Обитаемые земли. Дилогия
Шрифт:
Астанис закатил глаза, слушая Капереда. Он взглянул на мастера, но не подал ему знака. Что-то происходило, не ясное для них. Обычно пленники себя так не ведут.
Как знал Каперед, варвары мыслят простыми категориями. И среди них есть мудрецы, но их голоса заглушены громкими криками воинов, идущими в бой. Вот они, эти простые воины и правят всеми племенами. А жрецы лишь направляют их устремления, чуть смягчая грубость нравов.
Вряд ли этот Астанис умеет играть на лире.
Вот почему Каперед говорил так, а не иначе, надеясь, что не ошибся со своей
— Ты так и не ответил, что привело тебя в нашу землю! — воскликнул Астанис.
Каперед сбившись с монолога, задумался. Он дождался, когда вождь наберет воздуха в грудь — да побольше! Как мышцы на его лице напрягутся, рот вот-вот разверзнется и польются слова. Именно в этот момент Каперед и ответил:
— О, и наших земель достигла слава мудрецов, рождаемых вашей тучной землей. Прибыл я сюда с тем, чтобы вкусить мудрости, славящей народы Немеев, Кенветов, Велавиев, Рауриков и многих других. Я сам знахарь, как говорил уже, и хочу расширить свои познания в ремесле моем. Именно это стремление заставляет меня жить… и рисковать. — Каперед демонстративно взглянул на рабскую перекладину.
Астанис проследил за его взглядом. До сего момента гость как бы не замечал пыточных инструментов, выставлял себя эдаким дурачком. Дурак оказался не так прост, это пугало вождя. Он уселся в кресло, спрятал кулак в бороде и спросил:
— А зачем ты ушел с дороги и скрылся в лесу?
— Где как не под зеленой крышей искать мне мудрецов земли вашей. Именно там я и встретил одного из народа знатоков. Местные зовут его Воробьем.
Варвар моргнул, но ничего не сказал. Прозвище знахаря было ему знакомо. Каперед лишь жалел о том, что не удалось узнать настоящее имя варвара. Это пригодилось бы при переговорах, как бы так намекнуть, что ему удалось узнать настоящее имя варвара.
— Мы с ним плодотворно беседовали, — Каперед резко перешел на сухой тон, принятый среди ораторов его народа.
В бездну театральщину восточных ораторов, пришло время не для извилистых путей речи, а для тяжелых монолитных конструкций.
— Общие темы объединили нас, мы вкусили хлеба и воды, разделили меж собой общие тайны. Прости вождь, не позволяют клятвы раскрыть их. То секреты нашего ремесла.
— Темий! — крикнул Астанис. — Поди в город, поспрошай о знахаре, к которому ты ходил месяц назад.
Раб спустился в подвал и кивал, слушая указания хозяина. Каперед украдкой улыбнулся, он знал, что раб никуда не пойдет. Все это лишь игра, чтобы напугать пленника и заставить его выдать истину.
Памятуя слова Воробья, Каперед сказал:
— Да, он предупреждал меня, что никто не будет верить словам правды. Забавно, люди охотней верят в ложь, нежели слышат голос правды.
Раб побежал по лестнице.
— Если он предупреждал тебя, так что заставило идти на север.
— Куда же мне еще идти? Лишь там проживают ваши жрецы. На удаленных от побережья островах, в потаенных рощах и вдали от городов.
— А города тебя не интересуют? Люди, что здесь собрались.
— Прости вождь, но я не обучен воинскому ремеслу и не способен оценить красоту баталии. Я знахарь и смотрю под ноги или на небо, но не вокруг себя. Ведь пригласившие меня в город воины рассказали тебе, как обнаружили меня?
Астанис кивнул и нахмурился.
— Я вижу твои воины сильны, обучены и готовы отразить нападение враждебных тебе племен. — Каперед поднял руку, указывая на заплечных дел мастера. — Но то люди, здоровые люди, а меня волнуют лишь больные, измученные демонами. Я лечу их, и чем сложнее задача, тем важнее для меня. Поверь, я не желаю людям зла, но изучая их недуги, я совершенствуюсь — это блаженство для человека с моими навыками.
— Значит, ты любишь лечить людей?
— Разве может что-то другое интересовать меня? Я продаю простые зелья для заработка. Ты знаешь, насколько они зачастую эффективны, но изредка мне удается решить задачу, недоступную человеческому разуму. Я испытываю удовлетворение от успеха и радуясь вместе с излечившимся человеком.
Каперед замолчал, закрыл глаза, будто наслаждался именно этим успехом. Он выглядел блаженным, потому смог удержаться от испуганного возгласа, когда Астанис произнес:
— В таком случае у нас есть задача для такого мудреца, как ты.
Казалось, что в словах варвара звучит ирония.
— Реши эту задачу, потешь себя.
Каперед открыл глаза, стараясь заморозить мимику. Какое же счастье, что он брал уроки у презренных актеров. Если бы эмоции выдали его, то варвар без сомнения убил бы его. Точнее, пытал — а потом убил.
— Что за задача, вождь?
— Увидишь сам, — ядовито улыбнулся варвар. — Идем!
Раб Астаниса находился в доме, как и предполагал Каперед. Не мог же он за тот час, что длился разговор сбегать на рынок, да узнать про знахаря из лесов. И что он мог бы узнать? Никто ведь не видел чужака в обществе знахаря.
Не это беспокоило теперь Капереда, а та хворь, с которой Астанис предлагает ему побороться. Спрашивать о ней было боязно, но Каперед старался узнать больше. На все вопросы варвар отвечал односложно, явно наслаждаясь, что смог загнать чужака в ловушку. Убивать его просто так никто не желал. Пусть он и чужак, но законы народов одинаковы.
Чужака следовало сначала обвинить, а потом уже можно с ним творить все, что заблагорассудится. Просто, чтобы его тень потом не гонялась за тобой по ночам.
Каперед сомневался, что в случае насильственной смерти сможет стать тенью и будет донимать своего убивца. К тому же, Астанис не сам будет исполнять роль палача, а угрызений совести у него не будет. Так что как ни крути, от смерти никакого прибытку не будет.
В сопровождении палача, раба Темия и еще двух воинов, Астанис повел своего гостя в храмовый квартал. К тем самым древним древам, что окружали молитвенное место. Дикари не строят мраморных храмов в виду отсутствия мрамора в их землях, но порой возводят деревянные дома для истуканов. Был подобный дом и в городе.