Об имитационно-провокационной деятельности
Шрифт:
Иными словами, нравится это кому или нет, но стиль подачи материалов ВП СССР обусловлен господствующими в нашем обществе мировоззрением и миропониманием, а не только личностными особенностями культуры мироощущения, культуры мышления, культуры устной и письменной речи участников .
В частности, с непониманием даже заинтересованными лицами существа дела на основе краткого изложения — ВП СССР столкнулся сразу же при начале свой публичной деятельности. Ниже, отделив звёздочками от текста настоящей работы, мы приводим выдержку из работы 1998 г. “О нашей деятельности, как мы её понимаем”, которая показывает, по какой причине мы перешли к обеспечению самодостаточности всякой публикуемой работы для понимания всей затронутой в ней проблематики [163] и поддерживаем этот принцип, жертвуя тиражами, наращивание которых казалось бы позволяет охватить большее число сограждан, но… исключительно калейдоскопом разрозненных мнений, вырванных из мозаичной целостности Концепции общественной безопасности, ставя читателя — достаточно часто не готового к этому — перед задачей самостоятельно сложить мозаику его мировоззрения.
В журнале “Молодая гвардия”, № 2, 1990 г. была опубликована статья “Концептуальная власть: миф или реальность”, в которой всё в общем-то было сказано на 5 страницах текста. И на наш взгляд, для общества думающих людей той публикации было бы вполне достаточно, чтобы в короткие сроки изменить его жизнь без общественно-экономических потрясений. Однако из публикации выяснилось, что редакция посчитала себя более знающей и понимающей, чем авторы: редакционные гуманитарии без тени сомнения, заглянув не в тот словарь, везде “исправили” термин «предиктор» на бессмысленный в контексте данной статьи термин «предикатор», извратили смысл кое-каких предложений [164] и изменили номер Директивы СНБ США 20/1 от 18.08.1948 г., легшей в основу западных планов разрушения и перестройки СССР. Читающая публика статью быстро “пробежала” и быстро забыла. Никакой деятельной концептуально властной реакции не последовало несмотря на тираж в 700.000 экз. и распространение журнала преимущественно в «патриотически обеспокоенной» уже в те годы среде, оказавшейся по сути дела собранием благонамеренных, но недееспособных интеллектуальных иждивенцев, лишенных самодисциплины и свободы воли.
Речь идет об отношении основной статистической массы, а не об исключениях, попадающих в “хвосты” статистических распределений. Такое отношение основной статистической массы привело нас к пониманию того, что обществу в целом предстоит длительный период освоения принципиально новых (концептуальных) знаний и их адресного распространения в различных социальных слоях, и в первую очередь, — среди тех, кто по своей инициативе обращался к нам ранее за информационной поддержкой в концептуальной деятельности.
Восприятие же содержания работ, как показывает наш опыт, мало зависит от формы изложения, но в большей степени обусловлено реальной нравственностью и строем психики читателя к тому моменту, когда он с ними сталкивается:
“Мёртвая вода”, умышленно написанная во властном тоне и изначально адресованная государственной и научной “элите” СССР — неприемлема для очень многих даже из тех, кто не состоялся в качестве “элиты”;
“Вопросы митрополиту Иоанну и иерархии Русской Православной Церкви”, написанные с полным уважением и доверием к собеседнику — также неприемлемы для очень многих, кто хотел бы в лице традиционного православия видеть “доброго пастыря” русского народа и духовную основу многонационального государства, чьи народы исповедуют различные вероучения.
Множества тех, кому неприемлемы обе работы в общем-то совпадают. Но, если в случае “Мертвой воды” неприемлющие её большей частью объясняют свое неприятие ссылками на “безапелляционный” стиль изложения, то в случае “Вопросов… иерархии Русской Православной Церкви” неприемлющие просто впадают в бессмысленную истерику и ничего не возражают по существу (разве, что сообщают: “Вопросы…” несовместимы с традиционным православием, что нам и без их истерик известно с начала написания этой работы); но редко кто из неприемлющих после этого всё же задумывается о роли церкви в судьбах народов России; и уж совсем никто не возразил по существу, показав ошибочность и ложность высказанных в них мнений.
Первоначально мы были несколько удивлены тем, что “Вопросы (…) иерархии…” вызывают истерику неприятия у представителей марксистских партий, хотя те ранее провозглашали, что “религия — опиум для народа”. Впоследствии оказалось, что и “Краткий курс…”, в котором изложена теория подобия многоотраслевых производственно потребительских систем, метрологически состоятельная математическая модель, теория социалистической экономики и перехода к коммунизму, также оказалась неприемлема для партий, называющим себя “коммунистическими”, поскольку, как выяснилось, они прежде всего бездумно привержены марксизму, а лозунгами справедливости просто морочат народу головы, одновременно прислуживая заправилам мира, стремящимся несправедливость осуществить более изощренными средствами, по какой причине реальные знания о социологии, истории, экономике всем “коммунистическим” партийным структурам — прямая помеха в их гнусной деятельности.
Но кроме чисто нравственной неприемлемости [165] наших работ для многих препятствием к их освоению является ещё и «лень ума», которая в различных социальных слоях общества проявляется по-разному. Среди тех, кто причисляет себя к управленческой “элите” лень ума отражена в типичном диалоге примерно такого содержания:
— Очень сложно написано, это не будет понято простыми людьми.
— А вы, лично вы, поняли всё или можете конкретно показать, что непонятно?
— Ну, у меня-то два высших образования, я кандидат (доктор) таких-то наук, а простому человеку это не под силу. Нужно упрощенное не “наукообразное” изложение концепции, которая в короткие сроки стала бы доступной широким массам. (По умолчанию: а я буду вождем и лидером таких масс, которые и поднимут меня на вершину власти).
Концепция общественной безопасности (“Мёртвая Вода”) не лифт, который должен вознести вас на вершину власти, где, как было всегда раньше, вас будет ждать роскошный “пир бессмертных”. “Мёртвая Вода” — всего лишь “инструкция по альпинизму” и мы не можем вам дать гарантии, что вы первыми подниметесь на эту вершину [166]. С “элитой” (в вашем понимании) покончено, а “альпинистов”, подобных вам, а также способных подняться вверх без ваших санкций, сегодня достаточно.
(…)
Как показывает наш опыт, есть три рубежа, без преодоления которых войти в концептуальную деятельность не удается:
· Освоение понятийного и терминологического аппарата достаточно общей теории управления, поскольку он является наиболее эффективным средством для обеспечения взаимопонимания специалистов частных отраслей знания тем более, если каждый из них осознанно принимает на себя глобальную ответственность и выходит со своими ограниченными знаниями и навыками в область общей для всех социологии, или по-русски жизнеречения. Достаточно общая теория управления в наиболее приемлемом для нас к настоящему времени виде изложена в “Мёртвой воде” в редакции 1998 г. [167]
· Освоение культуры мышления на основе признания категорий триединства материи-информации-меры изначальными понятийными категориями. Бездумно складывающаяся в нынешней цивилизации личностная культура мышления, господствующая в обществе, основывается на первичности категорий материя, пространство, время, дух (хотя временами, как марксизм, забывает о духе). Из этого четырехкомпонентного коктейля (ему поклонялись еще в древнем Египте под именем четырехипостасного Амуна, равно библейского Аминя: Апокалипсис 3:14), вырастает тип мировоззрения, при котором смещение понятий человека относительно объективных разнокачественностей и их упорядоченности ведет к ошибкам и ущербу в жизни и в разного рода деятельности. От продолжающегося бездумного поклонения египетскому четырехипостасному Амуну и проистекают многие «парадоксы» современных физических теорий, которых нет и в помине при мышлении на основе признания первичности триединства материи-информации-меры. Мера — она же Божье Предопределение. Эти вопросы рассмотрены в “Мёртвой воде” и в работе “К Богодержавию…” [168]