Обитатели холмов
Шрифт:
Тут Шишак заметил в кустах, прямо за спиной генерала, Одуванчика. Бедняга не знал, что делать.
— Крестовник! Вереск! — приказал Дурман. — Ко мне! По моей команде — прямо вперед. Птица здесь не страшна…
— Вот она! — крикнул Шишак.
Дурман шарахнулся и задрал голову. Одуванчик стремглав выскочил из кустов, перелетел одним махом тропинку и рухнул в лодку рядом с Орехом. Веревка разорвалась, и ялик сорвался с места, уносимый ровным течением. Через несколько секунд оно вынесло кроликов на середину реки. Так они и поплыли к югу.
Шишак оглянулся, и последнее, что он увидел на берегу, на том самом месте, где только что была лодка, среди ивовых веток, — вытаращенные глаза остолбеневшего
Часть четвертая
Орех-рах
39
Мосты
Лодочник, пой, лодочник, пой.
Лодочник, лодочник, спляшем со мной.
Спляшем, лодочник, спляшем. Будем плясать, до зари танцевать
И только утром отправимся спать.
Хей, хой! Лодочник мой
Поплывет по реке вниз в Огайо.
На любой другой речке план Чернички провалился бы. Ялик или вовсе не отошел бы от берега, или сразу же сел бы на мель, или застрял бы в водорослях — да мало ли что. Но здесь, на Тесте, нет ни галечных отмелей, ни подводных зарослей. Течение, сильное, ровное, несется со скоростью пешехода и у берега, и на середине. И ялик, отплыв на несколько ярдов, заскользил — спокойно и ровно — подальше от страшного места.
Почти никто из беглецов даже не успел сообразить, что произошло. Эфрафские крольчихи ни разу не видели реку, да и Дубок с Плошкой вряд ли могли объяснить, что они плывут в лодке. Они — да и все остальные — просто доверились Ореху и выполнили приказ. Но вот что было ясно всем до единого — и кроликам, и крольчихам, — так это то, что генерал Дурман и его гвардейцы потерпели поражение. Измученные, промокшие, беглецы свернулись клубочком, не в силах ни говорить, ни чувствовать ничего, кроме робкого облегчения, не в силах даже просто подумать о том, что их ждет впереди.
Но и ощущение облегчения — не важно, робкого или нет — говорило, насколько плохо они понимали, что происходит, и насколько велик был страх перед генералом Дурманом. Даже опасное путешествие показалось им счастливым избавлением. Все еще шел дождь. Вымокшие так, что уже не обращали на летящие капли никакого внимания, со шкурками, отяжелевшими от воды, кролики стучали зубами от холода. Ялик больше чем на полдюйма залило дождевой водой. Валявшаяся на дне лодки маленькая оторвавшаяся деревянная планка теперь плавала в луже. Когда ялик отошел от берега, беглецы пришли в такое смятение, что поначалу воду заметили немногие, но теперь она донимала всех и на носу, и на корме, кроме Плющика и Тетатиннанг — они-то устроились на узенькой банке посередине. В довершение ко всему кролики плыли на виду всего света и ничего не могли с этим поделать. Управлять яликом они не умели и не знали, куда он их принесет. Но это беспокоило только Ореха, Пятика да Черничку.
Шишак в полном изнеможении лежал рядом с Орехом. Отчаянная храбрость, которая помогла ему бежать из Эфрафы и добраться до реки, теперь улетучилась, а раненое плечо причиняло ужасные страдания. Однако, несмотря на дождь и пульсирующую боль, он готов был уснуть, растянувшись прямо на голых досках. Шишак открыл глаза и посмотрел на Ореха.
— Орех, второй раз мне такого не сделать, — сказал он.
— Второго раза не будет, — отозвался Орех.
— Все висело на волоске, — продолжал Шишак, — а шансов — один на тысячу.
— Зато детям наших детей будет что послушать, — заметил Орех, намекая на кроличью поговорку. — Не нравится мне твоя рана. Как тебя угораздило?
— Да подрался
— С кем? — Орех не знал, что такое ауслафа.
— С грязной паршивой тварью вроде Гафсы, — пояснил Шишак.
— А ты-то ему надавал?
— Конечно, иначе меня здесь не было бы. Надеюсь, он уже отбегал свое. Послушай, Орех. Крольчихи у нас теперь есть. Что дальше?
— Не знаю, — ответил Орех. — Надо спросить наших умников. А кстати, где Кехаар? Куда это он подевался? Он-то как раз должен знать хоть что-нибудь об этой штуке, на которой мы сидим.
При упоминании об «умниках» Одуванчик, сидевший за спиной Ореха, поднялся, пробрался по решетчатому полу на корму и вернулся с Черничкой и Пятиком.
— Мы как раз думаем, что делать дальше, — сказал им Орех.
— Ну, — начал Черничка, — полагаю, скоро нас прибьет к какому-нибудь берегу, и можно будет выбраться отсюда и поискать укрытие. Но чем дальше нас отнесет от приятелей Шишака, тем лучше.
— Это понятно, — отозвался Орех. — Но мы здесь у всех на виду, а удрать некуда. Если заметят люди, то быть беде.
— Люди не любят дождь, — заметил Черничка. — И если на то пошло, то и я тоже, но сейчас для нас дождь — спасение.
В ту же минуту сидевшая рядом с ним Хизентли вздрогнула и подняла голову.
— Простите, сэр, что перебиваю вас, — начала она, обращаясь к ним, как к эфрафским офицерам, — но там птица — белая птица, она летит к нам.
Сквозь завесу дождя над рекой возник Кехаар и опустился на нос ялика. Крольчихи испуганно шарахнулись в сторону.
— Местер Орех, — сказал поморник, — скоро мошт. Фидите мошт?
Никому из кроликов и в голову не пришло, что они плывут вдоль тропинки, по которой бежали перед грозой. Тогда берег скрывала от глаз живая изгородь, да и вся река выглядела по-другому. Но теперь впереди, совсем близко, они рассмотрели тот самый мост, по которому впервые перешли через Тест. Они сразу узнали его, потому что и с реки, и с берега он выглядел одинаково.
— Мотет, фам удастся под ним пройти, а мотет, и нет, — сказал Кехаар. — Но фы фее равно сидите сдесь.
Прямой — не арочный — мост опирался у берега на низенькие быки. Нижние металлические фермы абсолютно ровно, параллельно глади воды, лежали над ней всего дюймах в восьми. Орех вовремя понял, о чем говорил Кехаар. Если ялик и проскочит под фермой, то ферма пройдет над головой не больше чем на расстоянии когтя. Любого, кто хоть чуть-чуть высунется из лодки, зацепит и наверняка смахнет в воду. Орех спрыгнул в собравшуюся на дне лужу и протолкался между мокрыми сгрудившимися кроликами на корму.
— Всем лечь на дно! Всем лечь на дно! — крикнул Орех. — Серебряный, Дубок — всем! Ну и пусть мокро. Ты и ты, как там тебя? А-а, Блэкавар? Давай на дно. Быстро!
Он, как и Шишак, обратил внимание, до чего же быстро все эфрафцы выполняют приказы. Орех увидел, как поднялся в воздух и скрылся за деревянными балками Кехаар. Под мостом с обеих сторон путь течению преграждали крепкие опоры, и оно несло здесь немного сильнее. Ялик было проплыл в проем, но вдруг один конец занесло, да так, что у Ореха душа ушла в пятки; он отвел глаза и стал смотреть на берег. Пока Орех трясся от страха, казалось, что мост наплывает на них темной массой, подобно снежной глыбе, которая вот-вот сорвется с ветки. Орех прижался ко дну ялика. Кто-то жалобно пискнул и стал карабкаться наверх прямо через Ореха. Потом раздался сильный удар, по всей лодке прошла дрожь, и ровное ее скольжение прекратилось. Затем что-то царапнуло о борт, стало темно, и над ними, почти касаясь голов, нависло брюхо моста. На мгновение Ореху показалось, что он в норе. Потом брюхо исчезло, ялик выскользнул на свободу, и Орех увидел Кехаара. Мост кончился, и беглецы вновь понеслись вниз по течению.