Обещание страсти
Шрифт:
— Лукас! — прокричала она севшим от усталости голосом. — Очень рада тебя слышать.
— Как добралась? Все в порядке?
— Да. Полет прошел спокойно. Хотела почитать газету, но даже на это не хватило сил. — Люка так и подмывало сказать «я знаю», но он пока не решался, с трудом подавляя желание рассмеяться.
— И что вы собираетесь предпринять сейчас, мисс Миллер? — спросил он чуть лукаво.
— Ничего особенного. Собиралась принять горячую ванну — и в постель.
— Могу ли я выпить и поболтать с вами, скажем, в «Партридже» или «У Кларка»?
— Не думаю, что это близко от вашего отеля в. Вашингтоне.
— А что? Пожалуй, я мог бы. Ведь это не так уж далеко от «Ля Гардиа».
— Не морочь мне голову. Я прилетела последним самолетом. — «Ну, и сумасброд, — подумала она. — Лететь в Нью-Йорк ради того, чтобы выпить!»
— Я знаю, что последним. Но случилось так, что и для меня он был последним.
— Что? — И тут ее осенило. — Нахал! Я ведь даже не заметила тебя.
— Надеюсь. Я чуть не сломал себе ребро, прячась от тебя за спинку кресла.
— Лукас, ты мальчишка! — Она рассмеялась, расслабилась, откинув голову на спинку кресла. — Разве можно быть таким легкомысленным?
— Почему нет? Завтра у меня свободный день, и я все равно собирался лентяйничать. Кроме того, я отвратительно чувствовал себя, когда ты улетала.
— Не знаю почему, но и мне было тошно.
— А сейчас мы оба здесь, и нет причин поддаваться унынию. Так? Ну и что же будем делать? «Пи Джей», «Партридж» или что-то еще? Я не слишком хорошо знаком с Нью-Йорком.
Ее все еще разбирал смех.
— Люк, ты понимаешь, о чем говоришь? Ведь уже половина второго ночи. Что можно сделать в такой час?
— В Нью-Йорке? — Кажется, уступать он не собирался.
— Даже в Нью-Йорке. Но ведь ты упрямый. Давай встретимся в «Пи Джей» через полчаса. За это время ты доберешься до города, а я приму душ и переоденусь. И знаешь еще что?
— Что?
— Ты безумец.
— Это комплимент?
— Возможно. — Она нежно рассмеялась в трубку.
— Отлично. Я встречаю тебя через полчаса в «Пи Джей». — Люк был доволен собой. Его ждала прекрасная ночь. Он не испытает разочарования, даже если она только пожмет ему руку. Все равно это будет лучшая ночь в его жизни. Кизия Сен-Мартин… Одно имя вызывает восторг. Эта женщина так влечет его… Интригует.. Она отличается от женщин своего круга. Не держится в стороне, не обдает холодом. Наоборот, излучает теплоту и нежность, но при этом чертовски страдает от одиночества. Сразу видно.
Спустя полчаса Кизия уже входила в «Пи Джей». На ней были джинсы, не сшитые по заказу, а самые обыкновенные, фирмы «Левис». Черные шелковистые волосы она заплела в две косы — это придавало ей вид школьницы.
Переполненный бар, яркий свет, толстый слой опилок на полу и грохочущая музыка. Все это ему нравилось. Он пил пиво, когда она подошла к стойке. Светлые блики плясали в ее глазах.
— А ты ловкач! Никому еще не удавалось спрятаться от меня в самолете. Тебе удалось! — Она от души рассмеялась.
Кизия заказала коктейль. С полчаса они стояли возле бара. Через его плечо девушка наблюдала за дверью. Всегда следует быть готовой к неожиданной встрече. Кто-нибудь из ее знакомых может запросто ввалиться в ресторан. Какая-нибудь группа полуночников из «Ле Клаб» или «Эль Марокко». И тогда легенда Кейт Миллер разлетится в пух и прах.
— Ждешь кого-то или просто нервничаешь?
— Никого. Просто ошарашена. Несколько часов назад мы обедали в Вашингтоне, в аэропорту попрощались, а сейчас ты здесь. Это малость ошеломляет.
— Слишком много потрясений, Кейт? — Возможно, он форсирует события… но рассерженной она не выглядит.
— Нет. — Кизия тщательно подбирала слова. — Что ты собираешься делать?
— Может, прогуляемся немного?
— Отличная идея! Я об этом думала еще в самолете. Хотелось пройтись вдоль Ист-Ривер. Иногда по ночам я выхожу на берег реки. Там хорошо думается.
— И можно получить пулю в лоб. Ты этого хочешь? — Ее одинокие ночные прогулки вдоль реки вывели его из равновесия.
— Ну, не будь глупышкой, Лукас. Не все правда, что говорят об этом городе. В нем так же безопасно, как в любом другом.
С сияющим лицом он допил пиво.
Они медленно брели вверх по Третьей авеню, мимо ресторанов и баров, слушая доносившиеся с Пятьдесят седьмой улицы звуки случайных запоздалых машин. Нью-Йорк — своеобразный город, не похожий ни на один из американских городов.
Он, пожалуй, немного похож на гигантский Рим вечной жаждой ночной жизни. Но более своенравен и жесток, менее романтичен. У него своя романтика, свой внутренний огонь. Подобно спящему вулкану, он ждет момента, чтобы взорваться. Странствуя в такой поздний час по улицам этого удивительного города, они проникались его духом, ощущали его притягательную силу, а души их обретали необыкновенное спокойствие… Они проходили мимо людей, сбившихся в маленькие группы; навстречу попадались мужчины в обтянутых свитерах и джинсах, с мопсами и французскими пуделями на руках. Женщины прогуливали своих болонок. Подвыпившие пешеходы, покачиваясь, брели в поисках такси. Город, бодрствующий круглые сутки…
Они свернули на восток, к Пятьдесят восьмой улице, пересекли изящный и сонный Сэттон Плейс, примыкающий к реке. В какой-то момент Кизия подумала о том, что они могут встретить Уита, покидающего квартиру своего любовника, если только он еще не ушел…
— О чем думаешь, Кейт?
Она посмотрела на него, улыбнулась.
— Так… Я позволила себе немного постранствовать… Поразмышлять о людях, которых знаю… Словом, ничего существенного.
Он взял ее за руку, и они медленно зашагали к реке. Неожиданно Кизию пронзила мысль:
— Послушай, а где ты собираешься ночевать?
— Устроюсь где-нибудь. Не беспокойся об этом. — Он выглядел совершенно спокойным.
— В принципе ты можешь переночевать у меня на диване. Он удобный, хотя, конечно, ты для него несколько длинноват. Иногда я сама на нем отдыхаю.
— Это меня вполне устраивает, — сказал он безразлично, стараясь скрыть радость и удивление. Все оказалось проще, чем он рассчитывал в своих буйных фантазиях.
Обменявшись улыбками, они продолжали прогулку. Ей было уютно и спокойно. Подобного умиротворения Кизия не ощущала уже многие годы. Ничего страшного, он проспит одну ночь на ее диване. Он узнает, где она живет? В конце концов, что в этом плохого? Как долго она будет прятаться от него, от самой себя, от незнакомцев и друзей? Предосторожности становились невыносимыми. Хоть на одну ночь она снимет с себя эту тяжесть. Люк — ее друг; он не причинит ей ничего плохого, даже если узнает адрес.