Оберег от нечистой силы
Шрифт:
— Чего? — не понял меня неудачный родственник Тита и Фрола…
— Я говорю, мне нужно тридцать таких комплектов, — громче повторила я, — три раза по десять всего, что здесь, — я ткнула пальцем в кучку, которую он мне выдал…
— Чего?! — недоумок хлопал глазами и не понимал, что я от него хочу…
— Десять — это столько, сколько у тебя пальцев на двух руках, — пояснила я, стараясь не выйти из себя, — а мне нужно три раза по столько рубах, штанов, портянок, валенок, шапок и тулупов.
— Чего?!
— Ничего! — не выдержала я и заорала, — кто тебя дурака такого продавать поставил?! Позови хозяина!
— Я хозяин, — выпятил грудь детина, — а ты, глупая баба, раз не понимаешь, что я приличный купец, а не ночной хмырь. И столько людей убивать не собираюсь!
— Что?! — опешила я… и расхохоталась.
Все оказалось просто. Такие лавочки, как и дешевые кабаки использовались для найма ночных хмырей, тут я с трудом сдерживала хихиканье, или проще говоря воров, убийц и прочих преступных элементов.
И мое желание купить тридцать комплектов одежды мужик принял за попытку сделать заказ на убийство тридцати человек. Ну, я же четко ему «нарисовала» человека. Он и решил, что это не покупка одежды, а заказ на убийство.
А крестьянскую одежу на тридцать человек он мне за три фурта и пятнадцать шилгов продаст. У него такого барахла много. Вот тут мне стало жутко, за один-то «комплект», а именно это слово навело его на такие мысли, недалекий родственник Тита и Фрола готов был деньги взять…
— Ты, сударыня, — бубнил он, провожая меня до дверей лавки, после того, как мы все выяснили и все обговорили, — так больше честных людей не пугай. Ежели надобно тебе одежу, так и говори… а заграничными словечками народ не путай. А дело ты Божеское затеяла… да только, я тебе по-чести скажу, они эту одежу сразу ко мне и принесут, на пару пен сменят и в кабак пойдут.
Да, я почесала затылок, это проблема… Прав родственник Тита и Фрола… его, кстати, Биром кличут. И с Фролом и Титом он, конечно же, никаких родственных связей не имеет.
___________
*Золотая гинна (небольшая золотая монета) — 12 фуртов (большая серебряная монета)
Фурт — 20 шилгов (небольшая серебряная монета)
Шилг — 12 пенов (маленькая серебряная монета)
Еще были полупены (половина маленькой монеты) и четверти (с ноготок) — самые мелкие монетки. Такую и получила Васька от кучера.
7
Вернувшись в храм, я первым делом нашла святошу. Он как раз наслаждался тишиной и спокойствием на крыльце храма. Тянуть кота за хвост я не стала, все как на духу выдала. Умолчала, правда, о своих личных доходах и о том, что купец, в лавку которого меня святоша отправил, ночным хмырем оказался. И как бы одежда в его лавке не оказалась снятой с убитых и ограбленных…
Но тут ведь как? Меньше болтаешь, дольше живешь.
— Почти четыре фурта?! — святоша пришел в изумление, — дитя мое, это слишком много! Храм за весь месяц столько на работный дом не тратит.
Хм, пять фуртов полученных за пакет, стали греть карман гораздо сильнее. Но святоше я сказала совсем другое.
— Это всего лишь четыре фурта, святоша! Бомжики отработают. Заставим их двор убирать, снег чистить…
— Отработают?! — Святоша явно нервничал. — да где же они тут, — он обвел взмахом руки храмовый двор, — все работать-то будут?!
— Почему только здесь? — Тоном змея искусителя спросила я, — во всем городе. Сейчас подвода не по каждой улице проедет, снегом все заметено. А еще вы посмотрите, какой у нас грязный город! Горшки выливают прямо на улицу, И все это так и лежит на снегу и воняет. А наши бомжики наведут чистоту, почистят снег на дорогах, поставят мусорные бочки (*бачков в том мире не было), чтоб народ горшки туда выливал, и каждое утро будут объезжать, бочки с отходами вывозить, а чистые ставить. И будет в Летинске красиво, свежо, уютно. И все благодаря храму, святоша. благодаря вам!
Святоша завороженно слушал и морщины на его лице разглаживались, становились мягче. Ему явно нравилась нарисованная мной картина…
— А горожане будут платить нам за эту работу…
— Нет! — сорвалась с крючка рыбка, — Храм не может брать плату, храм должен жить на подаяния, дитя мое.
— Ну, — улыбнулась я, — давайте я буду брать плату с людей. А потом жертвовать храму? А себе за услуги, скажем, десятую часть заберу.
Святоша почесал затылок, подумал…
— Купчиха, — фыркнул он на меня. И добавил, — договорились. Но только потому, что дело это для всех жителей города во благо!
— Конечно-конечно, — кивнула я. — Только бомжикам одежду надо справить. Если честной народ наших бродяг с лопатой на улице встретит, то лопату отберет. Решит, что тот ее украл.
Святоша взглянул на меня недовольно, но кивнул.
— И лопаты, — поспешно добавила я.
Он промолчал, разглядывая падающие с неба снежинки. Кажется, этой ночью будет метель. Это хорошо. Всю грязь в храмовом дворе засыплет. А то смотреть тошно. Зато в спальнях пахнет чистотой и свежей соломой.
Мы еще немного постояли на крылечке. Не знаю, о чем думал святоша, а я-то монетки уже в уме подсчитывала. Это с каждого фурта мне два шилга полагается. Да я за такие деньги каждого горожанина лично навещу. Я тут уже узнала тишком, за три-четыре фурта можно дом в деревне купить. А за пятьдесят — лавку с домом в центре Летинска.
Пятьдесят фуртов — это десять пакетов. Но нельзя их сразу все вываливать, цена упадет. Так что пока поживу в храме. Тем более, чтобы купить лавку и заправлять там всем, нужно еще с киркой вопрос решить. Выходит замуж только для того, чтобы было кому тебя в гробу запереть? А оно мне надо?
Остаток дня мы со святошей планировали наше совместное клининговое предприятие. А чего тянуть-то? Завтра как раз город снегом завалит, самое время помощь предложить.
В общем, решили, что утром пойдем в ратушу к Главе, так здесь мэрия и мэр назывались, и договоримся, что наш работный дом в моем лице будет оказывать городу услугу по уборке снега. Проблема это для города давняя, после каждого снегопада крики и скандалы начинаются, кто и где должен снег этот убирать… А тут мы, все такие хорошие, храмовые бомжики. Наведем чистоту и порядок на радость людям.