Обещание
Шрифт:
Но пришло время положить этому конец.
— Он брат моего покойного парня.
— Ах, — понимающе произнесла она, все еще поворачивая мою коляску. Когда она продолжила, ее голос превратился из делового любопытства в мягкий, полный заботы медсестры. — Сожалею о твоей потере, дорогая. Когда он умер?
— Семь лет назад.
Она перестала катить коляску.
— Э-э… что?
Я повернула шею, чтобы взглянуть на нее, и увидела, что она смотрит на меня сверху вниз.
— Винни умер семь лет назад.
— И ты делаешь
— Потому что Бенни, брат красавчик, хочет поговорить, — ответила я ей.
— О чем? — спросила она.
Я понятия не имела о чем.
Но с тем, как он провел большим пальцем по моей нижней губе, когда сказал, что нам нужно поговорить. И потому, как он взял меня на руки там в лесу и побежал к своему внедорожнику после того, как в меня стреляли. И потому, как он поймал мой пас много лет назад, когда я напилась после смерти Винни и глупо, безумно набросилась на него…
Что ж, учитывая все это, я решила, что все это его внимание было направлено не на воспоминание о сестринской любви, а на то, чтобы соединять губы и сплетать языки.
— Не знаю, — поделилась я с Синди.
Ее брови взлетели вверх.
— И ты притворялась спящей так и не узнав?
— Ага.
Ее голова склонилась набок, и она сделала вывод:
— Потому что ни один парень, который выглядит так, не приходит в больницу каждый день к девушке, которая выглядит как ты, чтобы присмотреть за девушкой своего покойного брата, умершего семь лет назад.
Похоже, Синди не только все это видела, но и понимала суть.
— Что-то вроде того, — призналась я.
— Именно, — ответила она.
Она была права, но я не стала подтверждать этого факта.
— Он тебе не нравится? — спросила она, и я почувствовала, как мои глаза расширились.
— Он — Бенни, — ответила я, полагая, что этим все сказано.
— Он, конечно, такой, — согласилась она, понимая, что этим все сказано, потому что она видела его неоднократно (хотя, один раз было бы вполне достаточно).
— И он брат моего покойного парня.
— Девочка, — начала она, снова подталкивая мою коляску к дверям, — Богу все равно, кого ты впускаешь в свое сердце, главное, чтобы чувства были честными, когда ты впускаешь его.
Я посмотрела на свою сумку на коленях.
— Насколько я понимаю, Богу не все равно, кого я впускаю в свое сердце.
— Конечно же, — ответила она. — Но я говорю не об этом. А говорю — это твое сердце.
Я не собиралась обсуждать свое будущее со своей бывшей медсестрой, пока она везла меня к такси, которое должно было отвезти меня домой после пребывания в больнице, поэтому снова сжала губы.
Я раскрыла их, когда почувствовала, как она, притормозила, сделала шаг позади меня, и инвалидное кресло слегка дернулось от ее движения.
Я подняла глаза, когда это произошло.
И увидела Бенни Бьянки в белой футболке, обтягивающей
Скрестив руки на груди, его темно-карие глаза были закрыты темными очками, но я чувствовала, что эти глаза были устремлены на меня.
Он ждал меня.
Не припарковался на стоянки больницы, приехав навестить.
Ждет, когда меня вывезут.
— Эм… Синди, — пробормотала я, не сводя глаз с Бена. — Кто-нибудь на посту медсестры поделился с Бенни, когда меня выписывают?
— Возможно, он сделал запрос, — уклончиво ответила она.
— И ему дали ответ? — спросила я, хотя доказательства были на лицо. Именно тогда я поняла, почему именно Синди везла меня к дверям, а не помощница медсестры или санитар. Она не хотела пропустить такой момент и доставить полный отчет другим медсестрам.
— Мм, — на этот раз Синди промямлила уклончиво.
Разозлиться на это я не могла. Не потому, что это было недостойно, чтобы на нее злиться, а потому, что Бенни двигался в нашем направлении, мы двигались к нему, и все мое внимание было поглощено наблюдением за его движениями.
Он хорошо двигался. Он выглядел хорошо. Он был высоким. Он занимался своим телом, и ему это отлично удавалось. У него были шикарные густые, непослушные черные волосы. И у него было красивое лицо кинозвезды, которое, без сомнения, вызывало миллион свадебных фантазий даже у женщин, которые просто мельком видели его идущим по улице.
Мои глаза оставались прикованными к нему, когда двери со свистом открылись, и мы выкатились на улицу в тот момент, когда Бенни подошел к нам.
Я открыла рот, чтобы что-то сказать, но не смогла вымолвить ни слова, потому что Бен схватил мою сумку с моих колен и сунул ее Синди, пробормотав:
— Не могла бы ты подержать это, дорогая?
Синди молча взяла, я снова открыла рот, чтобы что-то сказать, и снова не смогла вымолвить ни слова, потому что Бен наклонился, просунул руку мне под колени, другой, обхватив за талию, поднял меня на руки.
Но осторожно.
Боль была, но минимальной. Она скорее была связана с его силой, теплом и запахом его лосьона после бритья.
Дерьмо!
Тогда я сказала. Громко, но неубедительно.
И сказала следующее:
— Бен!
Он даже не посмотрел на меня. Повернулся к Синди и сказал:
— Я заберу это сейчас. — Должно быть, она отдала ему мою сумку, потому что он сразу же продолжил. — Спасибо, красавица. Ты была великолепна. Забираю.
Сказав это, он повернулся и направился к своему внедорожнику.