Обещанная колдуну
Шрифт:
Мои губы задрожали. Ах, плакса! И ведь сколько раз я обещала себе быть сильной, а все равно реву и реву. Тёрн погладил меня по щеке, вытирая слезы.
— Моя драгоценная девочка… Моя смелая, самоотверженная девочка. Ты спасла всех нас. А меня… еще раньше. Я и не заметил, как успел полюбить эту жизнь — жизнь, в которой есть ты. Я снова научился радоваться каждому дню. Посмотри на меня, я совсем не тот человек, который пришел за тобой несколько месяцев назад.
Я посмотрела. Я уже давно привыкла к новому Тёрну, но сейчас будто заново взглянула на
— Я не понимал, как много ты значишь для меня, пока не потерял…
— Это был просто страшный сон, Тёрн…
— Иди ко мне.
В его объятиях было так уютно и надежно. Тёрн целовал меня, гладил волосы и руки. И я отвечала на поцелуи, пока мы не замерли разгоряченные. Мне было жарко от волн теплого воздуха, исходящего от камина, жарко от его тела, но в то же время невероятно хорошо.
— Я люблю тебя, Агата, — тихо сказал он. — Я люблю тебя, моя драгоценная девочка. И если бы ты уже не была моей женой, я прямо сейчас сделал бы тебе предложение стать моей.
Я мягко высвободилась и растянулась на ковре. Лукаво посмотрела на мужа.
— Я принимаю и любые другие предложения. И… я совсем задохнулась в этом платье!
Он широко улыбнулся.
— Я помогу тебе избавиться от него.
Мы баловались и возились, запутавшись в тесемках платья и в пуговицах его рубашки. А потом я смяла в горсти длинный ворс ковра, выгибаясь навстречу. Дыхание снова перехватило, как всегда, когда наступал момент близости. Наши тела сплетались в отсветах пламени. Так сладко, так жарко…
— Я… люблю… тебя… — произносили мои губы и ловили в ответ его дыхание и его шепот:
— Я люблю тебя, Агата. Люблю тебя.
На следующий день мы отправились домой. Рей настоял, чтобы для меня взяли карету, а так как мы больше никуда не торопились, я с радостью согласилась проделать обратный путь с комфортом. А когда вспомнила волдыри на бедрах, готова была расцеловать нашего лучезарного.
— Но как мы вернем карету? — смутился отец.
— Да никак, — махнул рукой Рей. — Это подарок.
Оказалось, что не единственный. Позже в карете мы обнаружили свернутый рулоном новый дорогой ковер ручной работы. Я как-то проговорилась, что мама мечтала купить, а Рей услышал. Тут уже я не выдержала, обняла мальчишку и расцеловала в обе щеки. Он притворно морщился, но глаза сияли от удовольствия.
С Тёрном же прощался уже не мальчишка Рей, а юный король Эррил — сама серьезность и ответственность.
— Я выполню все, что обещал. Тебе будут поступать донесения о том, как движется дело. Если все пойдет как нужно, к осени жди гостей.
Под гостями он имел в виду магов, которые прибудут на помощь из других королевств. Конечно, если удастся их уговорить. Мы надеялись на лучшее.
— Скоро мир изменится, — Эррил позволил себе сдержанную улыбку.
— Он уже изменился, Рей.
И Тёрн хотел было потрепать повелителя по непослушным вихрам, но опомнился и протянул для рукопожатия ладонь.
Дорога домой превратилась бы в приятную прогулку, если бы не папа. С каждым часом он становился все мрачнее, ехал позади кареты и молчал.
Мы остановились на ночлег в уже знакомой таверне «Крылышко совы», сели ужинать. Отец сумрачно глядел в кружку с элем, будто хотел отыскать на дне ответ на мучивший его вопрос.
Я вопросительно посмотрела на Тёрна, он нахмурился: «Не знаю…» А ведь отношения отца и мужа почти наладились. Во всяком случае, я давно не замечала той холодности и презрения, которые так меня печалили прежде.
— Что случилось? — не выдержала я. — Ты сам не свой!
Отец с грохотом опустил глиняную кружку на стол, так что напиток выплеснулся и ручейком потек на пол. Тёрн движением пальцев высушил стол, а после положил руки на столешницу ладонями вниз. У магов этот жест означал отказ от каких-либо враждебных действий, ведь у магов руки главное оружие. Вот, мол, смотри, я не замыслил зла.
— Я слушаю, — сказал он.
Отец взлохматил волосы и проговорил не грубо, а скорее растерянно:
— Да женился бы ты на ней как положено! Зачем заставляешь в грязи жить! Девчонка ведь она совсем!
Я задохнулась от возмущения.
— Она моя жена, — спокойно ответил Тёрн.
— Жена? Это по-другому называется! — отец уже едва сдерживал гнев. — Почему не расписаться в ратуше, как у людей заведено?
Я представила, как мы с Тёрном сидим во главе стола, а все смотрят на нас, как на балаганных уродцев — со смесью любопытства и отвращения. Мне аж передернуло.
— Папа, — сказала я, — послушай, не перебивай. Мы с Тёрном уже давно женаты. И узы, которые связывают нас, гораздо сильнее, чем глупая запись в ратуше и свадебный пир. Помнишь ту ночь, когда ты обратился к Тёрну за помощью?..
И я рассказала все так подробно, как могла. Я видела, как меняется лицо моего генерала, как на смену ярости приходит удивление, а потом стыд. Ведь он ушел, не поблагодарив спасителя жены и дочери.
Когда я закончила говорить, отец одним махом осушил глиняную кружку.
— Вот… значит, как… — с усилием произнес он.
А потом накрыл своей широкой пятерней пальцы Тёрна и жестом показал, чтобы я дала свою руку тоже. Не зная, чего можно ожидать, волнуясь, я все-таки протянула ладонь.
— Не думаю, что вам нужно мое благословение, — хрипло, ворчливо произнес папа. — Похоже, вы и без него прекрасно справляетесь. Но… Если все-таки нужно, то вот оно. Благословляю…
Его голос дрогнул, а я, заливаясь слезами, бросилась на шею отцу.