О, я от призраков больна
Шрифт:
— Уехал, — ответил он, нахмурившись. — Он и фрау Ричардсон отправились в деревню.
Фрау Ричардсон? Синтия? В деревню?
Я едва могла поверить своим ушам. Окинула взглядом вестибюль и увидела, что Синтии Ричардсон нигде нет.
— Они настояли, — сказал Дитер. — Через пару часов должна состояться рождественская служба.
— Но половина прихода здесь! — удивилась я. — Какой в этом смысл?
— Но остальные в Бишоп-Лейси, — возразил Дитер, разводя руками. —
— Инспектор слетит с катушек, — сказала я.
— Правда? — поинтересовался голос за моей спиной.
Нет необходимости говорить, что это был инспектор Хьюитт. Рядом стоял детектив-сержант Грейвс.
— И что заставит меня, как ты выразилась, слететь с катушек?
Мой разум быстро перебрал возможности и увидел, что выхода нет.
— Викарий, — ответила я. — Он и его жена отправились в Святого Танкреда. Канун Рождества.
Чистая правда, и, поскольку вряд ли это государственная тайна, меня нельзя обвинить в болтовне.
— Давно? — спросил инспектор.
— Думаю, нет. Не больше пяти минут назад, наверное. Дитер может уточнить.
— Их надо немедленно вернуть назад, — сказал инспектор. — Сержант Грейвс?
— Сэр?
— Попробуйте перехватить их. У них фора, но вы моложе и в лучшей форме, полагаю.
— Да, сэр, — сказал сержант Грейвс, и внезапно ямочки на его щеках придали ему вид застенчивого школьника.
— Скажи им, что, пока мы делаем все возможное, чтобы ускорить процесс, мои приказы нельзя нарушать.
Как умно, подумала я: сочувствие с колкостью в хвосте.
— А теперь, мисс де Люс, — продолжил он, — если не возражаете, мы начнем с вас.
— Самые младшие свидетели в первую очередь? — мило поинтересовалась я.
— Необязательно, — сказал инспектор Хьюитт.
14
К моему удивлению, инспектор предложил провести допрос в химической лаборатории.
«Где нас не потревожат» — так он сказал.
Это не первый его визит в мою святая святых: он был здесь во время дела Горация Бонепенни и назвал лабораторию «невероятной».
На этот раз, уделив Йорику, скелету на шарнирах, подаренному дядюшке Тару натуралистом Фрэнком Букландом, лишь беглый взгляд, инспектор уселся на высокую табуретку, поставил ногу на перекладину и извлек записную книжку.
— В котором часу ты обнаружила тело мисс Уиверн? — спросил он, переходя к делу без вежливого вступления.
— Не могу
Он сидел, занеся свой «биро» над страницей.
— Это важно, — заметил он. — На самом деле это решающий момент.
— Сколько времени длится сцена на балконе в «Ромео и Джульетте»? — спросила я.
Он, похоже, был захвачен врасплох.
— В саду Капулетти? Точно не знаю. Не больше десяти минут, полагаю.
— Это было дольше, — сказала я. — Они поздно начали, а потом…
— Да?
— Потом было это дело с Гилом Кроуфордом.
Я полагала, что кто-то его проинформировал об этом, но по тому, как он сжал «биро», поняла, что нет.
— Расскажи мне своими словами, — промолвил он, и я рассказала: о том, как прожектор не включился, чтобы высветить Филлис Уиверн при первом появлении… о том, как она спустилась с импровизированного балкона… подошла к лесам… вскарабкалась вверх в темноте… дала пощечину Гилу Кроуфорду.
Все это вылилось из меня, и я удивилась своему сдерживаемому до сих пор возмущению. К тому времени, как я закончила, я была на грани слез.
— Весьма печально, — заметил инспектор. — Какова была твоя реакция — в тот момент?
Мой ответ меня шокировал.
— Я хотела ее убить, — сказала я.
Мы сидели в молчании, показавшемся вечностью, но на самом деле, вероятно, прошло не больше десяти секунд.
— Вы запишете об этом в записную книжку? — наконец поинтересовалась я.
— Нет, — сказал он другим, более мягким голосом. — Это был скорее личный вопрос.
Слишком хорошая возможность, чтобы упустить ее. Вот наконец шанс облегчить боль, которая тревожит мою совесть с того ужасного октябрьского дня.
— Простите меня! — выпалила я. — Я не хотела… Антигона… ваша жена…
Он закрыл блокнот.
— Флавия… — произнес он.
— Это было ужасно с моей стороны, — продолжила я. — Я сказала не подумав. Антигона, миссис Хьюитт имею в виду, должно быть, так разочарована во мне.
Я слышала, как мой голос звенит у меня в ушах.
«Почему у вас с инспектором Хьюиттом нет детей? Наверняка вы можете себе это позволить на зарплату инспектора?»
Это должно было прозвучать легко, почти шутливо.
Меня воодушевили ее присутствие, красота и, вероятно, химия слишком большого количества сахара в слишком большом количестве пирожных. Я объелась.
Я сидела и радостно смотрела на нее, словно какой-нибудь лондонский щеголь, только что сказавший превосходную шутку и ожидающий, пока ее поймут все в комнате.
«Наверняка вы можете себе это позволить на зарплату инспектора?»
Я чуть не произнесла это снова.
«Мы потеряли троих», — ответила Антигона Хьюитт с бесконечным горем в голосе, взяв мужа за руку.