей головой, с иронией посмотрел на МАГИСТРА.
— Да, я с вами согласен. ЗВЕРЬ молодец. Уникальное создание. Умница, красавец, богатырь. Но вы меня не уводите от главной темы. Нечего стенать по поводу несчастной судьбы, сударь. Все мы сами выбираем свой путь. Я вот, как и вы, тоже чувствую себя полным идиотом, но несколько в другом ракурсе. Ничего не помню, вернее, мало что помню, ни черта не понимаю в том, что со мною происходит. А вы, кстати, упорно не желаете мне помочь, посвящённый вы наш! А что касается Рима, то об этом я ещё поразмышляю, чуть попозже, — раздражённо произнёс я, снимая с пояса другую маленькую фляжку, наполненную заветным Звизгуном.
Я выдохнул из лёгких воздух, сделал большой глоток, зажмурился, вдохнул, на пару-тройку секунд замер, потом блаженно застонал, ощущая разливающийся внутри жар.
— Что это такое? — устало и глухо спросил МАГИСТР.
— От нервов. Нектар. Напиток Богов. Звизгун… — коротко ответил я и протянул ему фляжку.
Он неуверенно поднёс её к носу, слегка поморщился. Я тяжело и пристально взглянул на него. МАГИСТР обречённо махнул рукой, храбро отхлебнул, поперхнулся вроде бы, но совладал с собою, и к моему удивлению, сделал ещё один глубокий глоток, медленно выдохнул, крякнул, передал фляжку обратно мне. Я с удовольствием приложился к ней, зажмурился. На душе стало заметно теплее и веселее.