О всех созданиях – больших и малых
Шрифт:
Но вскоре он отодвинулся и размазал слезы по грязным щекам.
– Ты вернешься домой, Уэс? – спросил я.
Он замигал и взглянул на меня с прежним хмурым выражением.
– Не-а, – ответил он, повернулся и зашагал через улицу. Я смотрел, как он, не оглянувшись, перелез через ограду и побрел по лугу к реке.
И мне почудилось, что я вижу, как он возвращается к своему прежнему существованию. С тех пор он уже не разносил газет и никому не помогал в огороде. Меня он больше не допекал, но поведение его становилось все
В конце концов его отправили в специальную школу, и он навсегда исчез из наших краев. Никто не знал, что с ним сталось, и почти все забыли его. Среди тех, кто не забыл, был наш полицейский.
– Этот парнишка, Уэсли Бинкс, Помните? – как-то сказал он мне задумчиво. – Второго такого закоренелого я еще не встречал. По-моему, он в жизни никого и ничего не любил. Ни единого живого существа.
– Я понимаю вас, – ответил я. – Но вы не вполне правы. Было одно живое существо…
36
Тристан не пожал бы лавров ни на одном кулинарном конкурсе. Конечно, я был избалован – сначала миссис Холл, а потом Хелен. В Скелдейл-Хаусе мы ели по-царски, за исключением редчайших случаев, как, например, в тот единственный раз, когда Тристан был временно возведен в повара.
Все началось как-то утром за завтраком (я тогда еще был не женат). Мы с Тристаном заняли наши места за обеденным столом красного дерева; влетел Зигфрид, невнятно поздоровался с нами и налил себе кофе. В какой-то странной рассеянности он намазал маслом ломтик жареного хлеба, подцепил вилкой кусочек жареной грудинки, начал задумчиво его пережевывать и вдруг хлопнул ладонью по столу с этаким треском, чти я подпрыгнул.
– Вот-вот! – крикнул он.
– Что вот-вот? – осведомился я.
Зигфрид положил нож и вилку и назидательно погрозил мне пальцем.
– Довольно-таки глупо. Я сижу, ломаю голову, как же быть, а выход – вот он.
– Да что случилось?
– Миссис Холл! – ответил он. – Она только что предупредила меня, что едет ухаживать за больной сестрой. Вернется примерно через неделю, и я все думал, кому пока поручить хозяйство.
– Понятно!
– И тут меня осенило! – Он отрезал кусок яичницы. – Этим займется Тристан.
– А? – Его брат удивленно оторвал взгляд от своей "Дейли миррор". – Я?
– Да, ты! Ты только и знаешь, что задницу просиживать, Можешь и поработать немножко. Тебе это будет полезно.
Тристан настороженно поглядел на брата:
– В каком смысле – поработать?
– Поддерживать в доме порядок, – ответил Зигфрид. – Я не требую ничего особенного: будешь заниматься уборкой и, конечно, готовить.
– Готовить?
– Вот именно. – Зигфрид сурово поглядел на него. – Ты ведь способен приготовить обед?
– Ну… э… да. Я могу приготовить сосиски с пюре.
– Ну вот и прекрасно. –
Я молча подал ему салатницу. Собственно, все это время я слушал вполуха и размышлял о своем. Перед самым завтраком мне позвонил Кен Биллингс, один из лучших наших клиентов, и его слова все еще отдавались у меня в голове: "Мистер Хэрриот, теленок, которого вы вчера смотрели, издох. Третий за неделю. Просто ум за разум заходит. Вы бы приехали сейчас, поглядели бы еще разок, какая может быть причина".
Я рассеянно допивал кофе. Не только у него ум за разум заходил. У троих отличных телят появились признаки острых желудочных болей. Я дал им лекарство, а они сдохли. Достаточно скверно! Но куда хуже было то, что я даже не представлял себе, почему так произошло.
Я вытер губы и торопливо встал.
– Зигфрид, я хотел бы начать с Биллингса. А потом побываю у тех, кого вы мне дали.
– Разумеется, Джеймс, как считаете нужным. – Мой патрон одарил меня ласковой одобрительной улыбкой, положил шляпку гриба на кусочек хлеба и, смакуя, отправил в рот. Он не был гурманом, но завтракал всегда со вкусом.
Всю дорогу я думал, думал, думал… Чего еще я не сделал? Что упустил? В подобных неясных случаях естественнее всего предположить, что животное съело что-то вредное. Сколько часов я провел, бродя по пастбищам, проверяя, нет ли там ядовитых растений! Но телятам мистера Биллингса это не помогло бы: они даже не знали, что такое пастбище, им ведь еще не исполнилось и месяца.
Я провел вскрытие погибших животных, но обнаружил только гастроэнтерит неясного происхождения. Почки я отослал в лабораторию для проверки на свинец – и получил отрицательный ответ. У меня, как и у их владельца, действительно ум за разум заходил.
Мистер Биллингс ждал во дворе.
– Хорошо, что я вам позвонил! – торопливо сказал он. – Еще у одного началось!
Мы с ним кинулись в телятник, и я увидел именно то, чего ожидал и страшился: маленький теленок пытался брыкнуть себя в живот, ложился, вскакивал, иногда катался по подстилке. Типичная боль в желудке. Но отчего?
Я внимательно осмотрел его, как прежде тех, других. Температура нормальная, в легких чисто, только атония рубца и резко выраженная болевая чувствительность при пальпации живота.
Я укладывал термометр в футляр, когда теленок рухнул на пол и забился в судорогах. На губах у него выступила пена. Я поспешно сделал инъекции успокаивающих препаратов и магнезии кальция, но с ощущением полной безнадежности. Все это я уже испробовал раньше.
– Так что же это, черт подери? – спросил фермер, словно читая мои мысли.
Я пожал плечами.
– Острый гастрит, мистер Биллингс, но причины я не знаю. Хотя могу поклясться, что этот теленок проглотил какое-то едкое ядовитое вещество.