О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов

Лаэртский Диоген

Также и Тимон, говоря о Платоне, пишет:

Был Широчайший водителем всех – речистых глашатай,Сладкоголосый, подобно цикадам, которые в рощеУ Гекадема поют, испуская лилейные звуки.

«Гекадемией» (через «Ге») назывался прежде и сам гимнасий.

Был наш философ дружен и с Исократом; Праксифан описывает, как они разговаривали о поэтах, когда Исократ приехал в гости к Платону в его имение.

В походах он участвовал трижды (говорит Аристоксен): один раз – на Танагру, другой – на Коринф, третий – к Делию, где весьма отличился.

Он соединил учения Гераклита, Пифагора и Сократа: о чувственно воспринимаемом он рассуждал по Гераклиту, об умопостигаемом – по Пифагору, а об общественном – по Сократу. Диону в Сицилии он поручил купить у Филолая три пифагорейские книги за сто мин (так говорит Сатир и некоторые другие) – достатком для этого он располагал, потому что от Дионисия он получил более 80 талантов (о чем пишет и Онетор в книге под

заглавием «Наживаться ли мудрецу?»).

Многим он воспользовался и у Эпихарма, сочинителя комедий, переписав у него немалые части, – так утверждает Алким в четырех книгах «К Аминту» [253] . В книге он пишет: «Очевидным представляется, что Платон многое говорит, следуя Эпихарму. Рассмотрим это. Платон утверждает, что чувственно воспринимаемое никогда не пребывает в своем качестве и количестве, но постоянно течет и меняется – словно отнимаешь число от того, что не имеет ни равенства, ни определенности, ни количества, ни качества [254] . Таково все, в чем становление вечно, а сущности нет. И только умопостигаемое не знает ни убыли, ни прибыли: природе вечного приходится быть всегда подобной и тождественной самой себе. Так вот, Эпихарм о чувственно воспринимаемом и об умопостигаемом ясно сказал так:

253

Пространно выписанное Диогеном Лаэртским сочинение Алкима, по-видимому, имело целью подчеркнуть преемственную связь Платона с пифагорейством, к которому принадлежал Эпихарм.

254

Платон. Государство VII 524 а – 525.

– Но ведь боги были вечно, ни на миг не отсутствуя,Всё всегда таково, как ныне, одним и тем же держится!– Что же, молвят, будто Хаос первым возник из всех богов?– Вздор! ведь и не из чего было возникнуть первовозникшему!– Значит, первого не было вовсе? – И второго не было!Все, о чем мы здесь толкуем, спокон веку таково!..… – Ну а если к четному числу или нечетномуМы прибавим или отнимем единичку-камушек, —Разве число останется тем же? – Ясно, что изменится.– Ну а если к мерке в локоть мы прибавим хоть чуть-чутьИли хоть чуть-чуть отнимем из того, что было в ней, —Разве она останется прежней? – Нет, никоим образом.– Меж людьми мы видим то же: толстеет один, худеет другой,Так все время, так все время люди изменяются.А то, что меняется по природе, не застывая ни на миг,Непременно будет отличным от неизмененного.Вчера мы – одни, сегодня – другие, завтра будем третьими,Но никогда не одни и те же – уж таков порядок вещей.

Далее Алким пишет так: «Мудрецы говорят, что душа одни вещи воспринимает посредством тела – например, зрением или слухом, а другие улавливает сама по себе, без посредства тела: поэтому одни существующие предметы чувственно воспринимаемы, а другие – умопостигаемы. Оттого и Платон говорит [255] : кто хочет познать начала всего, тому следует: во-первых, различить идеи сами по себе – например, подобие, единство, множество, величину, состояние, движение; во-вторых, положить в основу идеи, существующие сами по себе, – красоту, благо, справедливость и тому подобное; в-третьих, познать те из идей, которые существуют по соотношению друг с другом, – например, знание, величину или власть. (При этом надобно помнить: вещи, которые при нас, причастны иным и соименны с иными – так, справедливым зовется то, что причастно справедливости; прекрасным то, что причастно красоте.) Все идеи вечны, умственны и чужды страдания. Потому и говорит Платон [256] , что идеи в природе занимают место образцов, а все остальное сходствует с ними, будучи их подобием. Так вот, о благе и об идеях Эпихарм говорит так:

255

Пересказываются положения Платона: «Феэтет» 181 bd; «Парменид» 129 d – 130 с; 133 с – 134 а; «Законы» XII, 965 bc; «Федон» 100 d и далее; «Тимей» 52 а, 39 a.

256

Платон. Парменид 132 d.

– Скажи, игра на флейте – это дело? – Да.– Игра на флейте – это человек? – О, нет.– Ну а флейтист – он кто такой, по-твоему?Он человек? – Ну да. – Тогда попробуй-каИ о добре судить таким же образом.Добро само есть дело: кто учен добру,Сам делается добрым в силу этого —Как и флейтист есть тот, кто флейте выучен,Плясун – кто пляске, венцеплет – венки плести,Какое ремесло бы ни усвоил ты —Не ремесло ты все же, а ремесленник.

Платон в своем учении об идеях говорит так [257] : идеи присутствуют во всем, что есть, – ведь существует память, память бывает лишь о вещах покоящихся и пребывающих, а пребывают лишь идеи, и ничто другое. Как бы иначе выжили живые существа, говорит он, если бы они не были приспособлены к идеям и если бы именно для этого природа не наделила их умом? Однако животные помнят о сходстве, помнят, на что похожа пища, какая для них существует, и тем самым показывают, что наблюдение сходства врождено всем животным. Точно так же они воспринимают и животных своей породы. А как об этом пишет Эпихарм?

257

Платон. Федон 96 b.

Любезный! Нет на всех единой мудрости,Но есть во всем живом свое понятие.Взгляни, прошу, попристальней на курицу —Она цыплят живыми не родит на свет,Но греет их, пока не оживут они.Одной природе эта мудрость ведома:Она сама же у себя же учится.

И еще:

Такой наш разговор не удивителен —Всегда себе мы сами очень нравимсяИ кажемся красавцами – не так же лиОсел ослу, свинья свинье и бык быкуИ пес другому псу прекрасным кажется?

Все это и иное подобное твердит Алким на протяжении четырех книг, указывая, сколько полезного почерпнул из Эпихарма Платон. Да и сам Эпихарм сознавал свою мудрость – это понятно из следующих строк, где он предвещает себе соревнователя:

Так я думаю, и это ясно мне доподлинно,Что слова мои кому-то в будущем припомнятся:Он возьмет, освободит их от размера строгого,Облечет их в багряницу, пестрой речью шитую,И пред ним, непобедимым, лягут победимые.

Как кажется, Платон первым привез в Афины также и книги мимографа Софрона и подражал ему в изображении характеров [258] ; книги эти были найдены у него в изголовье.

В Сицилию он плавал трижды. В первый раз – затем, чтобы посмотреть на остров и на вулканы; тиранн Дионисий, сын Гермократа, заставил его жить при себе, но Платон его оскорбил своими рассуждениями о тираннической власти, сказав, что не все то к лучшему, что на пользу лишь тиранну, если тиранн не отличается добродетелью. «Ты болтаешь, как старик», – в гневе сказал ему Дионисий; «А ты как тиранн», – ответил Платон. Разгневанный тиранн хотел поначалу его казнить, но Дион и Аристомен отговорили его, и он выдал Платона спартанцу Поллиду, как раз в это время прибывшему с посольством, чтобы тот продал философа в рабство.

258

Т. е. в своих философских диалогах он использовал опыт комедийных диалогов Софрона.

Поллид увез его на Эгину и вывел на продажу. Хармандр, сын Хармандрида, тотчас обвинил его в смертном преступлении против эгинского закона, по которому первый афинянин, ступивший на их остров, подлежит казни без суда [259] . (Закон этот был внесен самим Хармандром, как сообщает Фаворин в «Разнообразном повествовании».) Но когда кто-то сказал, хоть и в шутку, что этот ступивший – философ, суд его оправдал. А другие передают, что его доставили под стражей в народное собрание, но он не произнес ни слова, готовый принять все, что его ждет; и тогда было постановлено не казнить его, а продать в рабство как военнопленного. Выкупил его за двадцать мин (по иным сведениям, за тридцать) случайно оказавшийся там Анникерид Киренский и препроводил в Афины к его друзьям. Те немедленно выслали Анникериду деньги, но он их отверг, заявив, что не одни друзья вправе заботиться о Платоне. Впрочем, некоторые говорят, будто деньги выслал Дион; но Анникерид не взял их себе, а купил на них Платону садик в Академии. А о Поллиде говорят, будто он потерпел поражение от Хабрия и потом утонул при Гелике [260] – так божество отомстило за философа (об этом пишет и Фаворин в I книге «Записок»). Дионисий на этом не успокоился: узнав, что случилось, он послал к Платону с просьбой не говорить о нем дурного; но Платон ответил, что ему недосуг даже помнить о Дионисии.

259

Эгина в это время участвовала в Коринфской войне на стороне, враждебной Афинам.

260

В 372 г. до н. э., когда спартанские корабли погибли при волнении моря после землетрясения у берегов Ахайи.