Об истине и зверях
Шрифт:
Даже если бы у Винн не было ее самодельной карты, они вряд ли могли бы пропустить проход Скользнувшего Зуба. А в самом проходе она и вовсе стала ненужной: они просто двигались на юг, зажатые высокими горными хребтами с обеих сторон.
Никто, казалось, больше не пользовался этим проходом. Дорога была узкой, скорее тропа. Их путь иногда прерывался завалами, огромными валунами или тем, что приходилось искать подходящее место, чтобы пересечь широкие ручьи. В конечном счете, этот маршрут приведет их к северной стороне хребта Резака Неба. Через километры и километры
Они приближались к концу прохода.
Отползя к спинке скамьи фургона, Винн огляделась, надеясь увидеть, как возвращаются Чейн и Тень. Но она никого не увидела, и ее мысли вернулись к предыдущему утру.
Вскоре после наступления сумерек поднялся ветер, обрушиваясь на стены прохода. Буря была так сильна, что фургон бросало из стороны в сторону, и вдобавок их начал забрасывать дождь. Потом дождь превратился в град.
Чейн нашёл каменный выступ у подветренного склона и завел фургон под него. Они потеряли часть ночи и следующий день, но были благодарны за любое укрытие. После того, как компаньоны Винн заснули, она не спала, прислушиваясь к шуму дождя, пока его речитатив не стих. Тогда она вышла наружу при свете дня, чтобы увидеть то, что лежало впереди.
Укрытые туманом расстояния, впереди высились пики хребта Резака Неба. Она знала, что эти горы настолько большие, что сейчас ещё трудно судить, как далеко до них. Наконец, она свернулась калачиком рядом с Тенью на их стороне фургона и проспала остальную часть дня.
Теперь она проснулась одна в темноте.
— Тень? — с сомнением позвала она.
Собака не ответила. Спрыгнув на землю, Винн нашла горшки и кастрюли, уже разложенные около тлеющего походного костра, а обе лошади шумно жевали овес из своих ведер. Она, потягиваясь, направилась к огню, и эти движения проявили запах ее одежды.
Винн наморщила нос, когда взяла заварной чайник. Она не могла уже припомнить, когда у нее в последний раз была приличная ванна.
Чейн и Тень взяли в привычку охотиться вместе. Здешняя природа не отличалась изобилием, но Винн знала, что они должны скоро вернуться. Она должна была быть благодарной, но она с большим нетерпением ждала не их, и их добычу — хотя бы зайца. Это все, что они оказались способны поймать в самый первый раз. Она тогда добавила зелень, помидоры, чечевицу, сельдерей и немного лука и сделала отменное рагу.
Она вернулась к мешкам в задней части фургона и порылась в них. Все дыни давно уже были съедены, хотя все еще оставались маленькие кислые яблоки и вяленое мясо. Она хранила их до того, как они войдут в места, где ничего другого не будет. Вытащив ещё один мешок, она нашла последние картофелины и несколько мягких морковок. Может, ей по-быстрому сделать суп?
Винн остановилась над костром, задумавшись.
Он горел, а лошади были накормлены. Красная Руда не был охотником, поэтому он обычно искал дрова. Он уже вернулся и был где-то здесь? Наклонившись, она посмотрела под фургоном.
Обычно он отдыхал там, но сейчас его там не было. Выпрямившись, она огляделась и тут уловила вспышку
— Красная Руда, — позвала она. — Что ты делаешь?
Он не отвечал. Она заметила, что он держит факел высоко над головой, но колебалась, не будучи уверенной, что стоит оставаться с ним наедине. Любопытство взяло верх, когда он начал подниматься выше, и она помчалась по склону и взобралась по нему, чтобы следовать за ним.
— Что… ты… — она задыхалась, приближаясь к нему, когда он достиг вершины склона. — Что ты делаешь?
Он пах не лучше неё. Сосредоточенная напряжённость застыла на его лице.
— Вершина выглядит неправильно, — рассеянно сказал он, даже не посмотрев на нее. — Это не естественного происхождения… как и выше.
Винн проследила за его пристальным взглядом.
Навес неровного выступа, который они видели снизу, действительно имел очень ровную вершину. В свете факела она разобрала груду огромных камней около ее наружного конца. Она все еще смотрела, а Красная Руда уже направился к неестественной площадке.
Чейн шёл в нескольких шагах позади Тени, пока они возвращались в лагерь. Хотя он нес большого зайца, результат успешной охоты, ему было жаль, что они не смогли найти ничего другого в этой дикой скалистой местности. Винн никогда не жаловалась, но он знал, что она, скорее всего, мечтает о чечевичной похлёбке.
Ручьи и речушки давали воду. Некоторые были достаточно большими, чтобы в них водилась рыба, и тогда он старался наловить её. Винн обычно старалась пополнить продовольствие и двигаться дальше как можно скорее. Он и Тень могли добыть здесь из еды только крапчатого кролика или куропатку, если её удавалось застать спящей.
Чейн шел в привычном темпе, когда Тень внезапно остановилась. Ее уши встали торчком, и он сначала подумал, что она заблудилась.
Но Тень никогда не плутала.
Он проследил за ее взглядом к подножию хилой сосны ниже по склону. Там лежал мёртвый олень, и Чейн обошёл Тень, чтобы осмотреть их находку.
Когда их припасы были в достатке, он пополнял свои запасы жизни из чаши, отлавливая оленей или диких копытных. Он не видел ни одного уже почти месяц. Животное такого размера обеспечило бы их едой в течение некоторого времени, а оленина внесла бы долгожданное разнообразие в рацион его спутников. Но сколько времени прошло с тех пор, как животное умерло? Мясо еще безопасно есть?
Тень тихо заворчала.
— Что? — спросил он, будто ожидая ответа.
Она стояла там, где он оставил ее, и не приближалась к туше.
Чейн опустился на колени и обнаружил, что туша была все еще теплой на ощупь. Это дало ему надежду, что мясо еще не испортилось, но он почувствовал кости сквозь кожу. Он не мог ничего ясно разглядеть и за задние ноги вытащил оленя под лунный свет. Туша почти ничего не весила.
Как только Чейн смог осмотреть ее, он почувствовал разочарование.