Шрифт:
Распухая и быстро поднимаясь, как джинн, выпущенный из одного из сосудов Соломона, над горизонтом планеты появилось большое облако. Огромная колонна цвета ржавчины неслась над мертвой равниной, пересекая небо, темное, как соленая вода морей пустыни, высохших и ставших похожими на лужи среди песков.
– Похоже, опять надвигается песчаная буря, – заметил Маспик.
– Чем же еще это может быть? – отрывисто бросил Беллман. – В этих краях ни о каких других стихиях и слыхом не слыхивали. Эту адскую мешанину население планеты – Айхаи – называют зоорт; и, кстати, он движется в нашу сторону. Я думаю, нам следует поискать укрытие. Меня как-то однажды настиг зоорт, и я не порекомендую никому хотя бы раз вдохнуть пыли из этой ржавой окалины.
– Там, справа, на берегу бывшей реки, есть пещера, – сказал
Трое землян, заядлые искатели приключений, отказавшиеся от услуг марсианских гидов, вышли пять дней назад из сторожевого поста Ахум в безлюдный район, называемый Чаур. Здесь, в руслах великих рек, по которым уже многие столетия не текла вода, по слухам можно было натолкнуться на лежащее кучами, как груды соли, бледное, похожее на платину, золото Марса. Если фортуна окажется к ним благосклонна, их вынужденному изгнанию, длившемуся на красной планете много лет, скоро придет конец. Их предупреждали об опасностях Чаура, и они слышали в Ахуме странные, жуткие истории о том, почему не вернулись отправившиеся ранее золотоискатели. Но опасность, какой бы ужасной или экзотической она ни была, являлась всего лишь частью их повседневной рутинной жизни. Имея хорошие шансы найти груду золота в конце путешествия, они отправились бы в путь и через весь Хинном.
Их запасы провианта и бочонок с водой покоились на спинах трех странного вида млекопитающих, называемых вортлапы. Своими удлиненными ногами и вытянутыми шеями, покрытыми роговыми пластинами телами, они напоминали мифический гибрид ящера и ламы. Эти животные, хотя и неописуемо безобразные, были ручными и послушными, хорошо приспособленными к путешествию в пустыне, будучи в состоянии идти, не имея воды в течение месяцев.
Последние два дня искатели следовали по высохшему руслу безымянной, шириной в милю, древней реки, извивающейся среди холмов, которые благодаря тысячелетиям воздействия разрушительных сил природы превратились в небольшие пригорки. Вокруг не было ничего, кроме истертых валунов, гальки и мелкого шуршащего песка. Все замерло – молчаливое неподвижное небо, высохшее русло реки, голые, высохшие камни, лишенные признаков всякой растительности. Зловещий столб зоорта, увеличиваясь, приближался – единственный признак оживления в этой безжизненной стране. Покалывая своих вортлапов стрекалами с железными наконечниками – только они и могли увеличить скорость этих медлительных монстров – земляне направились к входу в пещеру, замеченному Чиверсом. Пещера находилась на расстоянии примерно в треть мили, и вход в нее располагался довольно высоко на отлогом берегу. Зоорт полностью закрыл солнце еще до того, как они оказались у подножия древнего склона, зловещие сумерки окутали все вокруг цветом высохшей крови. Вортлапы, издавая негодующий рев, стали взбираться по отлогому берегу, спускающемуся более или менее правильными уступами, отмечающими когда-то медленное отступление вод древней реки. Колонна песка, поднимаясь и грозно закручиваясь, достигла противоположного берега в тот момент, когда искатели вошли в пещеру. Вход в пещеру находился на лицевой стороне низкого утеса, пронизанного жилами железной руды. Часть входа обрушилась и лежала грудами окислившегося металла и темной базальтовой пыли. Но отверстие еще оставалось достаточно свободным, чтобы впустить землян и вьючных животных. Темнота, тяжелая, свитая из черных нитей паутины, заполняла внутренность пещеры. Путешественники не могли представить себе ее размеров, пока Беллман не вынул из вьюка фонарь и не направил луч в окружающий их мрак.
Он едва пробил несколько метров, не определив всего размера пещеры, которая, гладко отполированным когда-то текущими здесь водами полом, уходила в темноту и постепенно расширялась.
Отверстие входа потемнело, и на пещеру налетел зоорт. Слышались какие-то неземные стоны. Налетевшие вихрем мельчайшие частицы песка жалили подобно измельченному алмазу.
– Песчаная буря продлится, по меньшей мере, с полчаса, – сказал Беллман. – Может, нам пройти в глубь пещеры? Возможно, мы и не найдем там ничего ценного. Но исследование поможет нам скоротать время. А, может, нам повезет, и мы натолкнемся на фиолетовые рубины или янтарно-желтые сапфиры – они иногда встречаются в этих заброшенных дырах. Вам двоим тоже лучше взять фонари.
Его спутники сочли это предложение достойным, чтобы ему последовать. Вортлапов, благодаря чешуйчатой броне совершенно равнодушных к песчаному урагану, оставили у входа в пещеру. Чиверс, Беллман и Маспик, разрывая лучами фонарей сгустившийся мрак, который за все истекшие тысячелетия, возможно, никогда не испытал вторжения света, стали продвигаться в расширяющуюся глубь пещеры.
Она была голой и отдавала пустотой смерти давно заброшенных катакомб. Свет фонарей не давал ни единого блика на покрытом ржавчиной полу и стенах. Дно пещеры отлого шло вниз, на стенах, на высоте шести-семи футов, виднелась отметка уровня когда-то текущей здесь воды. Без сомнения, в давние времена здесь был тоннель подземного русла реки. Камни и мусор давно были унесены водой, и сейчас катакомбы напоминали зал некоего циклопического акведука, ведущего к гигантской подземной каверне. Ни один из искателей приключений не страдал избытком воображения и не был подвержен излишней нервозности, но всех троих охватили неясные предчувствия. Под покровами загадочной тишины снова и снова они, казалось, слышали невнятный шепот, подобно вздоху погребенного на недосягаемой глубине моря. В воздухе ощущался еле заметный привкус влаги, и чувствовалось почти неуловимое дуновение ветра. Самым странным было присутствие необъяснимого запаха, напоминающего одновременно логово животного и специфический дух жилья марсиан.
– Как считаете, встретится нам что-нибудь живое? – спросил Маспик, с сомнением принюхиваясь.
– Вряд ли, – кратко ответил Беллман. – Даже дикие вортлапы избегают Чаур.
– Но в воздухе совершенно четко ощущается влага, – настаивал Маспик. – Это означает, что где-то есть вода; а там, где есть вода, может быть и жизнь – возможно, опасного вида.
– У нас есть револьверы, – сказал Беллман. – Но я сомневаюсь, что они нам понадобятся – разве что встретим соперников – золотоискателей с Земли, – цинично добавил он.
– Послушайте, – донесся приглушенный голос Чиверса. – Вы слышите что-нибудь?
Все трое замерли. Где-то впереди, во мраке, они услышали протяжный невнятный звук неприятного на слух тембра. Он напоминал одновременно шуршание или дребезжание, будто по скальному грунту тянули что-то металлическое, и чмоканье мириадов мокрых, огромных ртов. Вскоре он стал удаляться и стих где-то глубоко внизу.
– Странно это все, – неохотно признался Беллман.
– А что это может быть? – спросил Чиверс. – Одно из тех многоногих подземных чудовищ, в полмили длиной, о которых рассказывают марсиане?
– Ты наслушался слишком много местных сказок, – упрекнул его Беллман. – Ни один землянин ничего подобного никогда не видел. Многие из этих глубоко залегающих каверн на Марсе были тщательно исследованы; и все пещеры, находящиеся в пустынных регионах, подобно Чаур, оказались полностью безжизненны. Не могу представить, что могло издавать подобный звук, – в интересах науки мне бы хотелось спуститься вниз и выяснить.
– Мне становится что-то не по себе, – сказал Маспик. – Но я пойду, если вы оба решитесь.
Без дальнейших споров или комментариев трое изыскателей продолжили движение в глубь пещеры. Они шли довольно быстрым шагом уже минут пятнадцать и углубились на расстояние по меньшей мере в полмили от входа. Наклон дна пещеры становился круче, изменилась и структура стен: по обе стороны высились уступы из отливающего металлом камня, чередующиеся с колоннообразными нишами, глубину которых с помощью фонаря определить было невозможно.
Воздух стал тяжелым – обилие в нем влаги уже не вызывало сомнений. Чувствовалось дыхание застоявшихся древних вод. Липнущим зловонием пронизывал мрак подземелья запах диких животных и жилых помещений Айхаи, жителей Марса.
Беллман шел впереди. Внезапно его фонарь осветил край пропасти – старый канал здесь резко обрывался, а уступы стен расходились в разные стороны на неизмеримое расстояние. Подойдя к самому краю, он направил луч света в бездну, осветив уходящий вертикально вниз утес, обрывающийся у его ног в темноту. Дна пропасти не было видно. Мощности фонаря не хватало, чтобы осветить противоположную стену провала; вероятно, до нее было несколько миль.
– Похоже, когда-то именно отсюда срывался поток, – заметил Чиверс. Оглядевшись, он подобрал небольшой булыжник и что есть силы зашвырнул далеко в пропасть. Земляне прислушивались, стараясь уловить момент падения, но прошло несколько минут, а из черной бездны так и не донеслось ни звука.