О русском рабстве, грязи и «тюрьме народов»
Шрифт:
А потом Польша начала войну и с большевиками…
Серьезные ученые давно обратили внимание на то, что победа красных в Гражданской войне объясняется, кроме других причин, и ленинской национальной политикой. На Западе иногда даже говорят что «гениальность Ленина в том, что он уловил размах этой тяги к освобождению». Он бросил «наряду с маленькой армией русских рабочих…в революционные битвы неисчислимое множество народов, жаждущих освобождения». [67]
Однако гениальность — гениальностью, а появление национальных республик, похоже, было случайностью. Во всяком случае, процесс их возникновения шел стихийно, так как «классический» марксизм никакой вразумительной теории национализма не выдвинул.
67
Каррер
«Это была ленинская импровизация, — считает профессор Георгий Дерлугьян. — Осенью 1918 года добровольческая армия Деникина громила красных на Кубани и Тереке. Их остатки укрылись в горах Кавказа, где Киров и Орджоникидзе вступили в незаурядный диспут с исламскими авторитетами чеченцев и ингушей. В результате сравнения учений Маркса и Мухаммеда появилась удивительная фетва, признавшая дело большевиков равным джихаду за справедливость. Когда Деникину оставалась всего сотня верст до Москвы, в тыл ему ударили «красно-зеленые» партизаны Кавказа, а также украинские повстанцы Нестора Махно. Точно так же переход башкирских отрядов к большевикам подорвал наступление атамана Дутова, латышские стрелки остановили Колчака, армянские дашнаки-маузеристы обороняли Бакинскую коммуну от турок и азербайджанских мусаватистов, абхазские «киаразовцы» помогли справиться с грузинскими меньшевиками». [68]
68
«Эксперт», № 1, 2008 г.
Историк Терри Мартин описывает СССР как «империю нацкадров». Партноменклатура де-факто централизовала государство, в то время как национальные республики де-юре делали его федеративным. Своего рода компромисс центра и периферии. Впоследствии СССР был вынужден щедро раздавать возможности для самореализации национальных элит, и благодаря этому сдерживался сепаратизм. В конце концов эта самореализация слилась с сепаратизмом.
В первые годы советской власти очень откровенно говорили о «колониальной революции» — то есть об «освободительной борьбе» нерусских народов. [69] На первый взгляд, Ленин просто продолжает идеи Маркса, воплощает их в жизнь: «Нам, представителям великодержавной нации крайнего Востока Европы и доброй доли Азии, неприлично было бы забывать о громадном значении национального вопроса, особенно в такой стране, которую справедливо называют «тюрьмой народов»». [70]
69
Сафаров Г. Колониальная революция (опыт Туркестана). Государственное издательство, 1921 Переиздание: Oxford, The Society for Central Asian Studies, 1985.
70
Ленин В. И. К вопросу о национальной политике // Пролетарская революция. 1924. № 3.
Но это только на первый взгляд. По Марксу, пролетарская революция должна освободить колониальные народы.
По Ленину колониальные народы освобождаются сами, совершая колониальную революцию. Различие в этих двух «подходах» огромно!
Этот поворот от подготовки мировой революции в Европе к революционной агитации в Азии отлично увидели все, кто только хотел. Писал об этом и Герберт Уэллс… [71]
Мало кто знает, что великий бунтарь, экономист и философ страдал настолько тяжелой формой геморроя, что половину «Капитала» был вынужден написать… стоя за конторкой. Вот откуда проистекает иногда лютая классовая ненависть.
71
Уэллс Г. Россия во мгле // Уэллс Г. Собр. соч. в 15 т. Т. 15. М., 1964.
Воистину, Ленин намного больший реалист, чем Карл Маркс! Ленин видел, что Россия чем-то разительно отличается от европейских империй. В ней что-то «не так», как в Европе. Маркс видеть этого не желал, всякое своеобразие России категорически отрицал. Россия для Маркса была не «другая», отличная от Европы, а просто «плохая», неправильная недоразвитая.
Русских Маркс не любил и считал народом «неисторическим». Даже история средневековой Руси ему активно неприятна. Ивана Калиту Маркс оценивал как «смесь татарского заплечных дел мастера, лизоблюда и верховного холопа». [72] Таких образных оценок у него не «удостоился» ни один король или герцог Запада, а среди них были личности совершенно жуткие.
72
Diplomatic History of Eighteenth Century. London, 1969. P. 114.
Применительно к истории XIX века Маркс всерьез утверждал, что «ненависть к русским была и продолжает быть первой революционной страстью», и призывал к решительному террору по отношению к славянским народам. Во время революции 1848 года он призывал немецких и австрийских милитаристов «растоптать нежные цветки славянской независимости». Ведь: «Мы знаем теперь, где сосредоточены враги революции: в России и в австрийских славянских землях, и никакие фразы, никакие указания на неопределенное будущее этих земель не возбранят нам считать врагами наших врагов». [73]
73
Меринг Ф. Карл Маркс. История его жизни, ПГ, 1920. С. 132.
Маркс последовательно полагал цивилизацию Запада, ее исторический путь образцом, которому должны следовать все остальные страны и народы. Своеобразие этих цивилизаций воспринималось им как досадные отклонения от «нормы» или «атавизмы», мешающие «нормальному» развитию, или как признак отсталости.
В СССР всегда считали, что ленинизм — это «…марксизм эпохи империализма и пролетарских революций, эпохи крушения колониализма и победы национально-освободительных движений, эпохи перехода человечества от капитализма к социализму и строительства коммунистического общества». [74]
74
К 100-летию со дня рождения Владимира Ильича Ленина. Тезисы ЦК КПСС. М.: Политиздат, 1970. С. 5.
Не буду спорить. Но добавлю, что ленинизм — это еще и приложение марксизма к государству, которое только очень условно можно назвать империей.
Попытку осмыслить Россию не как империю, а как другое по смыслу государство сделали уже в XX веке евразийцы. Можно ознакомиться подробно с их идеологией, для нас же сейчас главное в том, что ученые, принадлежащие к школе евразийцев 1920-х годов, прежде всего историки Савицкий, Трубецкой, Вернадский, Алексеев и другие, писали: «Россия представляет собой особый мир… Народы и люди, проживающие в пределах этого мира, способны к достижению такой степени взаимного понимания и таких форм братского сожительства, которые трудно достижимы для них в отношении народов Европы и Азии». [75]
75
Россия между Европой и Азией: Евразийский соблазн. Антология. М.: Наука, 1993.
Для евразийцев Россия состоялась как подлинная «семья народов», соединяющая народы, разные по вероисповеданию и происхождению, но близкие по культуре — от быта до политических традиций, по своей исторической судьбе.
На наш взгляд, евразийство интересно именно как попытка увидеть Россию как многонациональное государство, но не империю. А если и империю, то «не такую», как империи Европы.
Мы беремся показать эти отличия без какой-либо экзотической идеологии.
Глава 2
Западные колониальные империи
Владыки мира
Европейские колониальные империи выросли из эпохи Великих Географических открытий ХІ-ХІІ веков. Уже название эпохи — сугубо евроцентрическое. Кто открывал-то мир? Европейцы. Для кого? Для себя, разумеется. У остальных народов мира могло быть совсем другое мнение о том, кто кого открывал и нужно ли было это делать.
В 1971 году вождь племени сиу Стоячий Бык прилетел на пассажирском самолете в Геную, спустился по трапу в полном боевом облачении вождя племени и торжественно объявил, что он…открывает Италию. Почему это кажется странным? Колумб ведь «открыл» Америку, в которой жили в то время 22 миллиона человек!