Обещание
Шрифт:
Дальше дорога спускалась в овраг. Там неподвижной плотной стеной стоял туман. Климат здесь был гнилым и, судя по всему, не лучшим образом отражался на здоровье. То здесь, то там мелькали огоньки, слышался приглушённый стук и лязг молотков, ругань и усердное пыхтение.
Вот из тумана вынырнул чумазый мальчишка с серым цветом лица. Напрягая дрожащие ноги, он тащил рыжего мула, впряжённого в тележки с блестящей рудой. Встретившись глазами с всадниками, мальчишка тяжело вздохнул и низко-низко опустил голову на шее-ниточке.
Стелла пришпорила лошадь и галопом пронеслась по оврагу.
Наверху
Унылость ландшафта и вызываемые им неприятные ощущения, не смогли убедить желудок отказаться от обеда, и, повинуясь ему, Маркус стал осматриваться по сторонам в поисках трактира. Его непритязательная вывеска — ржавый, выкрашенный некогда золотой краской петух — покачивалась над странным уродливым зданием на отшибе посёлка, загораживавшим вид на плотную группку двухэтажных домов под черепичной крышей, выстроенных за высокой железной оградой на весёлом, поросшем рябиной пригорке.
К коновязи трактира, на некотором расстоянии друг от друга, были привязаны две лошади: старая, облезлая, со стёртыми копытами, но всё же чистая и более-менее ухоженная, и плотный тяжёлый мерин с засохшей на ногах и животе грязью. Внутри, как и следовало ожидать, сидели и медленно потягивали эль двое, в отличие от своих лошадей, мало отличавшиеся друг от друга: оба тщедушные, с бегающими глазками и спитыми лицами.
Хозяин стоял за стойкой и педантично натирал до блеска жестяные кружки. Заметив новых посетителей, он толкнул дремавшую на перевёрнутом пивном бочонке женщину в грязном переднике. Она зевнула, потянулась и лениво поплелась к путешественникам.
— Чего желаете?
— Чистое местечко, где можно поесть, — ответил принц.
— А деньги у вас есть?
Вместо ответа Маркус позвенел монетами в кошельке.
Женщина просияла, проворно провела их в отдельную комнату за загородкой, смахнула передником пыль со стола и вопросительно уставилась на посетителей.
— Чего-нибудь приличного из двух блюд, кувшин чистой воды, эля или, если есть, вина — только не кислой дряни!
— Для вас — всё, что угодно.
Сметливая, когда дело касалось денег, подавальщица быстро метала на стол еду и даже вытащила откуда-то оплетённую лозой, покрытую толстым слоем пыли бутылку вина. Оно оказалось не высшего качества, но приличным для подобного заведения. Вопреки ожиданиям, подавальщица не ушла, а пристроилась неподалёку, готовая заработать и услужить нежданным богатым гостям.
— Послушайте, а как называется это место? — Стелла осторожно сделала глоток из простой деревянной кружки.
— Ойчарыг, сеньора.
— Ойчарыг? А там, за оврагом?
— Тоже Ойчарыг. Хоть на вид селений много — а название одно.
— Чем же здесь занимаются люди?
Служанка громко, неприятно рассмеялась, вернее, захрюкала.
— А где ж Вы тут людей видели, сеньора? Один скот. Сюда ведь ссылают. А раньше здесь маргины жили. Сами нелюди были, а теперь, вырвавшись из этой глуши, других нелюдями делают.
— Кого и за что сюда ссылают? — поинтересовался принц.
— Тех, кто отказываются признать маргинов и их колдуна из Добиса хозяевами. Из них здесь гордость из поколения в поколение выколачивают. Раньше маргины в земле рылись, а теперь даже бывать здесь гнушаются. Да и зачем им здесь, чистым таким, богатым, бывать? Кожу-то и другие с большим удовольствием со спины сдерут — платили бы деньги!
— А потом все их медяки к нам идут, — довольно ухмыльнулась она.
Принцессу чуть не стошнило от одного вида этой женщины, радующейся деньгам, заработанным на чужой крови.
— И что здесь делают эти несчастные?
— Тут серебряные копи и глина. Кто покрепче — те руду добывают, а остальные — по кирпичному делу. Кирпич, он без особой надобности — так, на месте чего построить или в соседние города продать, а вот серебро на монеты идёт.
— Монеты тоже здесь чеканят?
— Нет, вестимо! Раз в месяц приезжают сюда за серебром и увозят куда-то.
— А что за монеты?
— Лиэны, наверное. Я ведь про монеты краем уха слышала, знаю только, что серебро в Добис увозят, а уж куда оно потом девается — не моего ума дела.
Надо ли говорить, что они ни на одну лишнюю минуту не задержались в этом Ойчарыге, порождённом злобной фантазией Маргулая?
Глава V
Самую известную достопримечательность этих мест — одинокий, сточенный временем каменистый холм, еще одно свидетельство изменчивости ландшафта — освещало заходящее солнце. Косые лучи отбрасывали зловещие багряные пятна, отчего спящая громада из земли и камня казалась кровавой, напоминая о том, что раньше на её вершине совершались жертвоприношения.
У подножья холма рос редкий лесок, то тут, то там перемежаясь с выжженными пастбищами.
— Лучшей могилы для Маргулая не найти, — подумала Стелла, любуясь Кендином. В прочем, мысли о победе над колдуном постепенно переходили из планов на будущее в раздел несбыточной мечты, нечто такое, чего очень хочется, но что невозможно получить.
Миновав редкую осиновую рощу, путники въехали в ещё одну, отделённую от первой полуразрушенной аркой. Приглядевшись, принцесса поняла, что перед ними вовсе не лес. Они ехали между рядами чахлых тополей и аккуратно обтёсанных прямоугольных плит; временами на глаза попадались примитивные статуи, многие из которых лишились голов. Это было кладбище в преддверии леса Шармен, последнее земное пристанище жертв Снейк, Шелока и Маргулая, принесённых в жертву богам, чьим-то корыстным интересам, богатству, власти, вулкану. Похоронены здесь были и те, кто погиб во время многочисленных междоусобных войн, не одно десятилетие сотрясавших окрестности озера Фаэр.
— Это злое кладбище, — прошептала девушка, удержав принца, хотевшего рассмотреть одну из статуй. — Лучше проехать мимо.
Миновав мрачное пристанище мертвых, друзья выехали на открытое пространство, поделённое на части низкими колышками с натянутыми между ними верёвками.
— Что это? — поинтересовался Маркус.
— Наверное, земельные участки жителей Джерагандеила. Должны же они что-то продавать в Ленсе.
— Но ты же говорила, что в Ленсе никто не живёт.