О социализме и русской революции
Шрифт:
Тот, кто охватывает ход развития революции с точки зрения ее внутренних условий, не поддастся пессимизму. Можно восхищаться героизмом русского пролетариата. Я нисколько не хочу оспаривать эту точку зрения, но хочу указать, что слишком восхищаются героизмом отдельных лиц, стоящих на первом плане борьбы, и недостаточно — героизмом той огромной массы, которая приносит неслыханные жертвы.
Я хотела бы указать на то, что из русских событий важно уяснить себе: развертывание сил революции зависит не только от числа организованных социал-демократов. Лишь в час борьбы видно, какой неслыханный идеализм кроется в народе. Русские события показывают, что в соответствии с общей ситуацией мы должны и в Германии готовиться к таким боям, исход которых решают массы.
Политическая массовая забастовка — центральный вопрос на [Мангеймском] съезде партии [германских социал-демократов] — доказательство того, что классовое сознание пускает в пролетариате все более глубокие корни. Чувствуется, что пролетариат
Русская революция для германского пролетариата — великий наставник. Нет сомнения, что русская революция в самой значительной мере окажет воздействие на заграницу. Русское правовое государство вызовет сдвиг в политических условиях и в Германии. Русский пролетариат послужит нам тогда образцом не только в отношении парламентаризма. Я имею в виду решительность и смелость в постановке таких политических задач, каких требует историческая ситуация. Если мы что-либо можем почерпнуть из русской революции, так это не пессимизм, а величайший оптимизм. Мы можем с еще большей отвагой глядеть в будущее и с десятикратно возросшей силой провозгласить: несмотря ни на что, победителями будем мы! (Продолжительные аплодисменты.)
Приветственная речь на V съезде РСДРП
Товарищи! Центральный Комитет Германской с.-д. партии, узнав о моем намерении присутствовать на вашем партийном съезде, решил воспользоваться этим случаем и поручил мне передать вам свой братский привет и пожелания наилучших успехов.
Многомиллионный сознательный германский пролетариат следит с живейшим сочувствием и величайшим вниманием за революционной борьбой своих русских братьев, и германская социал-демократия уже показала на деле, что готова черпать для себя плодотворные уроки из богатой сокровищницы опыта русской социал-демократии. С начала 1905 г., когда грянул в Петербурге первый гром революционной грозы, после выступления пролетариата 9 января, в рядах германской социал-демократии началось оживление. Оно вылилось в горячие дебаты по вопросам тактики, и резолюция Йенского партейтага о всеобщей забастовке* была первым важным результатом, который наша партия извлекла из борьбы русского пролетариата. Правда, до сих пор это решение не имело практического применения, и вряд ли оно будет осуществлено в самом ближайшем будущем, однако принципиальное его значение несомненно. До 1905 г. в рядах германской социал-демократии господствовало по отношению ко всеобщей забастовке совершенно отрицательное отношение; она считалась исключительно анархистским лозунгом и, значит, реакционной, вредной утопией. Но как только германский пролетариат увидел во всеобщей забастовке русских рабочих новую форму борьбы, применяемую не как противоположность политической борьбы, а как орудие этой борьбы, не как чудодейственное средство для того, чтобы совершить внезапный скачок в социалистический строй, а как средство классовой борьбы для завоевания элементарнейших свобод современного классового государства, он поспешил в корне изменить свое отношение ко всеобщей забастовке, признавая ее применимой при известных условиях и в Германии.
Товарищи! Я считаю при этом необходимым обратить ваше внимание на то обстоятельство, что — к великой чести германского пролетариата — он переменил свое отношение к вопросу о всеобщей забастовке, вовсе не руководствуясь впечатлениями внешних успехов этого способа борьбы, способных импонировать даже буржуазным политикам. Резолюция Йенского партейтага была принята больше чем за месяц до первой и до сих пор единственной крупной победы революции, до достопамятных октябрьских дней и вырванных ими у абсолютизма первых конституционных уступок в виде манифеста 17 октября. Еще в России революционная борьба приносила одни только поражения, а уж германский пролетариат своим верным классовым инстинктом почувствовал, что за этими внешними поражениями кроется небывалый подъем пролетарской силы, верный залог будущей победы. Фактом остается, что германский пролетариат еще до всяких внешних успехов российской революции поспешил отдать дань ее опыту, присоединяя к прежним формам своей борьбы новый тактический лозунг, рассчитанный уже не на парламентский способ действия, а на непосредственное выступление самых широких пролетарских масс.
Далнейшие события в России — октябрьские и ноябрьские дни и особенно самый высокий пик, до которого поднялась революционная волна в России, — декабрьский кризис в Москве — отразились в Германии еще большим подъемом духа и сильным брожением умов в рядах социал-демократии. В декабре и январе, после крупных демонстраций в Австрии по поводу всеобщего избирательного права, в Германии начались оживленные прения о том, не пора ли непосредственно приступить к применению в том или другом виде решения о всеобщей забастовке в связи с борьбой за всеобщее избирательное право в ландтаги — прусский, саксонский и гамбургский. Вопрос этот был решен отрицательно, мысль искусственно вызвать крупное массовое движение была
Последующий 1906 год по внешнему виду принес российской революции одни поражения. И в Германии он закончился внешним поражением социал-демократической партии. Вам известно, что на выборах 25 января социал-демократия в Германии потеряла почти половину своих избирательных округов*. Но и это парламентское поражение находится в теснейшей связи с российской революцией. Нет никакого сомнения для того, кто знает взаимную позицию партий в последние выборы, что одним из важнейших моментов, определивших исход этой кампании, была российская революция. Несомненно, впечатления революционных событий в России и страх, которым они наполнили буржуазные классы в Германии, были одним из фактов, объединивших и сплотивших все слои и партии буржуазного общества, за исключением центра, в один реакционный блок под одним лозунгом: долой классовое представительство сознательного пролетариата, долой социал-демократию! Еще никогда выражение Лассаля о буржуазии как о «сплошной реакционной массе» не реализовалось так осязательно, как в эти выборы.
Но зато этот же исход выборов заставляет германский пролетариат обратить с удвоенным вниманием свои взоры на революционную борьбу своих российских братьев. Если в немногих словах подвести политический и исторический итог последним выборам в рейхстаг, то приходится сказать, что после 25 января и 5 февраля 1907 г. Германия оказалась единственной современной страной, в которой не оказалось и следа буржуазного либерализма и буржуазной демократии в собственном смысле этого слова: они окончательно и бесповоротно стали на сторону реакции в борьбе против революционного пролетариата. Именно предательство либерализма больше всего отдало нас в последние выборы во власть юнкерской реакции, и хотя в настоящее время либералы вошли в рейхстаг в увеличенном числе, но они являются теперь лишь прикрывающимися либеральной вывеской жалкими прислужниками реакции.
И вот в связи с этим обстоятельством в наших рядах возник вопрос, занимающий в еще большей степени и вас, русские товарищи. Насколько мне известно, одним из тезисов, играющих основную роль при определении тактики русских товарищей, является тот взгляд, что пролетариату в России предстоит совершенно особая задача, представляющая некоторое внутреннее противоречие, а именно задача создать только еще первые политические условия буржуазного строя и в то же время вести с буржуазией классовую борьбу. Такое положение будто бы отличается коренным образом от положения пролетариата у нас в Германии и во всей Западной Европе.
Товарищи! Я думаю, что такой взгляд будет чисто формалистической постановкой вопроса. В известной степени и мы находимся в таком же затруднительном положении. У нас в Германии это именно нагляднейшим образом показали последние выборы, — пролетариату приходится быть единственным борцом и защитником демократических форм буржуазного государства.
Не говоря о том, что у нас в Германии нет всеобщего избирательного права в большинстве ландтагов, что нам приходится страдать от массы пережитков средневекового феодализма, даже и те немногие свободы, которыми мы обладаем, как всеобщее избирательное право при выборах в рейхстаг, свобода стачек, союзов и собраний, не обеспечены серьезным образом и подвергаются постоянным покушениям со стороны реакционных слоев. И во всех этих вопросах буржуазный либерализм является совершенно ненадежным союзником, во всех этих случаях сознательный пролетариат является единственным прочным оплотом демократического развития Германии.
В связи с этим неудача на последних выборах вновь выдвинула на очередь вопрос о нашем отношении к буржуазному либерализму. Раздались, правда весьма немногочисленные, голоса, оплакивающие эту преждевременную гибель либерализма. В связи с этим же из Франции нам подан был совет принять во внимание в своей тактике слабую позицию буржуазного либерализма и щадить его остатки, чтобы использовать его как союзника в борьбе против реакции и в защиту общих основ демократического развития.
Товарищи! Я могу констатировать, что и эти голоса, сетующие на результаты политического развития Германии, и эти советы встречены были в рядах немецкого сознательного пролетариата единодушным и резким отпором. (Аплодисменты большевиков и части центра.) Я с радостью констатирую, что в данном случае не одно какое-нибудь крыло, а вся партия в целом заявила: «Мы можем сожалеть о печальных результатах исторического развития, но мы не должны отступить ради либерализма ни на йоту от нашей принципиальной пролетарской тактики». Сознательный пролетариат Германии сделал как раз обратные выводы из последних выборов в рейхстаг: если буржуазный либерализм и буржуазная демократия оказываются настолько хрупки и шатки, что готовы от каждого более энергичного жеста классовой борьбы пролетариата падать в пропасть реакции, то туда им, значит, и дорога! (Аплодисменты большевиков и части центра.)