Обет любви
Шрифт:
– Эрик! – взмолилась она, протягивая к нему руки.
– Это ничего не значит, миледи, – сказал он куда-то в темноту, покачав головой.
В эту минуту он почти ненавидел себя за то, что ему предстояло сейчас сделать, за то, что он обязан был сделать, и Эрик взмолился, чтобы Всевышний дал ему сил.
– Н-неужели н-не важно, мой Эрик? – отозвалась она, и ему показалось, что она улыбается.
– Нет, – медленно повторил он, отчаянно стараясь пробудить в своей душе гнев, боясь, что не выдержит этой пытки.
Он судорожно перебирал в памяти битвы,
Но все было напрасно. Вместо этого перед глазами вставала пышная церемония свадьбы: Марго и Джеймс, рука об руку идущие к алтарю, потом оба они в постели, Марго, вынашивающая ребенка брата…
Эрик повернулся и посмотрел на Марго:
– Пусть вы и говорите, что любите меня, леди Марго, но это совершенно ничего не значит. Я уже сотни раз пытался заставить вас выбросить эту дурь из головы, более того, я старался как мог ненароком не обидеть вас, потому что вскоре нам предстоит породниться и меньше всего мне хотелось бы, чтобы между нами осталась неприязнь. Но порой мне кажется, что вы просто не желаете меня понять! Так что теперь я решил говорить с вами прямо и откровенно. Я не люблю вас, Марго ле Брюн, и был бы вам крайне признателен, если бы вы выкинули из вашей хорошенькой головки все эти детские бредни о нежных чувствах и более не утруждали меня своими признаниями.
Оцепеневшая от ужаса Марго едва смогла взять себя в руки.
– Я и п-правда люблю т-тебя, мой Эрик, – твердо сказала она. Маленькие руки ее сжались в кулаки. – И всегда любила! Это не бредни, не сказки и не выдумки, как бы ты это ни называл! Это просто любовь! И я знаю, что и ты тоже любишь м-меня. Может, ты и не признаешься в этом, но это так.
Прежде чем Эрик смог ответить, гибкая фигура Жофре вдруг возникла прямо перед ними в ярком свете костров. Он появился с таким непринужденным видом, что будто вышел перед сном побродить по аллеям родного Белхэйвена. Шел он явно к Эрику, но, заметив Марго, дружелюбно кивнул ей.
– Эрик, старина, – пропел он, дружески хлопнув старшего брата по широченному плечу, – не знаю, о чем вы тут беседуете с прелестной Марго, но советую говорить потише. Твое рычание уже разносится по всему лагерю. Уверен, наши люди при желании могут легко расслышать каждое слово. Боюсь, Бого и его семейство решат, что ты репетируешь, прежде чем вступить в их бродячий цирк.
Эрик свирепо уставился на него, отлично понимая, что его деликатный братец старается по возможности исправить положение. Вдруг ему неожиданно пришло в голову: а может, это даже и к лучшему, если весь лагерь станет свидетелем тех лживых слов, которые он готовился обрушить на Марго. Ведь услышать подобное оскорбление при свидетелях куда больнее, да и ему будет не так-то легко отказаться от своих слов. Махнув рукой, он взглянул на Жофре, а потом снова повернулся к Марго.
– Все слышат? Вот и отлично! – проревел он. – Ну так вот, женщина, теперь ты поверишь мне, если я на весь мир объявлю о своих чувствах? Я не люблю тебя, никогда не любил и, уж конечно, никогда не полюблю!
– Эрик! – Лицо Жофре дрогнуло. Он схватил брата за руку, словно намереваясь оттащить его в тень. – Что это значит?
В освещенном кругу вдруг появилась леди Минна. За ней по пятам бежали Джейс, Алерик и маленький Томас.
Минне было достаточно бросить только один взгляд на помертвевшее лицо своей хозяйки, чтобы обо всем догадаться. Ни секунды не раздумывая, Минна кинулась к Марго:
– Миледи? Что случилось? – Подхватив госпожу под руку, она обернулась и вопросительно глянула на Эрика.
Марго, казалось, не видела ничего вокруг.
– Эрик… ты любишь… т-ты т-тоже любишь меня, – дрожащим голосом прошептала она.
– Нет.
– О! – совершенно потрясенная, воскликнула Минна. – О Боже!
– Будь ты проклят, Эрик! – яростно прошептал Жофре. Пальцы его, словно когти, впились в руку брата. – Ты ведешь себя как последний болван!
– Прошу тебя, Марго, пойдем в шатер! – взмолилась Минна, тряся ее за плечи. – Сэру Эрику, может быть, надо успокоиться… – Она с ненавистью взглянула на него.
Но Марго как будто ослепла и оглохла.
– Н-нет, Минна, п-просто он боится п-признать правду. Н-но однажды он поймет это, поймет, к-как он был не прав и жесток. – И, обернувшись к Эрику, добавила: – К-когда ты целовал меня, Эрик, помнишь? Ведь т-тогда ты любил меня!
– Когда он целовал тебя? – рявкнул Джейс.
– О Боже! – закрывая глаза, простонал в отчаянии Жофре.
Алерик протянул руку и быстро оттащил Джейса назад.
– Тихо, парень, – посоветовал он. Щуплый менестрель рядом с гигантом рыцарем был больше похож на мышь, решившую вцепиться в горло слону. – Подумай хорошенько, прежде чем сделать какую-нибудь глупость!
– Да, признаюсь, целовать вас было довольно приятно, миледи, – согласился Эрик, – и я крайне благодарен вам за доставленное удовольствие. Но такое же удовольствие может легко получить любой другой мужчина, пожелай он только. – Эрик подтолкнул к ней Жофре. – Ведь вы же не станете отрицать, что и мой собственный брат уже не раз пил нектар с ваших губ?
Жофре свирепо отпихнул его в сторону и в ужасе уставился на оцепеневшую Марго. Никогда прежде он не смог бы даже представить, что его галантный брат сможет быть таким жестоким по отношению к женщине, особенно к Марго.
– Я… – начал он и тут же осекся, увидев страдание на лице Марго. Она даже не повернула головы в его сторону. Взгляд ее был по-прежнему прикован к Эрику.
Бедняжка была не столько оскорблена, сколько изумлена и сбита с толку. Все мысли ее были только об Эрике. Для чего он это затеял? Она все пыталась понять и не могла. Эта жестокость в нем… она не настоящая. Марго не хотела верить в это. В Эрике никогда не было жестокости. Никогда.
С трудом выдавив дрожащими губами улыбку, она крепко стиснула трясущиеся руки и сказала очень просто: