Обелиск для фуфлыжника
Шрифт:
Другая картинка – товарищеская встреча с воспитанниками школы «Сэн-э». Спарринги ведутся в полуконтакт [56] . На татами Соболев и высокий жилистый сэнэец. Соболев напористо атакует, противник с трудом защищается.
– Давай, Антошка, лупи «балерину»! [57] – азартно кричит Елкин. – Он твой! Твой! Молодец!
Ступня Соболева попадает в солнечное сплетение сэнэйца. Захлебнувшись воздухом, тот опускается на пол.
– Чистая победа, – громогласно торжествует Сергей Игнатьевич. – Я доволен тобой, Антон...
56
В
57
Представителей школы «Сэн-э» дразнили «балеринами» за то, что они чрезвычайно любили показуху и наибольшее внимание уделяли не эффективности приемов, а внешней красоте исполнения стоек, ударов и передвижений.
Соболь встряхнул головой, проглотил тугой комок в горле и закурил сигарету. Пальцы мелко подрагивали. Послышался приближающийся шум мотора.
– Едут, – радостно сказал Корнилов.
– Я не глухой! – Антон окинул Белогвардейца недобрым взглядом. «Подросло, блин, поколение, – зло подумал он. – Человека убить – раз плюнуть. Правда, в отличие от меня, у Генки нет оснований жалеть Серегу, но все равно. Слишком уж доволен, паршивец! Не годится так».
На поляну плавно вкатил черный «БМВ». Открылась задняя дверца. Первым из машины вылез Сивка-Бурка, затем со сдавленным стоном (очевидно, получив болезненный удар) вывалился Елкин и, наконец, неторопливо выбрался Снегирев. Ухватив Сергея Игнатьевича за воротник куртки, он рывком поставил его на ноги, врезал коленом в пах и тут же обеими ладонями по ушам.
– Груз доставлен, – сообщил Игорь. – Сразу закапывать или последнее слово предоставим?
Соболь молча отвернулся. В руках Снежка появилась удавка. Скорченный от боли Елкин разрыдался.
– Антоша, прости! – стоя на коленях, молил он. – Я виноват перед тобой! Каюсь! Но неужели ты способен так запросто меня убить? Дай шанс исправиться. Пожалуйста!
Лицо коммерсанта тряслось. С обвисших губ капала слюна. Из глаз струились мутные слезы. Снегирев сплюнул от отвращения.
– Антон и не будет убивать, – сквозь зубы процедил он. – Я сам тебя, падлу, удавлю.
Присев на корточки за спиной Сергея Игнатьевича, Игорь профессиональным движением набросил ему на шею шелковый шнурок. Елкин захрипел, заваливаясь навзничь и судорожно скребя растопыренными пальцами мерзлую землю.
– Прекрати! – вдруг глухо приказал Соболев.
– Что?! – опешил Снегирев.
– Отпусти, – настойчиво потребовал Антон. – Подойди на пару слов.
Выпустив полузадушенного Елкина, Игорь приблизился к Антону.
– Не могу я. Понимаешь, не могу! – шепнул Соболь. – Сердце на части разрывается! – В глазах Соболева появилась подозрительная влага.
– Тогда на кой хрен ты сюда приперся?! – негодующе зашипел Снежок, предусмотрительно загораживая спиной размякшего Соболя от остальных бандитов. Незачем им видеть слабость пахана. – Без тебя б прекрасно управились.
– Не могу, – потерянно повторил Антон.
Игорь задумался. Он не являлся закоренелым убийцей, предпочитая по возможности избегать «мокрухи», но в данном конкретном случае... Гнусный фуфлыжник подло подставил их под руоповцев и уж наверняка бы не опечалился, если б кого-нибудь из пацанов забили до смерти или пристрелили «при попытке к бегству». Конченая мразь! Клейма ставить негде! Однако... может, действительно
– Ладно, сдаюсь. Твоя взяла! – прошептал Снегирев. – Сохраним козлу жизнь, но по крайней мере нужно вытрясти его как Буратино.
Антон облегченно кивнул.
– Только, будь добр, не вмешивайся. Я как-нибудь сам, – попросил Игорь.
– Хорошо, – согласился Соболев. – Действуй.
Игорь вернулся к Елкину, успевшему восстановить дыхание и затравленно глядевшему на Белогвардейца с Каштаном, целившихся в него из пистолетов.
– Удушение отменяется! – во всеуслышание объявил Снегирев. – Чересчур легкая смерть. Мы зароем пидора живьем!
Он резко ударил Сергея Игнатьевича носком по почкам, спихнул в яму и взялся за лопату.
– Антон, Антон, пощади! – заголосил обезумевший от ужаса Елкин, пытаясь выкарабкаться из могилы. – Не губи!..
– Не гу-у-уби! – язвительно передразнил Снежок, пнув коммерсанта каблуком в темя. – Под ментов, сука, подставил. Деньги наши кровные зажилил, – слово «деньги» Игорь подчеркнул особо. – А теперь, значит, «не губи, пощади». Нет уж, дудки!
Подцепив лопатой первый ком земли, Снежок сбросил его в яму.
– Я верну долги с лихвой, – взвизгнул Сергей Игнатьевич.
– «Приходите послезавтра», как в прошлый раз, да? – ощерился Игорь. – А ты опять руоповскую засаду организуешь. Мы это уже проходили!
В яму полетел второй ком.
– Нет, нет. Не послезавтра. Прямо сейчас, – надрывался в истерике Елкин. – Деньги у меня дома. В потайном сейфе.
– Сколько? – как бы невзначай поинтересовался Снегирев.
– Четыреста тысяч долларов, – ввиду кошмарной неминуемой смерти коммерсант напрочь забыл о врожденной скупости. – Все. Все отдам! Только не убивайте!
Игорь долго молчал, будто бы мучаясь в сомнениях.
– Черт с тобой! Уговорил, – смилостивился наконец он. – Но смотри, любезный, без фокусов...
После ухода бандитов, дочиста опустошивших сокровенный потайной сейф (на квартире у Елкина побывали Снежок с Каштаном), Сергей Игнатьевич сперва испытывал невероятное душевное облегчение (ведь в прямом смысле – живым из могилы выбрался), но затем, мало-мальски опомнившись, воспылал звериной ненавистью и неистовой жаждой мщения.
– Обобрали до нитки, скоты! Бандюги проклятые, – злобно хрипел он, вышагивая из угла в угол. – До костей обглодали, волчары, – тут Елкин вспомнил сон о скелетах в погребе и взревел паровозной сиреной: – Выблядки! Подобные вещи вам с рук не сойдут. Даже не надейтесь. Я тебе, Антоша, устрою! Покажу, где раки зимуют!
Одичавший взгляд коммерсанта случайно упал на пачку денег (около полутора тысяч деноминированных рублей), великодушно оставленных Снегиревым «на хлеб», и взрыв бешенства едва не довел Сергея Игнатьевича до инсульта. Лицо налилось темной, дурной кровью, в глазах почернело, ноги сделались свинцовыми, непослушными. Он опустился на диван, жадно хватая воздух широко разинутым ртом. Однако ничего страшного не произошло. Видать, в очередной раз оправдалась поговорка «говно не тонет». Спустя пять минут давление нормализовалось, дыхание выровнялось, голова прояснилась. Елкин выпил стакан коньяка – «сосуды расширить», выкурил сигарету и окончательно решил, как именно отомстит Антону с компанией: сдаст руоповцам Касаткина. Подполковник сам придумает, на чем их подловить. Вениамин Михайлович – ментяра матерый, опытный, немало хитростей в арсенале имеет, а за труды он, Елкин, обещает руоповцам долю – положим, тысяч тридцать... или двадцать... или лучше десять. Да, десять! Вполне достаточно! Сергей Игнатьевич воспрял духом.