О всех созданиях – больших и малых
Шрифт:
Я кивнул и отправился на вызовы в несколько ошарашенном состоянии. Впрочем, вскоре я забыл об этой стычке, и она совсем изгладилась бы из моей памяти, если бы неделю спустя мне не довелось снова увидеть мистера Бейли.
Его собачонка вновь лежала на столе в смотровой, и Зигфрид делал ей инъекцию. Я не стал мешать, а вернулся по коридору в приемную и принялся приводить в порядок еженедельник. День был летний, и между занавесками открытого окна я видел крыльцо и ступеньки.
Склоняясь
– Ну что же, мистер Бейли, – говорил Зигфрид, – я могу только подтвердить слова мистера Хэрриота. Боюсь, кашлять она будет до конца своих дней, но при ухудшениях приходите к нам.
– Хорошо, сэр. – Старик опустил руку в карман. – Скажите, пожалуйста, сколько с меня причитается?
– Причитается?.. Ах да, причитается… – Зигфрид откашлялся, словно на секунду утратил дар речи. Он поглядывал то на дворняжку, то на потрепанную одежду старика, а потом покосился на дом и произнес хриплым шепотом:
– Ничего не причитается, мистер Бейли.
– Но, мистер Фарнон, как же можно?..
– Ш-ш-ш! Ш-ш-ш! – Зигфрид тревожно замахал рукой на старика. – Ни слова больше. Я ничего не желаю об этом слушать.
Принудив мистера Бейли замолчать, он протянул ему внушительный мешочек и, настороженно оглядываясь через плечо, объяснил:
– Тут сотня таблеток М-Б. Ей они будут часто нужны, а потому возьмите про запас.
Я понял, что Зигфрид заметил прореху у колена, потому что он долго смотрел на нее, а потом сунул руку в карман.
– Погодите минутку.
Он извлек горсть самых разных предметов. Несколько монет скатилось с его ладони, пока он перебирал на ней ножницы, термометры, обрывки бечевки, ключи для открывания бутылок. В конце концов его поиски увенчались успехом и он ухватил банкноту.
– Вот фунт, – прошептал он и снова нервно зашипел на старика, когда тот попытался возражать.
Мистер Бейли понял, что спорить бесполезно, и спрятал бумажку в карман.
– Ну спасибо вам, мистер Фарнон. Я на это свожу свою хозяйку в Скарборо.
– Вот и хорошо, вот и молодец, – пробормотал Зигфрид, виновато косясь по сторонам. – Ну так до свидания.
Старик приподнял кепку и зашаркал по тротуару, тяжело передвигая ноги.
– Э-эй, погодите! – крикнул Зигфрид ему вслед. – В чем дело? Что у вас с ногами?
– Все ревматизм проклятый. Ну да помаленечку, полегонечку дойду.
– До муниципальных домов? – Зигфрид нерешительно потер подбородок. – Далековато… – Он последний раз воровато заглянул в коридор у себя за спиной, а потом указал пальцем. – Вон там моя машина, – шепнул он. – Забирайтесь в нее, я вас подвезу.
Иногда
Я сидел за обеденным столом, потирая и сгибая локоть. Зигфрид, увлеченно нарезавший жареную баранину, оторвался от своего занятия:
– Что у вас с рукой, Джеймс? Невралгия?
– Нет. Утром меня корова задела рогом. Прямо по косточке.
– Не повезло. А вы что, пытались ухватить ее за нос?
– Нет. Делал ей инъекцию.
Рука Зигфрида с куском предназначенной мне баранины замерла в воздухе.
– Инъекцию? С этого конца?
– Ну да. В шею.
– Вы делаете инъекции в шею?
– Конечно. А что?
– Да просто то, что, прошу извинения, место, по-моему, довольно дурацкое. Я всегда делаю инъекции в круп.
– Неужели? – Я положил себе пюре. – А чем плоха шея?
– Но вы же сами продемонстрировали – чем, не так ли? Ну, во-первых, от нее чертовски близко до рогов…
– Ну а от крупа чертовски близко до задних ног.
– Ну послушайте, Джеймс! Вы же прекрасно знаете, что после инъекции в круп коровы брыкаются крайне редко.
– Предположим. Но хватит и одного-единственного раза.
– Одного-единственного раза хватит и с рогами, а?
Я промолчал. Зигфрид полил соусом баранину, и мы принялись за еду. Но после первого же глотка он возобновил атаку:
– Во-вторых, круп обращен к проходу. А к шее вы должны протискиваться между коровами.
– Ну и что?
– Только то, что вам сдавят ребра и оттопчут ноги.
– Пусть так. – Я зачерпнул из миски зеленой фасоли. – Но ваш способ обещает немало шансов получить в лицо залп коровьего навоза.
– Чепуха, Джеймс, вы просто подыскиваете оправдания! – Он с яростью принялся кромсать свою баранину.
– Вовсе нет, – возразил я. – Просто таково мое убеждение. А вы не выдвинули ни единого веского аргумента против шеи.
– Ни единого? Да я могу привести их сколько угодно! Хотя бы то, что инъекция в шею болезненней.
– А круп легче инфицируется, – отпарировал я.
– Мускулатура шеи бывает очень тонкой, – огрызнулся Зигфрид. – Там нет удобной мышечной подушки, куда втыкать иглу.
– Зато и хвоста нет, – огрызнулся я в свою очередь.
– Хвоста? Да о чем вы говорите?
– О хвосте. Хорошо, если есть кому его держать, чтобы он не хлестал почем зря.
Зигфрид быстро прожевал мясо.
– Хлестал? Господи помилуй, ну при чем здесь это?
– Очень даже при том, – ответил я. – Возможно, вам нравится, когда вас бьют по физиономии вонючим хвостом, но я этого не люблю.
Наступила пауза. Мы оба тяжело дышали. Затем Зигфрид произнес зловеще спокойным голосом: