Об имитационно-провокационной деятельности
Шрифт:
Жизнь рядовых членов КПСС от прочих «простых людей» отличалась одним: они читали такого рода «научно-популярщину» не добровольно, а в обязательном порядке, поскольку были охвачены системой партийной учебы.
Если на гражданке её проводили выдвиженцы из среды коллективов, и потому она не была бюрократически формальной, то в Вооруженных силах, МВД, КГБ СССР её с усердием, достойным лучшего применения, проводили политработники-профессионалы — выпускники специальных высших политических училищ каждого из ведомств. Профессионалы-политработники в своем большинстве единственно, что умели делать, так это произносить речи и писать статьи, заведомо соответствующие мнению «по текущему моменту» вышестоящего партийного руководства. И политработники, у которых просто не было иных обязанностей, профессионально «доставали» партийной и комсомольской “учебой” весь личный состав [153].
Но в любом варианте ежегодные учебно-методические планы партийной учебы были разработаны «профессионалами», которые знали содержание 55 томов ПСС В.И.Ленина и 50 томов собрания сочинений К.Маркса и Ф.Энгельса и прочитали от начала и до конца если не все, то наиболее употребительные в каждую эпоху работы «классиков марксизма-ленинизма».
Учебно-методические планы партийной учебы содержали список тем, к каждой из которых были даны указатели страниц 55-томной и 50-томной «сокровищниц мудрости», где «классики марксизма-ленинизма» что-нибудь да высказали по рассматриваемому вопросу, почти на столетие «предвосхищая» решения XX-какого-то съезда КПСС или очередного пленума ЦК. Как правило, в системе партийной учебы эти выборочные фрагменты предлагалось законспектировать. На тех, кто целенаправленно читал от начала до конца толстые работы «классиков марксизма-ленинизма», а также читал публиковавшиеся в СССР небольшими тиражами работы зарубежных философов домарксистского прошлого [154], рядовые партийцы большей частью смотрели как на юродивых, людей «не от мира сего»; а руководители партийных организаций и комитетов разного уровня, политработники-«профессионалы» их, мягко говоря, недолюбливали, поскольку постоянно ожидали от них какого-нибудь подвоха, квалифицируемого ими как «подрыв линии партии».
То, что система партийной учебы обязывала читать и конспектировать исключительно «отрывки в заданную тему», но не требовала прочитывать от начала до конца то или иное произведение классиков, а тем более избегала обсуждения произведений в целом, — было не недосмотром и не ошибкой. Она этому препятствовала целенаправленно, принуждая миллионы рядовых партийцев терять время в калейдоскопическом конспектировании. Она была построена так потому, что в работах К.Маркса, Ф.Энгельса, В.И.Ленина, Мао Цзе-Дуна — даже при имитационно-провокационном характере марксизма в целом — есть много такого, что обличало партийно-государственную “элиту” СССР как буржуазно-националистических перерожденцев [155], только прикрывающих лозунгами социализма и социальной справедливости свои паразитические эксплуататорские интересы и кланово-мафиозную организованность.
И если бы не избирательно-калейдоскопический характер изучения и конспектирования работ «классиков», то при изучении в системе даже той партийной учебы работ «классиков марксизма-ленинизма» от начала до конца — неизбежно множество рядовых партийцев преодолели ли бы марксизм и поднялись до иного миропонимания, обеспечивающего концептуальную властность множества рядовых членов партии [156], повседневно трудящихся на своих рабочих местах вне партийного аппарата «освобождённых» [157] профессионалов-партийцев. И это бы обеспечило со временем концептуальную властность Политбюро и ЦК КПСС, но… не на основе марксизма или возврата к исторически сложившемуся православию, допустившему марксизм в Россию.
Однако этого не произошло. И в годы перестройки и последующих реформ броские лозунги были легко отброшены, а партийно-государственная “элита” — члены КПСС за редчайшим исключением — показала свое истинное мурло паразита-эксплуататора. Искренние же сторонники социализма как общества без паразитизма меньшинства на большинстве — читатели «научно-популярных» брошюрок на тему «учение Маркса всесильно, потому что оно верно» — оказались ободранными как липка вместе с остальным населением СССР по причине того, что в построенной таким образом системе партийной учебы они не освоили знаний и навыков, которые позволили бы им стать и быть концептуально властными, что придало бы перестройке и реформам качественно иной характер.
Беспартийная часть трудящего населения СССР — та, которая не была опьянена социально-экономическими преобразованиями демократизаторов, — сразу же после краха государственности СССР выразила свое отношение к концептуальному безвластию рядовых членов КПСС (хотя и не знала таких слов, как «концептуальная власть»): вас, «коммуняк», перевешать надо за то, что вы отдали власть дермократам.
Но и согласным с таким подходом невозможно не задать вопроса: А вы сами-то где были, чем занимались? На чужом горбу в рай хотели въехать, да не получилось? И поделом…
Концепция же общественной безопасности в Богодержавии не предусматривает места для действия такого рода алгоритма порождения и поддержания культовой пары «эзотеризм — экзотеризм» по умолчанию (в форме многотомья «основоположников» и «классиков» — для «профессионалов», и сборников выдержек из работ «основоположников» и «классиков» — для «системы партийной учебы» и студентов вузов).
4 — 16 февраля 2001 г.
Ещё один способ насаждения пары «эзотеризм — экзотеризм» представляет собой явно выраженные идиотизм и манию величия. Когда некоторые из числа противников Концепции пришли к осознанию того факта, что её материалы вовсе не имитация высокой науки и не графоманство сумасшедших, что Концепция это — отрицание толпо-“элитаризма” всерьёз, раз и навсегда, то на основе сплетен и домыслов в обществе стала распространяться тенденция:
Изустно-доверительно как особо доверяемую тайну, или публично (в том числе и письменно) приписывать тем или иным живым, мертвым и вымышленным людям полное авторство тех или иных работ ВП СССР или соучастие в их разработке.
Некоторые интеллектуалы, сталкиваясь с такого рода приписками их авторству работ ВП СССР, значительно молчали и «надували щёки». Другие, сами включали работы ВП СССР в список своих «научных трудов», притязая на получение ученых степеней и званий во всевозможных академиях и университетах.
И многие из тех, кто сталкивается с материалами Концепции, верили и верят этим идиотским притязаниям и возведению напраслины вопреки ясно и однозначно понимаемому © Copyriht’у, сопровождающему каждую книжную публикацию ВП СССР и присутствующему на сайтах: www.dotu.ru, www.kpe.ru, www.mera.com.ru, www.vodaspb.ru. Многие из тех, кто сталкивается с материалами Концепции, верили и верят этим идиотским россказням и притязаниям вопреки тому, что позиция ВП СССР по вопросу об анонимности публикаций была оглашена еще в 1994 г. в “Вопросах митрополиту Иоанну и иерархии Русской православной церкви”:
«Человек в нашей больной цивилизации несовершенен. Поэтому возникновение культа личности, имеющей даже реальные заслуги перед обществом, для каждого внимающего этому культу, есть возникновение культа греховной отягощённости личности, в отношении которой тем или иным образом возникает культ. Дабы избежать бездумной подчиненности по Бог весть как сложившемуся или преднамеренно созданному авторитету тех или иных личностей, дабы избежать невнимательности при рассмотрении мнений “не-авторитетов”, при письменном высказывании взглядов по проблематике концептуальной власти и другим социологическим темам, у нас принята анонимность. На наш взгляд, анонимность высказываний должна снимать предубежденность, дабы каждый добровольно думающий воспринимал прочитанное по совести своей и мог исправить ошибки без психологического давления имен тех, чьи мнения он привык воспринимать как неусомнительно авторитетные. Народу, обществу людей важен результат дела, а не человеческие персоны, его осуществившие: если дело доброе, то от сотворившего его не убудет, а если злое, то от Божьего воздаяния никто не укроется, если бы даже кто и захотел. Высказав это, просим не воспринимать как обиду или недоверие анонимность этого письма; тем более, что реально анонимность исчезает только после личного общения, даже если под письмами стоят подписи и печати» (“Вопросы митрополиту Иоанну и иерархии Русской православной церкви”, 4-й абзац текста).