Обитель Блаженных
Шрифт:
– А ты, пожалуйста, знай, что у меня в животе урчит, и мне не терпится сесть за стол, чтоб поужинать. Так что, давай до свидания, мой хороший, не держи на старика зла, ступай прочь.
– Моё дело вас предупредить, а там определяйтесь как хотите.
– Ну, предупредил и молодец, топай дальше. Честное слово, мне надо чего-нибудь вкусненького съесть; как говаривала моя бабка, опустошая очередную салатницу на собственной свадьбе: любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда!.. Тебя не приглашаю разделить со мной скромную трапезу, не обессудь. Катька твоя тебе ужин наготовит.
– Позвольте, уважаемый, что это ещё за грубость?.. Как вы смеете так говорить: Катька?..
– Да шутейно же я, шутейно! – испуганно воскликнул Лев Моисеевич, нырнул в квартиру и захлопнул дверь.
Только тут Евпсихий Алексеевич определил по запаху аромат фаршированных
– И впредь будьте поосторожней с шутками. – заявил напоследок Евпсихий Алексеевич, причём настолько громко, чтоб это было слышно не только Льву Моисеевичу. – Я ведь могу всерьёз рассердиться. Даже разгневаться.
Затем Евпсихий Алексеевич торопливо спустился на первый этаж и позвонил в дверь Виталика, полагая, что надо довести разбирательство инцидента со стуком по батарее до конца. Дверь открыл моложавый, крупного телосложения мужичок, кажущийся точь-в-точь таким, каким и должен быть сантехник Виталик. Был он явно чем-то обескуражен и лихорадочно растрёпан, однако держал в руках стакан и откупоренную бутылку пива.
– Ага! – сразу оценил бутылку пива Евпсихий Алексеевич.
Виталик одышливо замер, дожидаясь, что ещё скажет неожиданный гость.
– Так я и думал. – сказал Евпсихий Алексеевич, не отводя глаз от бутылки пива.
Чуть больше пяти лет прошло, как Виталик поселился в этом доме, а до него в квартире проживал одинокий, слегка чудаковатый и разговорчивый дядюшка, прославившийся тем, что имел одну акцию «Газпрома», полученную в качестве подарка от руководства компании за удачно проведённую геологическую экспедицию. Редкий обитатель дома не лицезрел эту акцию по несколько раз за год, вынужденно восхищённо покачивать головой и убеждать дядюшку не продавать сейчас эту замечательную акцию, а дождаться, когда она подскочит в цене до совсем неслыханных размеров. Перед тем как подселить в квартиру племянника, дядюшка торопливо рассказывал соседям о том, что жизнь полна сюрпризов, что вот он, к примеру, до седых волос прожил в одиночестве, поскольку родители рано покинули наш бренный мир и не оставили после себя даже мало-мальских воспоминаний, удобряющих генеалогическое древо, а вот, однако, отыскалась родственница в соседней области, проживающая в захолустном городке, которая с младенческих лет воспитывалась в детском доме, и у этой родственницы обнаружился сын, вполне себе взрослого вида, который, судя по всему, является дядюшке племянником. Этим племянником и оказался Виталик, очень скоро прибывший с чемоданом и заселившийся в доме, на радость дядюшке. Блаженно-торжествующий чудак принялся ещё больше проводить время во дворе, извещая соседей о том, что Виталик не просто приятный сюрприз в виде послушного племянника, но ещё и замечательный сантехник, которого не помешает всякому добропорядочному жильцу всегда иметь под рукой. Однако, сам дядюшка попользоваться талантами Виталика едва ли успел, поскольку внезапно уехал в геологическую экспедицию на Камчатку. На вопросы жильцов, почему отъезд дядюшки был столь внезапен и намеревается ли он вернуться, Виталик отвечал глубоким гортанным гудением, периодически ускальзывающим на флажолеты, потому что был совершенно немой. Что-то мог выкладывать языком жестов, излишне темпераментно взмахивая руками и выказывая длинные рубцы на кистях рук, иногда рисовал на бумажке вялые и стеснительные буквы, словно страдающие дизентерией, иногда многозначительно вращал глазами. Чаще всего, при общении, Виталик издавал тусклые, заикающиеся гласные звуки, отчего просачивалась слюна на губах, которую он тут же вытирал рукавом рубашки, и всё это вызывало у соседей вполне себе искреннюю жалость. Кто-то рассказывал, а, скорей всего, выдумывал, что Виталику отрезали язык на спор, отрезали, когда он был ещё пацанёнком, проживающим в своём захолустье, в те странные лихие времена, когда бандитские разборки и методы существования могли оказаться весело приспособленными к подростковым забавам.
– Здравствуй, Виталик!.. – почему-то Евпсихия Алексеевича всегда тянуло при разговоре с Виталиком изрядно повышать голос, хотя глухим Виталик не был. – Ты зачем по батарее стучал?.. Это знак, что ли, какой или дурачишься по пьянке?..
Виталик деликатно усмехнулся, предлагая стакан пива, от которого Евпсихий Алексеевич сконфуженно отчурался, и пробормотал изумительно неправдоподобное оправдание своему поступку.
– Упал, говоришь?.. нечаянно со стула на батарею?.. – каким-то невероятным чутьём Евпсихий Алексеевич разобрал смысл произнесённого.
Виталик утвердительно фыркнул.
– А потом поднялся и ещё раз упал?..
Виталик стыдливо вздохнул.
– Мы ведь не злые соседи у тебя, Виталик, и всё прекрасно понимаем. – попробовал затянуть что-нибудь душеспасительное Евпсихий Алексеевич. – Понимаем, что ты человек с недугом, который иногда довлеет настолько тяжко, что тебе нелегко примириться с действительностью. Но всё-таки будь повнимательней к окружающим тебя людям. Не беси их понапрасну.
Виталик согласно замычал, пробуя растянуть рот в улыбке, любезно пресекающей всякий неприятный разговор. Но тут из его квартиры послышались спазматические звуки собачьей тоски, и не обратить на них внимание Евпсихий Алексеевич не мог.
– Кто это там у тебя?.. Пса что ли завёл, Виталик?
Виталик отрицательно замотал головой, избавился от стакана и бутылки пива, закидывая их в глубину квартиры, прикрыл дверь и, слегка напирая, заставил Евпсихия Алексеевича отойти подальше на лестничную площадку. Затем он малосодержательными, но вполне себе рациональными жестами изобразил включённый телевизор, причём телевизор неприлично старый с плохо работающим звуком и сильной рябью.
– Ну как же ты докатился до жизни такой? – вздохнул Евпсихий Алексеевич. – И телевизора у тебя приличного нет.
Виталик растерянно развёл руками.
– Ты мне напомни завтра, я тебе подарю телевизор. У меня есть один старый – я его в кладовке храню, но он отлично работает. Подарю, мне не жалко, не смущайся.
Виталик забулькал с благодарностью и даже вознамерился обнять благодетеля, но тот увернулся.
– Ладно, Виталик, не балуйся, обойдёмся без нежностей. Сказал, подарю телевизор – значит подарю!.. Только ты не стучи больше по батареям без нужды… обещаешь?.. не будешь??
Виталик отрицательно замотал головой, выражая готовность поступать так, как ему скажут умные люди, но тут же сообразил, что головомотание выглядит двусмысленно, и тогда резво закивал, извлекая из себя гортанное мычание, складываемое в логичную фразу не буду ни за что и никогда.
– До чего же пьянство людей доводит! – полушёпотом произнёс Евпсихий Алексеевич, прихлопнул Виталика по плечу и попрощался. – Спать иди!..
Виталик вроде непонимающе подобрался и скрючился.
– Спать ложись! – Евпсихий Алексеевич сложил ладошки и приложил к щеке, изображая мягким взглядом всю сладость летнего сна. – Хватит уже баловать, отправляйся баиньки, а вот утро вечера завсегда мудреней.
Тут Виталик понял, чего от него хотят, нарочито комичной крадущейся походкой дошёл до своей двери, подозрительно-нахально помахал ручкой и скрылся в квартире.
– Дурачок. – процедил Евпсихий Алексеевич и бодро пошёл к себе наверх.
Вернувшись домой, Евпсихий Алексеевич машинально прошёлся несколько раз по комнате, немного печалясь, что приходится в одиночку расходовать свою внезапную бодрость, что нельзя провести сегодняшний вечер с Катенькой, и поведать ей весь тот обывательский абсурд, который задала ему субботняя заваруха. Затем он почувствовал голод, вспоминая хамоватую нетерпеливость Льва Моисеевича, и спешно приготовил жаренную картошку с грибами-лисичками, собранными на прошлой неделе вместе с Катенькой в её любимых местах за селом Толбухиным. Правду говоря, собирала в основном Катенька, тогда как Евпсихий Алексеевич в первые же полчаса забрёл в какой-то буерак, исцарапался и сразу притомился, после чего лишь послушно плёлся за Катенькой, восхищаясь её проворной, гибкой и чуть островатой в плечах фигуркой. После ужина Евпсихий Алексеевич по-хозяйски зашёл в интернет, невинно флиртуя с дружественными барышнями и вяло отшучиваясь на колкости приятелей, затем вспомнил Виталика и его бутылку пива, собрался в две секунды и сбегал в магазинчик рядом с домом. Остаток вечера Евпсихий Алексеевич провёл за просмотром криминального телесериала (напичканного глумливыми персонажами, которые с очаровательной снисходительностью насиловали и убивали всех, кого ни попадя), весело уплетая картофельные чипсы со вкусом сыра и запивая слабоалкогольным отечественным пивом. Собственно говоря, он именно так проводил свои многие субботние вечера, чаще всего вместе с Катенькой, чаще всего увенчивая их взрывом сладострастья. Сегодня, раскрыв вместе с телесериальными мудрецами парочку преступлений, Евпсихий Алексеевич отправился в ванную чистить зубы, затем уложился спать, уже полностью раздевшись, отстраняясь от сбивчивых впечатлений за день и удобно позёвывая. На душе Евпсихия Алексеевича всё было хорошо. День прошёл замечательно!..