Оберег для огненного мага
Шрифт:
В дороге дед, умело задавая вопросы, вытянул почти всю историю. Он узнал, как познакомились Карей и Алекса. Узнал о трех черных годах Ферди.
— Парнишку надо бы привезти ко мне, — решительно сказал он. — Если он начал сопротивляться, значит, человека из него еще можно сделать. Темных комнат в замке достаточно, чтобы он получил свободу передвижений, если, как вы говорите, он уже может позволить себе жить в полутьме… Ну мада-ам…
— Дед, — снова помрачнел Карей. — Что бы ты ни думал о ней, это моя мать. Ругать ее могу только я. Договорились?
Де Винд только хмыкнул на это заявление, но, кажется, оно ему все-таки понравилось. И он переспросил:
— Так что насчет переезда Фердинанда ко мне?
Девушка вспомнила о Регине и, поскольку Карей молчал, сказала:
— Пока Ферди должен находиться под моим наблюдением. Потом целители будут думать, что делать с его кожей. Не забывайте, что первую помощь ему оказали, но он до сих пор живет с обожженной огнем кожей по всему телу. Если вы не отступите от своего решения пригласить его, я позвоню вам, как только Ферди сможет приехать.
А Карей незаметно пожал ей руку. Алекса уже поняла, что он не всегда сразу может среагировать на резкий поворот в ситуации, и поэтому благодарен, что в нужный момент она может разрулить ситуацию.
Солнце начало приближаться к краю горизонта, когда дед проводил их к машине Карея и попрощался с ними, предварительно обменявшись телефонными номерами. Уезжая, Алекса смотрела в зеркало бокового вида за уменьшающимися очертаниями машины и человека на дороге… Небольшой поворот вскоре скрыл де Винда, а Карей внезапно съехал с дороги и, круто развернувшись, остановил машину под тополями — так, чтобы ее с дороги не было видно. Не успела Алекса даже спросить, что он делает, как Карей бросился к багажнику и вынул корзину.
— Быстро за мной! — скомандовал он и поспешил вниз, огибая тополиную семейку, туда, где звенел в небольшом овражке ручеек.
Сообразившая наконец, что он хочет, Алекса, смеясь, ринулась за ним.
По бездорожью, оскальзываясь на грязи, они все-таки добрались до самого бережка. Здесь Алекса быстро вынула из корзины толстое, из грубой ткани покрывало, мысленно благодаря маму, что та настояла его взять, и расстелила его прямо на еле пробившейся траве и сухих листьях. Запыхавшись, оба молча и в спешке освободились от обуви и залезли на покрывало с ногами. Обнялись, взглянули друг на друга — и принялись хохотать. Первым опомнившись, Карей по-мальчишески пожаловался:
— Так нечестно! Кто придумал поехать в это поместье?!
От нового приступа смеха Алекса ткнулась ему в грудь лицом… Успокоились не сразу, а потом Карей осторожно приподнял ей голову за подбородок и нагнулся к ее губам. Волна чувственного наслаждения накрыла девушку с первым прикосновением его губ, и Алекса только и могла прерывисто и задыхаясь шептать, даже не вслушиваясь в то, что произносила: «Мой любимый! Мой непредсказуемый!»
Не притронувшись к припасам, крепко обнявшись, они сидели потом, глядя на закат, пока совсем не стемнело. И лишь когда Карей огляделся и проворчал, что потом им не подняться до машины по такой темноте, а Алекса возразила: «А на что рядом со мной огневик?» — они собрались уходить.
Уже выехав на дорогу, Карей сказал:
— Интересно ты меня воспринимаешь…
— То есть?
— На что нужен огневик в темноте… Хм… Ну-ну…
— А то ты не знал, что рядом с тобой самый прагматичный человек, — усмехнулась она. — Кстати, ты не смотрел на свой мобильный? Что-то у меня тут… — Она озадаченно посмотрела на экран. — Ничего себе — столько вызовов. Может, я зря его выключала?
— От кого? — ревниво спросил Карей.
— Не беспокойся… Так. От мамы. Эмбер. Регина… А вот это уже поинтересней.
— Не тяни. Кто там к тебе рвался?
— Мой нынешний куратор. От него больше всего звонков. Давай я включу громкую связь и послушаем его?
Едва начался разговор, Карей снова свернул к обочине, благо что огни пригорода уже виднелись.
Вчера вечером они еще ничего не знали о подробностях визита старших Тиарнаков в муниципальную больницу для магов. А утром уехали слишком рано, чтобы быть в курсе вечерних новостей.
Как только Клеменс узнал, что к Ферди собираются родители и явно не просто навестить сына, он немедленно обзвонил всех необходимых врачей больницы — не без помощи директора. Чете Тиарнаков надо было проехать через весь город, прежде чем они достигнут своей цели, а это час с небольшим. За это время спешно собранная, но компетентная медкомиссия успела обследовать Ферди, оторвав его от игры в шахматы, и вынести вердикт: к больному никого не допускать, так как в его физическом и душевном состоянии ему строго рекомендуется покой и только покой!
А подъехавших к входу приемного покоя родителей Ферди ожидал неприятный сюрприз: многочисленная группа журналистов жаждала побеседовать с респектабельной семьей по поводу их старшего сына, три года запертого в четырех стенах, — по сути дела, заживо похороненного. Вспышки фотоаппаратов, микрофоны, которые тянули к ним, множество вопросов, на которые Тиарнаки отвечать абсолютно не хотели!
Попытавшись прорваться в приемный покой, родители Ферди поняли, что это сделать невозможно, и бросились назад, к машине. Несколько самых настойчивых журналистов тоже бросились к своим машинам и сопровождали Тиарнаков вплоть до ворот в их поместье.
И лишь поздно вечером Клеменс восстановил цепочку событий: самый старый пациент необычного отделения позвонил домой поболтать, а заодно сообщить о том, что в их палате пополнение — знаменитый огненный баскетболист Фердинанд Тиарнак! В семье старика оказался фанат баскетболистов-огневиков, который немедленно распространил новость среди друзей. Те конечно же молчать не стали. Для некоторых стала шоком новость о том, что Ферди вообще жив. Ведь сначала его трагедия была у всех на устах. Но потом постепенно разговоры стихли, и многие посчитали, что Ферди погиб. Так, буквально через несколько минут после звонка старика, журналисты узнали скандальную весть и без колебаний ринулись в муниципальную больницу, куда, естественно, их не пустили. А тут… Зато огромным сюрпризом для них стало появление супругов Тиарнаков!..
И в последних выпусках новостей по телевидению, по радио, в сети прозвучала чудовищная история огненного баскетболиста, спрятанного родителями от внешнего мира. История стала чудовищной не потому, что состояла из обрывков истинных фактов вперемежку со слухами. Потрясло другое: ради сохранения репутации семьи родители предпочли замять историю и спрятать изуродованного сына подальше от людских глаз, ничуть не заботясь о его лечении. И это в то время, когда целители разрабатывали методику выведения сгоревших огневиков из состояния бесконтрольного выброса огня.