Обещания и Гранаты
Шрифт:
Насколько я могу судить, за те недели, что меня не было, в них мало что изменилось; каштановые волосы Арианы кажутся немного светлее, веснушки на ее лице стали заметнее теперь, когда наступила весна, и Стелла носит те же очки в толстой оправе, это знакомое, мягкое выражение навсегда запечатлелось на ее круглом лице.
— Ладно, официально, мы слишком долго тебя не видели, — говорит Ариана. Она отталкивается, хватает меня за бицепс и оглядывает. — Хотя, нам нужно поговорить о том, как ты чертовски сияешь, Е! Ты должно быть получила здоровую дозу витамина D.
Она
— Ариана, по правде говоря. — Глоток, затем свирепый взгляд. — Разве это подходящий способ разговаривать с твоей сестрой?
— Что, я не могу быть счастлива, что она получает витамины?
Папа издает сдавленный звук в глубине своего горла.
— Che palle (п.п.: от итал. что-то типа «Ах ты»), Ариана. Следи за своим языком.
Усмехнувшись себе под нос, она поворачивается ко мне, играя
с кончиками моих волос.
— Они почему-то стали еще жестче после того, как ты ушла, — шепчет Стелла, поправляя очки на переносице.
— Как еще два бесчувственных робота могли бы точно сыграть роль скорбящих родителей? — говорит Ариана, едва сдерживая свой голос.
— Неужели они действительно были так плохи? — спрашиваю я, бросая взгляд через плечо Стеллы на Папу, который подходит к буфету у двери, достает сигару и закуривает. То, чего я никогда не видела, чтобы он делал за пределами своего офиса.
— Это было достаточно плохо, — говорит Ари, потирая ладони о руки. — Папа редко бывает дома. Стелла думает, что у него есть любовница.
Стелла брызгает слюной, дико мотая головой, выбивая прядь светло-каштановых волос из низкого пучка.
— Я этого не говорила. Я сказала, что была бы удивлена, если бы это было не так, а это не то же самое.
— Неважно, — говорит Ари. — Я уверена, что он у него она есть. Ты же знаешь, что мама постоянно погружена в себя. После ее интрижки.
Мое сердце практически выпрыгивает из груди, это единственное предложение разрушает все мое мировоззрение. Я перевожу взгляд на нее, затем снова на своих сестер, пытаясь осмыслить то, что они только что сказали.
— Прости, — говорю я, моргая. — Ее что?
Ариана и Стелла беспокойно переглядываются, словно пытаясь решить, что же все-таки они должны мне сказать. Стелла опускает взгляд, впервые замечая бриллиант на моем безымянном пальце левой руки, и это полностью завладевает ее вниманием, прерывая все, что они собирались сказать.
— Иисус, Мария и Иосиф, — говорит она, притягивая мою руку ближе к своему лицу. — Он чертовски огромный.
— Держу пари, это не единственная огромная вещь…
— Хватит! — Папа огрызается, подходит и хватает Ариану за запястье, выкручивая его назад, когда оттаскивает ее от меня.
Мой взгляд метнулся к Кэлу, который молча отступил, засунув руки глубоко в карманы костюма. Эта мышца под его глазом беспорядочно дергается — единственный признак того, что его вообще что-то беспокоит.
Или, может быть, его беспокоит не столько то, как ведут себя мои родители, сколько тот факт, что он здесь и вообще вынужден терпеть все эти взаимодействия.
— С меня хватит позора, нанесенного вашей семье, — говорит папа, выходя из комнаты и увлекая Ариану за собой. — Ты будешь ждать Отца Сабино на крыше.
— На крыше? — Она прижимается к нему, когда он ведет ее вверх по винтовой лестнице. — Что ты собираешься сделать, столкнуть меня?
— Не будь такой чертовски драматичной, Ариана. Тебе повезло, что я не отправил тебя в монастырь после всего, что ты натворила.
Их крики эхом отражаются от стен, отскакивают от потолка и возвращаются к нам, прежде чем затихнуть и полностью исчезнуть. Стелла неловко ерзает, оглядываясь через плечо на маму.
Вздохнув, мама делает шаг вперед и кладет руку Стелле на плечо. Это своего рода утешительный жест, который я могла бы получить несколько месяцев назад, но не теперь, несмотря на истории, которые я слышала о том, как сильно мама скучала по мне все это время.
Когда она полходит ближе к Стелле, я сдвигаю ногу в сторону и придвигаюсь к Кэлу, находя утешение в крепком ощущении его тела напротив моего и в этом аромате корицы и виски, который каким-то образом пропитывает его.
Мама замечает это движение и, прищурившись, смотрит на меня.
— Стелла, carina (п.п.: от итал. Милая), почему бы вам не сбегать наверх и не подготовиться к некоторым из твоих выпускных экзаменов? Я уверена, что эссе по всемирной истории не напишется само по себе.
Стелла усмехается.
— Если бы только. — Она колеблется мгновение, глядя на меня сомневающимся взглядом, как будто не уверена, стоит ли ей оставлять меня.
— Я уверена, что твоя сестра все еще будет здесь завтра, — говорит мама, подталкивая Стеллу к лестнице. — А теперь иди.
В последний раз обняв меня, Стелла исчезает в том же направлении, куда ушли папа и Ари, и несколько минут единственным звуком остается глухой стук ее кроссовок. Затем дверь захлопывается, и внезапно мы остаемся только втроем, погруженные в тишину.
Материал принадлежит группе
Копирование материалов строго запрещено.
ГЛАВА 31
Кэл
Я ПОЗВОЛЯЮ тишине, наполняющей гостиную Риччи, на мгновение впитаться в мою кожу, ценя ее, пока могу, осознавая, что Кармен умеет разрушать вещи.
Если бы сердца были сделаны из стекла, оставшиеся кусочки моего были бы зазубренными и расколотыми, их совершенно невозможно было бы склеить обратно.
Ее круглые глаза мечутся между Еленой и мной, как маятник, который я сломал несколько недель назад, пытаясь решить, кого из нас разорвать первым. Напряжение туго скручивается у меня в животе, вырывая дыхание из легких, поскольку оно занимает больше места, чем необходимо.