О себе (сборник)
Шрифт:
Она (читает). «Я была так счастлива этим письмом… Прочла его два-три раза и украдкой поцеловала… Как Федя умеет писать письма — будто говоришь с ним… Пришла домой и еще прочла письмо четыре раза…»
Он. «Двадцатого мая, Гамбург… Милая моя, простишь ли ты меня?.. Веришь ли, я проиграл все, все до последней копейки, до последнего гульдена! Решил написать тебе, чтобы поскорее прислала мне деньги на выезд. Но вспомнил о часах и пошел их продать или заложить… И представь, на эти деньги отыгрался. Что-то сегодняшний день?..»
«Двадцать первого мая. Милый мой ангел, вчера испытал ужасное мучение: иду на почту — и вдруг отвечают: нет от тебя письма. У меня ноги подкосились, не поверил! Бог знает, что мне приходило в голову, клянусь тебе:
Если же ты не больна и все как следует, то, друг мой, с получением этого письма тотчас же займись поскорее моими делами. Слушай же: игра кончена — хочу поскорее воротиться, пришли же мне немедленно двадцать империалов… Немедленно! В тот же день, в ту же минуту! Обнимаю тебя крепко, целую бессчетно, твой весь, твой муж, тебя обожающий!..»
Она. «Двадцатого мая. Федя писал, что все проиграл. Я пришла домой и страшно расплакалась. Я плакала долго и много и просила Федю, чтобы побыстрее приехал. Мне страшно без него оставаться… или меня тяготит мысль… что выигрыш в рулетку — это нечестное дело? Лучше не разбирать этих чувств…»
Он. «Двадцать второго мая. Вчера получил твое письмо и обрадовался до безумия. И вместе с тем ужаснулся… Что же ты с собой делаешь, Аня, в каком находишься состоянии?.. Ты плачешь, не спишь и мучаешься? Каково мне было об этом прочесть? Милая моя, ангел мой бесценный, сокровище мое, я тебя не укоряю, напротив, ты для меня еще милее, бесценнее с такими чувствами!.. Каждый день, вставая утром, я решал про себя, что это последний мой день в Гамбурге, что завтра уеду и, следственно, нельзя мне выжидать у рулетки. Я спешил поскорее, изо всех сил выиграть сколько можно было — зараз! В один день. Потому что завтра ехать хотел! Хладнокровие терялось — нервы раздражались, я пускался рисковать… и — проигрывал!! Вся ошибка в том, что мы разлучились… что я не взял тебя с собою… И я о тебе тоскую — и ты чуть не умираешь без меня!.. Но посуди, что было, например, вскоре со мною: отправив письмо с просьбой выслать мне деньги, я пошел в игорную залу… Я употребил сверхъестественное почти усилие — быть хладнокровным целый час. Я выиграл триста гульденов. Я был так рад и так страшно, до безумия захотелось мне сегодня же, поскорее все покончить, выиграть хотя бы вдвое — и немедленно ехать к тебе, что, не дав себе отдохнуть, бросился на рулетку — и все, все проиграл до последней копейки!..»
Она (долго смеется). «Прочла и увидела, что Феде, видимо, очень хочется остаться и еще поиграть… Я ему тотчас написала, что, если хочет, пусть остается там. Я предполагаю, что он останется. Пусть лучше эта несчастная идея выигрыша выйдет у него из головы!..»
Он. «Аня, милая, друг мой, жена моя, прости меня, не называй подлецом! Я сделал преступление — я все проиграл, что ты мне прислала, — все-все, до последнего крейцера, вчера же получил — и вчера проиграл! Аня, как я буду глядеть на тебя, что скажешь ты про меня теперь? Одно, только одно ужасает меня — что ты скажешь, что подумаешь обо мне? Один твой суд мне и страшен!..
… Аня, только бы мне любви твоей не потерять!.. Теперь поскорее к тебе. Присылай скорее, сию минуту денег на выезд — хотя бы они были последние!»
Она. «А потом Федя вернулся… Но уже скоро, рассчитывая наши деньги, он сказал, откладывая сто франков на стол: «А вот на эти деньги я отправлюсь играть в Саксон Ле Бен». Вот ведь странный человек. Кажется, судьба так много раз показывала, что ему не разбогатеть на рулетке, — нет, этот человек неисправим, он все-таки убежден — я уверена: убежден, — что непременно выиграет!.. «Коли
Он. «Ах, голубчик, не надо меня и пускать к рулетке: сердце замирает, руки-ноги дрожат и холодеют… С первых ставок спустил пятьдесят франков, потом вдруг поднялся, не знаю на сколько, потом пошел страшный проигрыш. И вдруг отыграл… на самые последние отыграл все мои… и, кроме того, в выигрыше — сто десять франков… Если что-нибудь еще прибавлю к выигрышу, то завтра же непременно пошлю тебе, а сам, наверное, приеду послезавтра, то есть во вторник!..»
Она. «Сегодня — вторник, я встала довольно рано и тотчас принялась за Федино пальто. Мне хотелось, если бы Федя приехал даже и сегодня, пальто было бы готово — если не все, то хотя бы наполовину. Но когда я посмотрела на пальто, то оно оказалось до такой степени грязное… Мне пришло в голову отдать его в стирку — но надо было заплатить непременно франка два, а у нас этих франков — ужасно мало… На почте я получила письмо от Феди: он извещал, что сходил на рулетку: сначала было все проиграл, но потом как-то отыгрался и даже выиграл сто франков, хотел было послать их мне, да подумал, что мало и что, если у него будет хотя бы еще сто, — непременно пришлет их мне. «Ну, — подумала я, — это все пустяки — больше ничего ты, батюшка, мне не пришлешь, это известное дело». Потом я пришла домой, пообедала и опять принялась за шитье, так что пальто сильно подвинулось!..»
Он. «Аня, милая, я хуже, чем скот! Вчера к десяти часам был в чистом выигрыше: тысяча триста франков! Сегодня — ни копейки! Все! Все проиграл! И все оттого, что подлец лакей не разбудил, как я приказал, чтобы ехать в одиннадцать в Женеву. Я проспал! Нечего было делать, надо было отправляться в пять часов, я пошел в два часа на рулетку — и все! Все проиграл! Осталось четырнадцать франков — ровно чтобы доехать… Душа ты моя, радость ты моя. Брани меня, скота, но люби меня. А я тебя люблю безумно. Теперь чувствую, как ты мне дорога!.. До свидания, до скорого!..»
Она. «… Наконец поезд пришел. Федя показался у двери вагона со страшно расстроенным лицом. Я поняла, что это значит — полная неудача. Он был чрезвычайно бледен, как-то измучен и расстроен. Мы вышли, я начала его утешать!»
Он. «Вот беда-то какая… вот беда… Видишь, у меня даже пальто нет, там оставил, хорошо, что еще тепло, а то я мог бы простудиться… Ведь у меня было тысяча триста франков!! В руках!! Я велел разбудить себя, чтобы ехать в утреннем поезде, но подлец лакей не думал меня будить — и я проспал. Потом пошел — и все проиграл… Потом заложил пальто».
Она. «Я даже не слушала, что он говорит: вот, думала, давалось счастье в руки — не мог привезти домой выигранного… Хотя я про себя уверена, что лакей разбудил его вовремя… Тут явилась мысль: дескать, я непременно выиграю, не только что одну какую-нибудь тысячу, а уж наверное — десять, чтобы облагодетельствовать всех своих подлецов родственников. Ну, разумеется, дикие мысли пошли: вдруг разбогатеть! Вот и пошел — и все проиграл!..
… Потом Федя лежал на постели, думая заснуть, и ужасно как мучился мыслью, что все проиграно — опять вещи закладывать, эта подлая необходимость!.. Ночью, в десять минут третьего, с Федей сделался припадок. Припадок был из сильных. Через десять минут Федя пришел в себя и говорил со мной, но очень долго не мог припомнить, где он был, откуда приехал. Это его очень мучило. Утром я пошла на кухню заваривать кофе, и старухи хозяйки начали ужасно жалеть Федю. Я рассказала это Феде, а он тотчас придумал историю…»